Русское зазеркалье

– What do you intend to do next?

Я развела руками.

– No clue…

– Don't you think that your paintings can be a source of moderate income? – продолжал он спрашивать.

– Out of the question, Sir Gilbert, – я грустно улыбнулась. – I am less than moderate, in terms of my artistic talent.

– Do you think that you can teach visual arts at an academic institution, then?

– Who would need me as a teacher?! – воскликнула я. – Sir Gilbert, you are a very, very nice person, but, forgive me, you are sort of…

– Na?ve?

– Yes—that is, I didn’t mean to be rude.

– Na?ve as I may be: can you imagine yourself in a situation when you teach, say, Russian avant-garde art to a group of sixteen- to eighteen-year-old students?

– Not really. I don’t like Russian avant-garde, the whole of it.

– What about Russian classical art of the nineteenth century?

– Gives me no inspiration either. You see, I could teach it all right, but I don’t feel like I can inspire my students by the subject that gives me no thrill. That wouldn’t be very honest towards my students, would it?

– I appreciate this position of yours very much, but it awfully complicates things. You… you must be a good and a brave person, Ms Florensky.

– What makes you think so, Sir Gilbert? – через силу улыбнулась я.

– The fact that you were not afraid to weep in public, – ответил мой собеседник серьёзно. – I would never be so…

– …Weak?

– …Self-forgetting, so daring even. There must be something that sends you good vibes, Ms Florensky. What is it, pray?

Я задумалась. Нам меж тем как раз принесли горячее, но мы оба не спешили есть. Насколько искренней нужно быть? С другой стороны: какая беда в искренности, если я всё равно возвращаюсь в Россию через две недели?

– There are fifteen to perhaps twenty Russian songs that I love very much, – призналась я наконец.

– Excellent! Can you give an academic talk on each of them?

– Yes, – ответила я, даже не успев подумать. – Yes, given that there will be somebody who needs it. Who on earth would need it here?

– Do you know the College of Contemporary Music in London? – ответил баронет вопросом на вопрос.

– No, why? – поразилась я.

– Your humble servant happens to be its… well, patron. Suppose I give a call to Mrs Mercy Walking, the principal. Suppose she invites you as, erm, an academic celebrity, a visiting professor who delivers a series of talks on the subject by which you feel very inspired. Two academic hours a day, five days a week, the whole course comprising twenty academic hours or so. This would give you temporary employment, which then would allow us to extend your work visa—but I would take care of your visa, I promise. How does it sound?

Я, кажется, застыла с открытым ртом, в то время как сэр Гилберт начал всё-таки есть, изредка поглядывая на меня и наслаждаясь произведённым впечатлением.

– I can find no words to express my gratitude, – собралась я с мыслями примерно через минуту.

– Don’t say anything, then, – он почти смеялся.

– Wait—I was saying that it sounds too good to be true. Will you ask from me something… specific in return?

– No, – невозмутимо ответил сэр Гилберт. – I am not a Harvey Weinstein, my dear. Just an old homosexual.

– Then—why are you doing this for a total stranger?

– For sentimental reasons – would you believe me? For some sentimental reasons which I am not going to disclose—not yet. We can have a talk about my reasons in a fortnight—provided you don’t say ‘no’…

…Билет в Лондон я купила через сайт National Express тем же вечером. Через Сеть я нашла и оплатила жильё по адресу 247 Eversholt str. Сэр Гилберт посоветовал мне снять новое жильё в районе Kensal Green или, на худой конец, Chalk Farm, чтобы мне было проще добираться до новой работы. Ничего не находилось, но, уже почти отчаявшись, я вдруг набрела на сайт A&B Groups в районе Camden Town: они просили сорок фунтов посуточно за номер-студию. Оплата двух недель вперёд лишила меня большей части сбережений, но жалеть не приходилось: или подвернётся ещё какая работа, или возвращаться в Россию, где у меня – ни профессии, ни знакомств, ни друзей, ни жилья, только родные берёзки да осинки. Поживём – увидим…

Сэр Гилберт обещал позвонить в девять вечера. Около часу я провела в томительном ожидании его звонка, веря всё меньше и меньше. Минутный великодушный порыв, пусть, но так ведь не делаются дела в Британии, где всё так предсказуемо и где никто не любит неожиданностей! К десяти, когда он наконец позвонил, я перестала надеяться совсем и, думаю, звучала слегка апатично. Чуть посмеявшись моему безверию, покровитель коллежа сообщил, что он обо всём договорился лучшим образом и что моя первая лекция пройдёт в понедельник в десять утра.

Эрик так и не появился дома, и я почти спокойно приняла мысль о том, что четыре дня назад видела его в последний раз… в своей жизни? Может быть. Я написала Эрику что-то среднее между длинной запиской и коротким письмом и собрала небольшой рюкзак самых нужных вещей. Утром я вышла на Victoria Coach Station

и села в метро до Mornington Crescent. Мне пришлось пережить пару неприятных минут в попытках забрать из шкафчика ключ от своего номера, но об этом я уже писала.

––

Занеся свои скромные покупки «домой», я отправилась в офис A&B Groups, который имел отдельный вход, не подвальный, а прямо с улицы. Понятия не имею, как расшифровывалось A&B в их названии, так и не удосужилась узнать. Apartments and breakfast?

Завтрака они, впрочем, не давали, не было и намёка на общую столовую.

[Сноска дальше.]

– Hi! – приветствовал меня администратор, симпатичный высокий мулат.

– Hi, I booked yesterday. I’m a new guest from the room with the green diamond on the door.

– You must be Alice. Did you get in, finally? So sorry for the wrong code! Why didn’t you call me? – он всё так же белозубо улыбался.

– I did! – запротестовала я, разом отвечая на оба вопроса. – Then a gentleman passed by and helped me open the box with the key—and he might have inadvertently broken it…

– No problem, I will fix it.

Так просто! Нет, я определённо люблю эту страну.

Для очистки совести я спросила, не нужно ли мне возместить ущерб (мы, русские, мазохисты, правда?). Этого не требовалось, спасибо. И не нужно ли мне показать паспорт, записаться в какую-нибудь амбарную книгу? Нет, и этого не требовалось. Осмелев, я решилась спросить:

– Can I use the fireplace in my room?

Мулат обрабатывал этот вопрос секунд тридцать, прежде чем ответить:

– So your room has a fireplace… Are you sure you can handle a fireplace?