Оценить:
 Рейтинг: 0

Срочка

<< 1 ... 10 11 12 13 14
На страницу:
14 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Никак нет! Сейчас и доложу…, – обречённо ответил и снова тяжело вздохнул.

– Может ещё поищешь…!? Даю полчаса…, – Крамаренко среди курсантов считался нормальным и справедливым командиром и сейчас, в очередной раз, продемонстрировал свою человечность, но от его сочувствия уже ничего не зависело – печати не было.

При докладе старшине о сдаче дежурства, пришлось озвучить и эту печальную новость. Я думал, что от такого известия старшина сейчас не хило возбудится, на меня обрушиться ругань, угрозы… Может быть, и в рожу получу.

Но старшина на удивление воспринял доклад о пропаже печати довольно спокойно. В недоумении вскинул высоко брови, как будто он ослышался, а потом тихо спросил: – А ты, Цеханович, понимаешь последствия этого происшествия?

Я пожал плечами, действительно не понимая – что мне за это будет. Дисбат что ли? Хотя…, вряд ли… На губу тогда посадят? Да и хрен с ней – отсижу. Но старшина меня разочаровал.

– Самое хреновое, что тебе ничего не будет? Печать эта – херня. Это ж не полковая печать… За которую могут начальника штаба полка снять с должности и командиру не хило прилететь. А ты зря, Цеханович, облегчённо дыхание перевёл. Печать эта записана за командиром батареи. Тебе, как курсанту, ничего не будет, а вот капитану Климович влупят выговор от командира полка. А ему светит скорое повышение. А из-за выговора может не получиться с повышением. Смекаешь?

Да что там не понимать!? Конечно, понимаю. Из-за моего халатного отношения пострадает комбат. Ой как херово…

А старшина уже ставил задачу новому дежурному: – Крамаренко, дуй сейчас на заготовку ужина, а после ужина строишь батарею. Будем искать печать в расположение, раз Цеханович говорит, что только тут мог её похерить. А пока я не буду делать запись в книге Сдачи и Приёма дежурства.

Так оно и получилось. После ужина начался всеобщий шмон. Более сотни курсантов добросовестно искали маленькую, латунную печать на ограниченном пространстве. Трудолюбиво отодвигалось всё от стен, в том числе и громоздкие шкафы с шинелями и вещмешками, заодно из всех этих мест выметался мусор и там всё тщательно промывалось, заглядывали в каждую щель, просвечивали все тёмные места, куда невозможно было залезть. И все дружно меня за такой генеральный шухер материли, а старшина весело подначивал, мол – «Надо было раньше печать потерять, чтобы выгрести весь мусор из этих мест…». Блядь, ему подколочки, а печати то нету. Всё время до вечерней поверки прошли в безуспешной суете. И после поверки, старшина вызвал меня в каптёрку.

– Что будем делать, товарищ ефрейтор?

Я посмотрел на явно сочувствующего мне старшину и пожал плечами: – Не знаю, товарищ старший сержант…

– Зато я знаю. Подписывать рапорт о сдачи и приёме дежурства я не буду. Идёшь сейчас домой к командиру батареи, докладываешь о потере печати и пусть комбат сам подписывает рапорт о смене дежурных.

Под сочувственными взглядами дневальных медленно одел шинель, постоял пару мгновений около тумбочки дневального, взял в руки Книгу Сдачи и Приёма дежурства и вышел из расположения. Время было позднее, все курсанты должны спать, а я в это время спокойно и открыто двигался по территории городка. Да и чёрт с ним, что повяжет патруль. Пусть сажают на гауптвахту. Отсижусь там несколько дней, пока вся шумиха с печатью уляжется. Поэтому смело пошёл мимо гарнизонного Дома Офицеров, где вечерняя жизнь только набирала обороты. Из периодически открывавшихся дверей доносились ритмичные и зажигательные звуки танцевальной музыки. Там была дискотека, народ веселился, а я шуровал мимо. И всё по фиг! А вот он и патруль, который обрадованно принял меня в свои объятья.

– Ну что, курсант!? Куда шуруем, да после отбоя? С какой целью? – От меня даже не ждали ответов и оправданий, а дружески похлопывали по плечу и успокаивали, – ничего…, ничего… Вот сейчас выйдет начальник патруля из ГДО и пойдём к коменданту…

И действительно, из дверей Гарнизонного Дома Офицеров вышел начальник патруля, дружески общаясь с другим офицером, который к моему великому удивлению оказался командиром взвода.

– Оо…!? Цеханович, а ты тут чего делаешь?

– Иду к командиру батареи…., – и рассказал лейтенанту Князеву почему иду и зачем.

– И из-за этой херни тебя Николаев погнал в ночь? – Возмутился Князев.

– Ну почему из-за херни? – Попытался встать на защиту старшины, – печать потерял. Комбата подвёл….

– Понял…, понял… Заворачивай обратно и дуй в казарму. Завтра с этой печатью разберёмся, – распорядился взводный.

– Не.., товарищ лейтенант, разрешите я всё таки выполню приказ старшины и доложу комбату. А то некрасиво получиться, мол, вами прикрылся….

Лейтенант досадливо крякнул и поменял своё решение: – Ладно, иди. Хотя уже поздновато…, – повернулся к начальнику патруля, – Серёга, пойдёт обратно, не трогайте его.

– Да ты что, Князь. Да даже если пьяный будет идти – не тронем, – начальник патруля повернулся ко мне, – а ты что тут, курсант, стоишь? Шуруй куда шёл. А мы с тобой, Князь, сейчас завернём в одно местечко. Там нас ждут. Особенно тебя…

Это я уже услышал издалека, а через пять минут звонил в дверь квартиры командира батареи. Видать, там спали, но через секунд тридцать из-за двери послышались шаги явно босых ног и дверь открыл сонный комбат и удивлённо уставился на меня.

