Реальность чуда. Записки целителя

В банях принимали и роды. Роженица, успокоенная вдыханием приятных запахов, согретая на полатях, омытая горячей водой и полностью расслабленная, производила на свет ребенка в более короткие сроки, с минимальными осложнениями.

Банщик-целитель – это была очень уважаемая профессия. Многие пациенты, войдя в баню серьезно больными людьми, выходили из нее через два-три часа вполне здоровыми.

В бане было удобно проводить и психотерапевтические сеансы: банщики владели и гипнозом. Выражение «заговаривать зубы» не было художественным образом. Заговор много веков был одним из способов лечения, но не зубов, а зубной боли. Ведь щипцы для вырывания зубов привез впервые из-за границы Петр Великий. Он стал и первым дантистом. До него зубных врачей в России не существовало.

О значении бани на Руси лучше всего свидетельствует поговорка: «Коли б не баня – все бы мы пропали».

Трагическая история плесени по имени пеницилла

Известно ли вам, читатель, что еще сто лет назад в русских деревнях от инфекции умирали гораздо реже, чем в городе? У дипломированных врачей с саквояжами и стетоскопами практически не было бактерицидных средств. Докторам в чеховском пенсне приходилось уповать на защитные силы организма и терпеливо ждать т. н. «разрешения кризиса».

А у деревенских лекарей с двух-трехклассным (в лучшем случае!) образованием была под рукой целая природная аптека:

– шалфей, фиалка трехцветная – противовоспалительные средства;

– солодка, коровяк, девясил – для лечения воспаления слизистых оболочек дыхательных путей;

– медвежьи ушки – для снятия воспалений мочеполовых путей;

– лист подорожника – кровоостанавливающий, противовоспалительный, способствующий заживлению ран;

– цветки бузины, мать-и-мачеха, зверобой – бактерицидные растения местного и общего действия.

Но самым сильным средством много веков считалась хлебная плесень. Научное название – пеницилла. Плесень специально разводили на хлебных корках. Затем их сушили, толкли и такой заплесневелой крошкой присыпали раны или ту же крошку разводили в теплой воде и давали съесть при внутренних, особенно простудных заболеваниях. Если бы Пушкина после дуэли с Дантесом лечили не полдюжины беспомощных евромедиков во главе с придворным лекарем Н.Ф.Арендтом, а няня Арина Родионовна, – великий поэт мог остаться жив.

Пушкина после дуэли донимали два осложнения: запор, с которым врачи так и не справились, и перитонит, воспаление брюшины, которое вскоре перешло в заражение крови. Арендт, личный врач Николая Первого, в первую же минуту не оставил Пушкину никакой надежды. А друг поэта, А.И.Тургенев, наоборот, заявил Александру Сергеевичу: «…бывали случаи, что от таких ран оживали…» Но для спасения требовался хотя бы средней руки знахарь, который разбирался в лекарственных травах, знакомый с могучим исцеляющим действием заплесневелой хлебной крошки. Целителя никто искать не стал. У лейб-медика Арендта, как и у В.И.Даля, врача, писателя и составителя Толкового словаря русского языка, приглашенного к поэту, подобных средств не нашлось. В их арсенале вообще не оказалось ничего, кроме опиума для облегчения боли и пиявок: они разжижали кровь и смягчали воспаление во вздувшемся животе.

«Разных басен о знахарях, – заметит ехидный читатель, – мы наслушались предостаточно. А имеются ли у автора доказательства, что плесень могла хотя бы облегчить состояние поэта?» Конечно.

Современный читатель, как и большинство дипломированных врачей, не знает, что первооткрывателями лечебных свойств зеленой плесени в европейской медицинской науке являются не англичанин Александр Флеминг, будущий Нобелевский лауреат, а два российских профессора.

…История открытия до сих пор таит в себе массу загадок. Австрийский профессор Визнер, тогдашнее европейское светило, был наслышан о загадочных и целебных свойствах плесени из рода пенициллов, применяемой знахарями. Когда к нему в Вену в 1869 году приехал на стажировку российский профессор – дерматолог А.Г.Полотебнов, Визнер предложил ему в качестве темы научного исследования проверить эту легенду.

Полотебнов проверил и установил: плесень обладает сильными бактерицидными качествами. Мало того, свои опыты Полотебнов перенес в больничные палаты. Он выращивал плесень на апельсиновых корках и затем наносил «плесневую пыль» (споры и грибницу грибка) или «эмульсию таковой в масле» на поверхность кожи больных с давними, незаживающими ранами и язвами. Результат ока-зался ошеломляющим. Особенно хорошо протекало заживление сифилитических язв. Впервые в Европе, когда еще не существовало никаких надежных бактерицидных средств, Полотебнов продемонстрировал на пациентах, которым неоткуда было ждать помощи, могучие свойства «плесневой пыли». Случилось это уже в. 1871 году.

