– Да, Платон, а это… – Он робко указал на обезображенную недовольством хабалку: – Наш художественный руководитель – Алевтина Васильевна.
– Очень приятно, – не двигаясь с места, покривилась она.
Все с ней понятно… Напиши я роман про все это наше дело, такую героиню, как Алевтина Васильевна, критики сразу же окрестили бы одноплановой, примитивной, однообразной, «персонаж без развития», не сложно структурированный образ художественной литературы, а просто типичный злодей какой-нибудь трешевой комедии. Ну и пусть, хоть убейте. Но не всем же суждено метаться между добром и злом, многие из нас давно уже свой выбор сделали, ни на секунду не усомнившись в своей правоте.
– Пьесу вечером вышлю. – Я беспрерывно чиркаю зажигалкой, выходим из служебного входа, за небольшой парковкой начинаются сосны. Несколько тропинок уводят в разные стороны.
– Не нравится мне этот танцопляс. – Серега, прикрывая зажигалку от легкого ветерка, подносит огонек к сигарете.
Удаляемся по левой тропинке в хвойную тишину.
– Кто?
– Да этот, Микки-Маус.
– Мне тоже. Но ты других не видел. – Перед моими глазами всплывает лицо Алевтины Васильевны.
– Кого?
– Увидишь и поймешь.
На адреналине грядущих свершений берем в маленьком магазинчике по две бутылки «Пикура», забираемся в сосновую глушь. Располагаемся на толстоствольном упавшем дереве, окруженном внушительной и шумящей жизнью листвой.
– Свиньи. – Серега пинает пластиковый стаканчик.
Живописный пейзаж заповедного тракторного района портят пластик и недоеденные упаковки от печеночного паштета.
– Год экологии, блядь, – на удивление для себя, завожусь. – Какой, нахер, год экологии? Какой, нахер, театрализованный проект? Тут мусор за собой убрать под боком не могут!
– Смерть мусору. – Серега достает из многочисленных карманов своей жилетки (такую я называю – на все случаи жизни) бутылку пива, открывает ее зажигалкой… протягивает мне, вынимает другую.
– Спасибо. – С еще не испарившимся потом от недавно дописанной пьесы, утомленный бессонницей и эмоциональной чередой встреч делаю заветный глоток; пиво приятно дурманит… Осушаю бутылку чуть ли не разом.
– Что с пьесой?
– Говорю же, вечером вышлю.
– Хорошо… Сколько хоть в твоей пьесе актеров?
– Пять.
– Нормально…
– Ну, вот, – оглядываю наш отъединенный от внешней жизни уголок, – кабинет у нашего театра уже есть.
– Вот здесь, – Серега привстает, показывает на одну часть шершавого дерева, – кресло худрука, а здесь, – хлопает ладонью по другой стороне, – твое – директорское.
– Как тебя по отчеству?
– Макарович.
– Итак, Сергей Макарович, не соизволите ли угостить директора театра сигареткой?
– А тебя?
– Сергеевич.
– Хорошо, Платон Сергеевич. – Серега достает из очередного кармана пачку, бьет по ней. – Надеюсь, вы такие курите. А то, я понимаю, вам же, директору большого и перспективного театра, всякую дрянь вдыхать статус не позволяет.
– Спасибо. – Вынимаю выдвинутую сигарету.
– Не обессудьте, Платон Сергеевич, какие есть.
– А знаете что, Сергей Макарович, художественный руководитель большого и перспективного театра.
– Что?
– А не пошли бы вы нахер.
Настроение поднимается, а жизнь налаживается. Наш вероломный прорыв в городскую культуру, думается мне, уже достоин уважения. Хотя сдалось нам чье-либо уважение! Кто нас зауважает – наши театралы? Не думаю, они себя-то толком уважать не научились, не то что других.
Само собой, назревает вопрос: «Что дальше?»
В промельках шуршащей на ветру листвы мелькает синими полосками «уазик».
– Мусора. – Я пододвигаюсь ближе к раскидистому кусту.
– Да уж, несладко им в год экологии приходится. – Серега швыряет пустую бутылку в кучу отходов.
– Зачем? – упрекаю я.
– Да тут и без нас грязно.
– В собственном кабинете сорить – как-то совсем не по-христиански.
– А я атеист.
– «Смерть мусору». – Поднимаю бутылку и навязываю Сереге.
– Ты директора не включай.
– А ты дурака…
– Ну, раз смерть, так смерть… – чуть посопротивлявшись, произносит он и кладет тару в один из карманов.
– Завтра начинаем набирать команду. – Я щурюсь от пробившегося сквозь деревья жаркого, непрерывного солнца, которое с первых же страниц приключенческих романов всегда предвещает долгую и трудную дорогу.
Библиотекарь