Срочка

Дежурный запустил руку в карман и выудил оттуда коробок спичек, достал спичку и торжественно вручил её мне: – Измерь мне, товарищ курсант, спичкой коридор от нашей ружейной комнаты до ружейной комнаты пятой батарее. Измеришь точно, с ошибкой плюс-минус десять спичек – идёшь спать. Будет неправильно – будешь мерить дальше. Я точное число спичек знаю и чтобы всё было «по чесноку», записываю число на бумажку, ложу её в тумбочку и опечатываю её. И без пятнадцати шесть, если ты не справишься с задачей, я тебе эту бумажку показываю.

Крамаренко быстро записал на клочке бумаги несколько цифр, положил её в тумбочку и опечатал печатью. Дежурный ушёл спать, а я с дурацким энтузиазмом приступил к заданию. Уже через пять минут, поравнялся с тумбочкой и остановился, услышав голос Комиссарова: – Боря, стой! Хорош хернёй заниматься.

– Ты чего, Юра? Мерить надо…

– На хера? Тебя Тетенов несправедливо наказал и ты чего тогда корячишься? Давай сейчас тумбочку вынесем на лестничную площадку. Пластилин замёрзнет, я лезвием аккуратно срезаю понизу. Глядим бумажку, и в тепле осторожно приделываем печать обратно. Ты ложишься спать, через час я тебя толкаю, ты докладываешь Крамаренко и спокойно спишь до утра. Пошли они на хрен…

– Не.., Юра, я так не привык. Да и самому, как это не парадоксально – интересно.

– Ну и дурак ты, Боря.

Через полтора часа закончил первый проход и разбудил Крамаренко: – Товарищ сержант, одна тысяча восемьсот пятнадцать спичек.

Сержант помолчал с полминуты, потом веско изрёк: – Неправильно. Меряй дальше, – и снова упал на кровать.

– Так, ладно, – я взял карандаш и начал заново считать: прикладывал спичку, карандашом проводил черту, прикладывал спичку и опять чиркал черту. Через два часа я снова толкнул сержанта – Одна тысяча семьсот семьдесят семь спичек.

– Неееак, меряй – и кувыркнулся на подушку.

– Ну…, уж нет, – мерить не стал, а без пятнадцати шесть Крамаренко, отлепив печать, достал бумажку и сунул мне.

– На, читай, чтобы не думал что я тебя наё….ал.

На бумажке было выведено – 1766.

Перед занятиями меня в сторону отвёл Бушмелев.

– Ты ночью не спал?

– Так точно.

– Тетенов?

– Так точно.

– За что?

– Товарищ старший сержант, разрешите не докладывать, а то опять крайним окажусь.

Бушмелев усмехнулся: – И не надо, сам узнаю. А ты, Цеханович, крепись. Недельки две осталось.

Я резко вскинул голову: – Не понял? Вы что меня в другое подразделение собрались переводить? Так я не согласен.

Замкомвзвод многозначительно рассмеялся: – Да никто тебя никуда не собирается переводить, но через две недели тебя ждёт приятный сюрприз. Да и Тетенова тоже – только уже неприятный. А пока крепись.

До Германии осталось 90 дней.

Глава десятая

Праздник 23 февраля вчера прошёл нормально. Даже можно сказать отлично. Впервые за всё время нас не дёргали ни на какие работы, поэтому я успел посмотреть днём в коридоре учебного центра художественный фильм про гражданскую жизнь. За эти три месяца до того втянулся в военную жизнь в учебке, что было даже странно наблюдать на экране свободную жизнь молодёжи, когда можно запросто поваляться на диване, а после спокойно встать и пойти в одиночку, без песни, вольным шагом на дискотеку или свидание с девушкой. Самое странное, что я даже не завидовал киношным героям, а с некоторым злорадством, примеривая армейскую жизнь к положительным героям фильма, констатируя, что многие из них просто не потянут её и будут здесь вечными лохами. Своя, собственная гражданская жизнь давно забылась и была спрятана в непознанных глубинах мозга. Так, иной раз прорывалась яркими картинками воспоминаний и также без сожаления там же и пропадала. Я уже был солдатом и жизнь свою твёрдо решил посвятить тому же – нелёгкому, порой неблагодарному военному труду.

Праздничное настроение не покидало и сегодня. Как же, сегодня меня в числе нескольких курсантов с других батарей, на праздничном построение полка вывели из строя и зачитали приказ о присвоении нам воинского звания «Ефрейтор». А потом вообще удивили, зачитав ещё один приказ – меня назначили на должность командира второго отделения в нашем взводе. Правда, о том что буду командиром отделения и ефрейтором я знал уже несколько дней, но верилось с трудом. Ну, хорошо… Поставили меня на должностью И тогда на каком положение я буду? Понятно, Тетенов и Бушмелев, они сержанты и пользовались всеми привилегиями, как постоянного состава. А я?

