Если смерть умрёт

– А вы не кусайте, товарищ майор, а то, кусавши, неровен час, и без зубов остаться…

– Не серчай. Тащи сюда своего божественного человека…

– Да это уж не нынче, ночь на дворе. Он километрах в пятнадцати отсюдова в землянке живет, как бы в скиту. Завтра на велосипеде поеду, – пообещал дядя Костя, уходя: – с утреца, значит.

– Надо будет и мне его посмотреть, может священник. – сказал Бочуа, – я его бы по деревням его повозил. Крестить, отпевать…

– А говорят абхазы – мусульмане?!

– Пусть говорят, – сказал Бочуа, – Ты больше слушай!

***

Дежурный сержант привел задержанного. Тот сел, сутулился, каменно уставился в одну точку, даже не поворачивая головы к майору при ответах на его вопросы

– Идите с нами кофе пить… – пригласил его Бочуа, когда майор, отпустив конвоира, предложил задержанному, чувствовать себя свободно.

– Спасибо, не хочу… – ответил тот, с плохо скрываемой неприязнью.

– А мы, как говориться, с толстым удовольствием американскую помощь освоим… – сказал майор, – Только кофе у них какой то странный – не бодрит совсем.

– Они из него кофеин добывают, а отходы в недоразвитые страны…Нам, например, – прохрипел задержанный.

– И на том спасибо. На безрыбье и рак – рыба, – сказал Бочуа.

– Константин Иваныч излагает круче: на бесптичье и задница – соловей.

– Он изложить может! – засмеялся Бочуа.

– Ну, что ж – сказал майор, – не будем кошки – мышки разводить. Ориентировка на вас есть.

– И что? – равнодушно сказал задержанный.

– Да ничего. Просто я знаю, что вы – высококлассный снайпер, гастролируете по горячим точкам. По идее, должны были давно быть объявлены в международный розыск и арестованы.

– Руки коротки, – сказал снайпер, – я преступлений не совершал.

– Это компетентные органы должны разбираться. По данным – в Приднестровье – воевал, в Карабахе – воевал, в Сербию катался и здесь тоже отметился…

– Где? – спросил Бочуа.

– Не имеет значения, – прохрипел нарушитель.

– Сухуми брал, – подсказал майор, – с чеченским батальоном.

– О… – сказал, оживляясь, Бочуа, – да вы садитесь к столу.

– Спасибо, мне здесь удобно.

– А сюда то зачем? – спросил майор, – Война закончилась. Работы вам нет.

– Я не киллер.

– А кто?

– Чистильщик.

– В чем разница?

– Денег не беру.

– Волк – всегда волк.

– Кому – волк, кому – санитар леса! Я Россию защищаю.

– И в Сербии?

– И там тоже.

– И здесь с Басаевым?

– Тогда – с Басаевым.

– А теперь?

– Теперь я сам по себе. Частное лицо. Документы у меня – чистые.

– А руки? – спросил майор, которого раздражал этот человек, отвечавший равнодушно, словно вопросы его не касались, словно речь шла о каком – то другом, постороннем.

– Вы что нибудь можете нам пояснить по поводу убийства журналиста? – спросил Бочуа, стараясь снять неприятный тон беседы, – Пожалуйста. Я думаю это очень важно…

– Еще бы! Я его вот как вас видел, в трех шагах…

– Кого это «его»?

– Людоеда.

– Снежного человека?

– Может и снежного… только не человека… Сначала то похожим показался, а после вижу не человек. И вся повадка звериная.

– А по – порядку?

– Можно и по порядку. Снайпера работают вдвоем. Мы со вторым номером держали цель в пятнадцати километрах отсюда. Тут ходка – наркоту через Грузию и Абхазию в Россию волокли. Наводка – правильная, а у второго номера сына наркоманы на иглу посадили, помер от передозировки, так он курьеров был готов зубами рвать. Потому и погорячился. Как увидел первого с мешком, так кувырком весь устав. Ему вообще стрелять не положено. Он должен только, если я промахнусь, доделать… А он сразу первого завалил, как топором! А там еще двое – тройкой шли. Один из подствольника и шарахнул. Я – с другой стороны тропы – мне ничего,… Пока с этой сладкой парочкой разобрался, напарник уже потек основательно. Его крепко зацепило. Пока жгут ему наложил да ногу в шину, он совсем ослаб – хорошо у этих прамидол был, так я его обезболил. Но соображаю, что мне его на эту сторону, в Россию, тащить короче, чем назад в лагерь. Но здесь – река, время – осеннее,… Побежал брод искать.

Пока нашел, пока оружие прятал – с оружием то сразу повяжут. А так-то у напарника – раны не пулевые, рваные – может, человек на мине подорвался. А он уже подтекает реально. Его, максимум, через два часа надо к хирургу на стол положить… Вернулся за ним.

А вечерок уже такой серый, дождит. Смотрю около него фигура. Здоровенный такой показалось мужик, что то там делает… А я то без оружия. Все спрятал. Что делать не знаю. Смотрю, мужик этот напарнику голову, как с полки снял, буквально, как арбуз. Что- то там пальцем поковырял… Я даже не понял сначала… Совсем без усилия, как будто мяч футбольный с земли поднял и в мою сторону отшвырнул…Около меня голова упала в куст. А потом я думал он труп обшаривает, ну как положено шмонать – документы там , еще чего… И вижу что он напарника, буквально, как вот хозяйки селедку потрошат, сверху вниз порвал, без ножа. И руку вовнутрь запустил, а потом и всей мордой… Печень жрал. Я, буквально, как закостенел. И разглядываю этого, как фотографирую, ни рукой, ни ногой пошевелить не могу… И страх верите, реально…страх.