рублей на йены,
занавесок, купленных матерью семь (или семьдесят?) лет назад,
а
материю не удивить подобными сроками —
вот как ты —
получил оплеуху
по-лбу – по-уху,
по-суху, —
и не вразумеешь, что оплеуха вообще была.
я почти тридцать лет сплю
и вижу сон:
«я люблю»,
но,
стоит проснуться и
сладкий туман,
ясен пень, как дурман
и
в
явь:
– этот ёбаный быт,
– этот ёбаный ад,
– да и ёбаный стыд;
– Вавилон моих чувств
(да к тебе, к тебе же, само собой);
– все сомненья, кто – пуст, а кто – полон;
– убежденья, кто – друг, а кто – ворон?
– разум – вот, да толку ничуть,
– сердце – гнёт.
(ну гнёт же!?!)
и ещё сто миллиардов субстанций, фрустраций, деноминаций, геополитики, придурки, сангвиники (я обидел чувства холериков?) – да всем похуй на флегматиков и меланхоликов; не наследуют царства Божия ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – все слышат только о пидарасах, на всех остальных насрано, похуй всем на алкашей, алчных, чёрных, цветных, поэтов, прозаиков, бумагомарателей, все целлюлозные фабрики всех Китайских Народных Республик; либеральность, демократичность и консерваторство сводятся лишь к цвету домов в Макондо, бешено, бешено безразлично на Мордор и орков —
пусто всё
в сущности,
если разобрать на атомы
матами.
луна!
и всё становится ровно таким,
каким и должно быть,
а день, опустившись, открывшись —
уже не изящны Ноги,
солнце – люминисцентной лампой
над головой, над зеркалом —
что каждый прыщ,
как в IMAX формате —
каждый твой грех на дисплее гаджета
гад же ты!..
и вновь в этот ад —
ну никак
Аиду без свиты,
проклятия шлю —
сам себе.