Десять дней тому назад в полку началось соревнование лучших отделений батарей на приз Героя Советского Союза майора Плетнёва. В свою очередь такие соревнования прошли в батареях и в ходе трудного противостояния в четвёртой батарее отделение, в котором я служил, заняло первое место. А за неделю до праздников соревнование вступило в свою заключительную фазу. Десять отделений дралось за первое место по всем дисциплинам и мы сразу же выдвинулись на лидирующие позиции. Помимо всего и внутри отделения шла борьба за первое место. Тут уже боролись за десятидневный отпуск на Родину. По статусу первого места на приз Героя майора Плетнёва на отделение, занявшее первое место выделялось – отпуск один человек, звание «Ефрейтор» один человек, ценные подарки два человека, грамоты два человека и остальные благодарности. И так получалось, что в отделении могли претендовать на отпуск только двое: я и воркутинец Сергей Панков. На каждом контрольном занятии я уверенно набирал очки, также уверенно шёл, дыша мне в затылок, и Сергей. Он особо не расстраивался, что шёл вторым, так как прекрасно знал о моём слабом месте, где он спокойно и без суеты обойдёт меня. Так и случилось. На сдаче физо я позорно провалился: подъём-переворот – 2, бег на сто метров – 3, подтягивание – 5, кросс на 3км – 2. Общая – Два. Сергей же все нормативы выполнил на четыре и пять, легко обойдя меня по очкам. Надежда отыграться была только на последнем контрольном занятие по Оружию массового поражения. И тут уж я выложился, сделав рывок на выполнение нормативов, и вырвал проигранные очки. Но обойти не смог, лишь уровняв их.

– Цеханович, – я и Сергей Панков стояли перед столом командира взвода, а перед ним лежал список нашего отделения с расписанными поощрениями за первое место в полку. Лишь против наших фамилий было пусто, – у тебя с курсантом Панковым поровну очков. Если бы ты опередил его хотя бы на одно очко, я закрыл глаза на твою физическую немощь и отправил тебя в отпуск. Но раз очков поровну то моё решение следующее. Тебе звание «Ефрейтор», а курсант Панков едет в отпуск. Думаю, что так будет справедливо. Верно, Цеханович?

Конечно, в отпуск хотелось и мне. Хотелось в военной форме пройтись по городку, хотелось чтобы мать и отец гордились мною перед соседями и знакомыми – вот мол, три месяца отслужил, а уже отпуск заработал и лучший солдат полка. Хотелось щегольнуть и перед Сергеем Бабаскиным. Но где-то, в глубине души, у меня было и неприятие несвоевременного отпуска. Да приехал бы первым солдатом полка, да честно заработал отпуск, да молодец. Но, понимал и другое, что в глазах своих знакомых парней, которые недавно пришли из армии и с которыми буду тоже встречаться, я буду выглядеть обыкновенной салагой, счастливчиком, получившим отпуск на халяву. Салабоном, не умеющим ещё с армейским шиком носить форму, откуда жалко будет торчать худая шея. Не готов я был к такому отпуску, поэтому с готовностью ответил.

– Так точно, товарищ лейтенант. Я ещё себе заработаю.

– Ну и хорошо. Чтоб было всё без обид. – Лейтенант Князев напротив фамилии Панкова написал – Отпуск, а напротив моей – «Ефрейтор», – Всё, Панков, иди и позови сюда старшего сержанта Бушмелева, а ты Цеханович останься с тобой ещё не всё.

Когда в канцелярию батареи зашёл Бушмелев и уселся за стол рядом с командиром взвода, Князев выгнал писаря и мы остались одни.

– Товарищ курсант, отпуск ты действительно себе ещё заслужишь, а мы с замкомвзводом немного подумали и у нас есть к тебе встречное предложение. Как ты смотришь, если тебя поставить командиром второго отделения? А? Потянешь? Или нет?

Предложение было неожиданным и я несколько растерялся, но быстро справился с собой и стал прикидывать – А действительно….. Потяну или нет? Смущало многое. Как отнесутся мои товарищи, которыми придётся командовать, приказывать, требовать? Как посмотрят на моё назначение сержантский состав батареи? И какую линию поведения выстраивать между товарищами и сержантами? А Тетенов? С другой стороны – в линейное подразделение приду уже с опытом командования и мне там будет гораздо легче входить. Всё равно ведь через три месяца командиром расчёта буду. Так что месяцем позже, месяцем раньше – какая разница….? Все эти мысли вихрем проносились в голове и с ответом я затягивал.

Поняв мои колебания, командир взвода успокоительно произнёс: – Да ты, Цеханович, не переживай. Понятно – какой с тебя спрос, как с командира отделения? Но тем не менее по стажируешься. Бушмелев тебе поможет, подскажет в каких-то особо трудных ситуациях. Да и от Тетенова ты будешь своей должностью прикрыт. А? И в училище сразу на сержантскую должность пойдёшь. А чтобы ты ситуацию для себя полностью просёк, то я хочу после окончания учебки оставить тебя и Панкова сержантами во взводе. Будем вместе курсантов учить. Так что думай…

– Готов, товарищ лейтенант.