– Ты чего пришёл?

– Товарищ капитан, во время дежурства потерял печать…, – дальше в двух словах описал, зачем пришёл и протянул Книгу Сдачи и Приёма дежурства.

– Чёрт побери, этого старшину…., – чертыхнулся беззлобно комбат и расписался в книге, разрешая смену дежурства. – Иди, Цеханович, завтра разберёмся,

– Есть! – Радостно отрапортовал уже закрытой двери. Судя, по совершенно равнодушной реакции комбата, его совсем не озаботила пропажа печати. И через двадцать минут заходил в казарму.

– Иди, тебя там старшина ждёт, – мотнул головой на каптёрку дневальный.

Зашёл, доложился. Старшина был один и пил крепко заваренный чай. Молча выслушал доклад, с непроницаемым лицом пролистал Книгу Сдачи и Приёма дежурства, посмотрел на подпись комбата, после чего распорядился: – Иди, шинель снимай и сюда.

Когда зашёл во второй раз, перед столом стояла вторая табуретка и кружка с горячим чаем: – Садись, вон сахар греби, пряники, чай будем пить и учить тебя буду.

Когда я щедро нагрёб сахара и сделал первый глоток сладкого чая, старшина сунул руку в карман и выложил на стол передо мной потерянную печать. Я чуть не подавился и поднял глаза на старшину.

– Около входа в оружейную комнату валялась. Видать, когда открывал, она у тебя и отцепилась. А весь шухер сделал – это тебе урок и учёба на будущее. Заодно и мусор из разных мест по выгребли, а так давно хотел, да руки не доходили. Так что экзамен на стойкость прошёл. Не зассал, не впал в панику, пошёл к комбату…. Молодец. И печать эта «левая», так что если и потерял – ничего бы не было… Ну…, мудаком обозвали….

Долго мы тогда с ним сидели, я кружки четыре чая на халяву выпил, а старшина рассказывал про свою службу салаги, давал дельные советы и действительно учил….

До малого дембеля осталось 53 дня.

Глава четырнадцатая

Сегодня мы впервые участвуем в боевых стрельбах штатным снарядом из своих гаубиц Д-30. Раньше мы тоже стреляли и много, тренируясь на занятиях. Но сначала на ствол гаубицы цеплялась обыкновенная винтовка калибра 7.62 мм и если погода была безветренная, то пуля с трассером в цель шла хорошо. Но если был хоть какой-то ветер, то её мотыляло по траектории и уносило в сторону. Зато была хорошая практика в учёте ветра при взятие упреждения во время прицеливания и стрельбы. Потом стреляли уже более солидным снарядиком. Брали авиационную пушку ШВАК, вставляли её во внутрь ствола гаубицы и стреляли уже 23 миллиметровыми снарядами, что делало стрельбу более интересной. Стреляли с 57 миллиметровой пушки, которая так громко и звонко тявкала при выстреле, что было очень больно ушам. И высоко прыгала во время выстрела, даже если сошники были надёжно закреплены. Сержанты даже заставляли нас разворачивать её с ходу и открывать огонь прямой наводкой по движущимся мишеням изображавшие танки, при этом мы должны были ложиться при выстреле на круглые станины, чтобы удерживать пушку на месте. Было очень больно, но мы терпели и гордились этим, так как сержанты говорили – «Во время войны не было времени крепить пушки и члены расчёта ложились на станины, чтобы облегчить прицеливание наводчику». Многому нас тогда научили. Научили, как надо во время выстрела скользящим движением нажимать на спуск орудия и одновременно с выстрелом убирать её, чтобы она от вибрации не сотряслась и потом не распухла…. Как убирать лицо от оптического прицела, чтоб его не разбило при выстреле и при этом удерживать марку прицела на цели…. Как одной рукой и одним движением, рычагом открывать клин-затвора…

А сегодня проходили индивидуальные офицерские стрельбы и мы стреляли боевыми снарядами, а стрельбу обслуживала наша батарея. Огневая позиция батареи располагалась в метрах пятистах за деревней Порошино и левее казарм и парка боевой техники нашего полка, которые возвышались на Турецком валу в полутора километрах от нас. Я был наводчиком шестого орудия и днём стрелять приходилось мало. В основном участвовали в залпах, а вся работа происходила на третьем, основном орудие. Но всё равно, мы наконец-то почувствовали, что такое боевой снаряд, как звучит выстрел на четвёртом заряде и даже видели как чёрная точка снаряда, весом в 21.76 кг, стремительно уносится в небо. И сами были довольны самим процессом стрельбы и что более важное – это осознанием, что мы умеем это делать. Под вечер, нам дали время подготовиться к ночной работе, в которой наше орудие будет стрелять осветительными снарядами и освещать местность. Тоже довольно интересная работа и стрельба. Закрепили на прицеле комплект освещения, определились с ночными точками наводки – основной и запасной, посчитали переход от одной к другой, если что-то случиться с основной точкой наводки и стали ждать начала ночных стрельб, поглядывая на ярко освещённые окна нашей казармы. Где-то в девять часов вечера послышалась команда для нашего расчёта на освещение местности, лежащей впереди нас в пяти километрах и куда будут стрелять офицеры. Расчёт нашего орудия зашевелился, стали готовить снаряды и вот пошла команда: – Шестому…, осветительным снарядом…, заряд четвёртый, трубка такая-то, прицел такой-то… Доворот от основного направления правее 0-34, Уровень 30-02. Один снаряд – Зарядить!


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
<< 1 ... 10 11 12 13 14
На страницу:
14 из 14