Результаты опытов оказались столь ошеломляющими, что Визнер решил открытие перепроверить. Австрийский ученый доверил продолжить исследование другому российскому ученому, профессору В.А.Манассеину. Тот подтвердил: зеленая плесень без труда справляется с патологическими микробами. Было это уже в 1872 году. Ровно 131 год назад.

«Фурор, – подумает читатель, – в Европе, России, Североамериканских штатах! Сотни исцеляемых ежедневно! Возвращение к жизни обреченных!!!»

…Получилось же все бездушно и нелепо, будто участники эксперимента внезапно и в полном составе лишились разума. Манассеин, подтвердив открытие Полотебнова, к опытам с больными даже не приступил. Сам Полотебнов лечение сифилитических и других язв не продолжил. В своей работе «Патологическое значение плесени» он лишь вяло посоветовал хирургам воспользоваться ею во время операций.

Потерял интерес к открытию и заказчик разработки, профессор Визнер. Хотя сообщения об открытиях обоих профессоров были опубликованы не только в России, но и в Европе, ни один дипломированный лекарь на громадном пространстве от Вены до Камчатки повторить опыты Полотебнова и Манассеина не захотел. «Лекарство из плесени, из гниющей апельсиновой корки?! Что за чушь! Как такую гадость можно класть на раны?»

Величайшее научное достижение, которое подтверждало открытие древней народной медицины, было отвергнуто. Врачи единодушно посчитали его ненужным – при том, что бактерицидных средств, как уже говорилось, у тогдашних врачей просто не было… Важного вида доктора приезжали к больным на роскошных дрожках, имея в саквояже только стетоскоп.

На протяжении последующих 70 лет пенициллин был заново открыт дважды. В 1928 году удивительные свойства плесени случайно обнаружил Александр Флеминг. Он получил из нее пенициллин. А позднее – Нобелевскую премию и… бессмертие.

В 1942 году пенициллин из плесени, давно известной многим полуграмотным деревенским бабкам, был заново – в третий раз – получен в Советском Союзе. Изготовила препарат Зинаида Виссарионовна Ермольева, доктор медицинских наук, микробиолог.

Зеленоватый (я еще его помню) порошок в знакомых нам всем флакончиках с резиновой пробкой появился в разгар Второй мировой войны и совершил переворот во всей евро-американской медицине.

Невозможно представить, сколько материальных средств, необходимых фронту, рабочих человекодней и просто человеческих жизней удалось бы спасти и сберечь, если бы одна из этих полуграмотных бабок хотя бы в начале войны пришла в Наркомздрав и сказала: «Миленькие! Да не ищите вы эту плесень. Положите на влажном месте сухих хлебных корок, и плесень явится к вам сама… Зеленый налет – это и будет ваша пеницилла. Неужто вы никогда ее не видели?»

Невозможно подсчитать, сколько миллионов людей в Европе счастливо, плодотворно и долго прожили бы свой век, если бы целителей, знавших тайну зеленой плесени, в Средние века не превратили в пепел. Так же трудно представить, как сложилась бы жизнь нескольких поколений россиян, если бы препарат из зеленой плесени вошел в повседневный арсенал врачей еще в 1871 году.

Тибетская медицина в России

Нежданное чудо

Сто сорок три года назад, в 1860 году, в России произошло грандиозное событие. Его сразу нарекли «читинским чудом». Оно остается чудом по сей день.

В Читинской губернии вспыхнула эпидемия брюшного тифа. Медицинских средств для борьбы с нею не было никаких. Смерть косила не только население, но и медиков. Началась паника. Эпидемия угрожала расползтись по всей России.

От безвыходности кто-то посоветовал генерал-губернатору Восточной Сибири, графу Н.Н.Муравьеву-Амурскому, обратиться за помощью к буряту-знахарю по имени Цультим Бадмаев. Он с детства учился врачебной науке Тибета, лечил людей и скот и пользовался «огромной известностью в Забайкалье».

Муравьев-Амурский был человеком просвещенным. Исследователь края, он много слышал об удивительных возможностях народных медиков. Разыскали Бадмаева. Знахарь согласился помочь. Вместе с ассистентами, разъезжая по губернии, раздавая пакетики с порошками, Бадмаев за три недели полностью ликвидировал эпидемию.