– Хорошо, только уговор. Никому о нашем разговоре пока не говори. Понял? Ну, тогда иди, занимайся.

Строй взвода, да и батареи встретил меня, когда становился в строй, разношёрстным гулом, в котором можно было услышать богатую палитру оттенков, начиная от откровенной зависти и кончая одобрением. Вся удмуртская родня неприязненно ворчала мне в спину – «Пере траханный солдат, не до траханный сержант» или «Лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора». Но я на это не обращал внимание, так как это было от зависти. И взгляд Фокина тоже прямо источал зависть и неприкрытую обиду – Почему не его поставили на должность? Справедливости ради надо сказать, что Фока при своём хреновом характере был хорошим курсантом и вполне нормально успевал в учёбе. Были у него и хорошие лидерские задатки и в будущем он мог стать отличным командиром орудия. И вот поставили не его, а недруга. Остальные моё назначение встретили одобрительно, хотя прозвучали и вполне риторические вопросы – А на хрена тебе это, Боря, нужно?

Но больше всех был ошарашен Тетенов. Уже несколько недель младший сержант окучивал Бушмелева, а иной раз задавал вопрос командиру взвода насчёт командира второго отделения, мол – Товарищ лейтенант, мне довольно тяжело ходить каждый раз, когда наступала очередь взвода, дежурным по батарее, по столовой. Бушмелеву не положено ходить, вот я и тяну на себе все наряды и работы.

Бушмелеву он пел по-другому: – Гера, ты дедушка, замкомвзвод и все занятия, которые раскладываются на нас двоих приходится мне тянуть одному. В других взводах все сержанты на местах, а я как лошадь пашу… Давай ты тоже к командиру взвода подъезжай насчёт ещё одного сержанта.

Князев каждый раз отмахивался от Тетенова и обещал подыскать командира отделения, а Бушмелев откровенно посылал его: – Тетенов, ты ещё черпак и причём бестолковый черпак… Вот и паши, нарабатывай опыт. Станешь дедушкой тогда и отдохнёшь. А насчёт ещё одного такого же бестолкового как и ты, сам с командиром взвода договаривайся.

И вот несколько дней тому назад командир взвода так солидно, по-отечески и слегка посмеиваясь сказал Тетенову: – Товарищ младший сержант, нашли тебе помощника. Правда, опыта у него не особо, но вдвоём вы справитесь. После праздника будет тебе второй командир отделения.

Вот и ходил Тетенов эти дни донельзя весёлый и довольный от этого известия, представляя, как он, старожил взвода, будет помыкать новеньким, да ещё неопытным помощником, чувствуя себя старослужащим сержантом.

И такой жёсткий облом. Мне даже стало жалко младшего сержанта, увидев его растерянное лицо, когда он дёргал Бушмелева за рукав: – Гера, Гера, а чего Цехановича то, поставили? Почему не сержанта?

Бушмелев мстительно рассмеялся и, не стесняясь курсантов, брякнул: – Тетенов, ну и дурак ты. Где тебе взять среди учебного процесса лишнего сержанта? Ты просил – вот и получил. Работай…

После развода лейтенант Князев уже официально представил меня взводу в качестве командира отделения.

– Все требования ефрейтора Цеханович требую выполнять неукоснительно точно также, как если бы этого требовал любой сержант. Точно также и я с него буду требовать за отделение, как с сержанта. Ну, а по человечески, скажу так – если вы по каким либо причинам будете саботировать распоряжение и приказы командира отделения, то вы будете подводить своего товарища, который точно такой же курсант как и вы. Да…, среди вас вполне можно было выбрать и другую кандидатуру, но я и замкомвзвод остановили свой выбор именно на нём и обсуждению это не подлежит.

Закончив построение, Князев завёл нас – Бушмелева, Тетенова и меня, в канцелярию батареи и мне было довольно непривычно сидеть за одним столом в присутствие командира взвода и сержантов. Обычно я всегда, как и любой курсант, стоял по стойке «Смирно» или «Вольно».

Лейтенант сначала обратился к младшему сержанту: – Тетенов, тебе всё понятно? Или тебе что-то надо разъяснять? Вижу, вижу по глазам, что у тебя куча вопросов…, но мне их задавать не надо. Командир отделения ефрейтор Цеханович имеет права и обязанности точно такие же как и у тебя и чтоб я больше не слыхал ни про спички, ни про «золотые наряды» и такие наказания, как наряд на работу или на службу, которые ты ему раздаёшь направо и налево. И я знаю, почему ты это делаешь. Теперь дисциплинарно его наказывать могу только я или же в исключительных случаях замкомвзвод. Он хоть и курсант, но командир отделения.