Потрясенный Муравьев-Амурский представил Бадмаева царю, Александру Второму, который очень тепло принял медика-самородка. Цультим был крещен, его назвали Александром Александровичем. И царь предложил: «Проси в награду, чего пожелаешь». Думал: Бадмаев попросит медаль на шею или денег. А тот попросил… госпиталь (лечить по своей методе) и… погоны военного врача (чтобы не унижали коллеги-медики). Разговор случился при огромном стечении придворных. Они были изумлены и даже возмущены наглой, по их мнению, просьбой. А император велел: «Пусть покажет, что может».

Бадмаеву отвели палату в Николаевском госпитале. Коллеги-медики поместили в ней страдающих сифилисом, туберкулезом и раком. Больные, как свидетельствуют документы, находились в последней стадии. За их лечением неусыпно наблюдали врачи. Все пациенты до единого выздоровели.

За этот беспримерный врачебный подвиг «…правительство… испросило у Государя Императора небывалую награду для человека, который плохо говорил по-русски… сравняв его с военными врачами, окончившими высшее медицинское образование». А.А. Бадмаеву было разрешено принимать больных на дому и открыть аптеку восточных лекарственных средств.

Бадмаев еще не знал, что в день сказочного триумфа он был проклят столичными коллегами во всех поколениях вместе с тибетской медициной. И проклятие это не утратило разрушительной силы до сих пор…

Откуда взялась тибетская врачебная наука?

Основу тибетской медицины составила йоготерапия – наука, созданная индийскими йогами. Теория и практические врачебные навыки, разработанные на индийской земле, проникли на Тибет около 685 г. до Р.Х. Затем на Тибет были приглашены лучшие врачи из Индии, Китая, Кашмира, Непала и Персии. «Каждый из них должен был заняться переводом медицинских сочинений своей родины на тибетский язык, а все вместе составить руководства по медицине и хирургии для тибетцев»[12 - Бадмаев П.А. Основы врачебной науки Тибета Жуд-Ши. М.: Наука, 1991. С. 53.].

Врачебная наука Тибета вобрала в себя все высшие достижения тогдашней восточной медицины. Главный труд по тибетской медицине Жуд-Ши содержит разделы по эмбриологии, анатомии, физиологии, патологии, диагностике, гигиене, фармакогнозии, фармакологии и хирургии.

В основе тибетской медицины, как и всей медицины Востока, лежала энергетическая теория, то есть открытие йогов: все живое на Земле зависит от универсальной жизненной силы, получаемой от Солнца. Энергия поступает в организм человека по системе каналов (схему которых сегодня можно найти в любом пособии по иглоукалыванию) и накапливается в особых центрах – чакрах. Если энергия поступает в организм без перебоев, человек здоров. Если возникает ее дефицит или переизбыток – человек заболевает.

Работа лекаря восточной школы укладывалась в два действия:

а) выяснение, в какой части тела (органе, системе) произошел энергетический сбой, возник дефицит энергии;

б) подбор способа/средств – физических или лекарственных – для ликвидации дефицита.

Большинству йоготерапевтов для обнаружения того, какой засорился канал и какой обесточился орган, служит «третий глаз». Это рудиментарный орган, шишковидная железа. По размеру она чуть больше пшеничного зерна. Железа имеется у каждого человека и может быть пробуждена и развита с помощью дыхательных упражнений. Прежде всего, «альтернативного дыхания» – попеременного принудительного дыхания разными ноздрями.

Установка диагноза строится на относительно простых физических механизмах, которые поддаются контролю. Больная зона или больной орган имеют иной электрический заряд, чем здоровые ткани. Это меняет их окраску. Страдающий орган выглядит темнее, чем здоровый. Это и улавливает сверхчувствительная шишковидная железа. Она работает в режиме чуткого электронного датчика.

Физическая основа этого явления позволила в наши дни создать большое количество электронно-диагностической аппаратуры: от экранно-визуальной до приборов, которые определяют состояние организма по биоактивным точкам.

Тибетские медики получали сходную информацию, накладывая пальцы на запястье больного. Здесь роль шишковидной железы выполняли нервные окончания в подушечках пальцев. Они считывали сведения о состоянии организма, об энергетических нарушениях в нем по току крови в сосудах во время пауз между сердечными сокращениями.

Обученные ремеслу с 4 лет, медики легко улавливали оттенки кровотока. Он мог быть: горячим, теплым, холодным; сильным, средним, слабым; круглым, квадратным, плоским, винтообразным; ритмичным, с беспорядочно нарушенным ритмом, с нарушенным ритмом, имеющим повторяющуюся мелодику. Поток мог быть спокойным, колющим или режущим кончики пальца врача. Оттенков было несколько сот. Каждый обозначал какое-либо отклонение в состоянии энергопотенциала и органов пациента в целом.