Помню Арбат

Интересную, но маловероятную историю о прежнем владельце этого дома изложил в своей книге известный первый советский легальный миллионер Артём Тарасов. С его слов прежним собственником дома № 14 был его прадед Георгий Христофорович Тарасов, до революции работавший главным инженером электротехнического управления Москвы, но это не мешало ему владеть семью доходными домами и имением под Москвой.

После 1917 года Г. X. Тарасов якобы сумел убедить власти, что, будучи главным инженером электротехнического управления Москвы, принес несомненную пользу России. Но недвижимое имущество конфисковали, оставили особняк по адресу Нащокинский переулок, 14. Большая беда пришла через несколько лет, и была она связана с именем Дмитрия Фурманова, приехавшего в Москву в 1921 году.

Вот как Артём Тарасов описывает в своей книге появление Фурманова в особняке.

«Однажды в воскресный день, когда все обедали, внизу постучали, вошла группа из нескольких вооруженных солдат. С ними был человек в кожаной куртке и в брюках с лампасами. Они бесцеремонно зашли в обеденный зал и стали всё вокруг осматривать: стены, потолок, мебель, старинные картины.

«Вы знаете, – обратился он к солдатам, – пожалуй, мне этот дом подходит! На нём и остановимся»!

Георгий Христофорович принял единственно правильное решение: взяв собой припасённые деньги, вывез свою семью в Пятигорск.

2.4 Казаки-разбойники и другие детские забавы

Была игра в весенне-осенний период, в которую мы редко играли, но она была относительно массовой 10–16 участников и очень азартной. Она называлась «Казаки-Разбойники». В то время мы не придавали особого значения названию игры, однако сейчас я немного призадумался, ибо перестал понимать: «Кто такие Казаки? Кто – Разбойники?».

Игра заключался в том, что игроки одной команды убегали и прятались, а другие их искали, находили и выводили из игры, дотронувшись до них. Играли более-менее взрослые ребята 14–15 лет, и детвора, иногда даже девочки. Для этого разбивались на две команды, при этом равенство по количеству участников в каждой команде не очень соблюдалось. Капитаны команд кидали жребий: кто будет предводителем казаков, а кто предводителем шайки разбойников.

Договаривались о времени окончания игры и времени, которое давалось на побег из двора, после которого капитан мог дать команду своим казакам начинать преследование шайки. Один капитан назывался Атаманом, второй Главарём.

Команды расходились на тайный совет, Главарь шайки раздавал своим кусочки мела, обговаривая маршрут их побега. Правила игры требовали, чтобы разбойники указывали стрелками мелом по асфальту направление своего движения при побеге.

Атаман указывал своим направления побега шайки, при этом все казаки размещались так, чтобы не видеть, куда разбегаются разбойники. Обычно таким местом была парадная лестница на втором этаже дома № 16, ибо из лестничного окна была видна лишь подворотня дома № 17. После истечения оговоренного времени Атаман давал последние указания, и начинались преследования разбойников из шаек.

Вариантов побегов было не так уж и много. Во-первых, нужно было незаметно покинуть территорию двора, оставив после себя нарисованную стрелку. Разрешалось через чёрный вход войти в какую-либо квартиру пятиэтажного дома 17, после чего через парадный вход выйти на тротуар Гоголевского бульвара, аналогично можно было через квартиру дома 16 выйти на улицу Фурманова или выйти туда через сквозной подъезд дома № 14. Часто просто бежали в сторону помойки, поднимались на её железную крышу, а далее забирались на кирпичную стену, спрыгнув с которой, через двор дома № 15 попадали на тротуар Гоголевского бульвара.

Территория, на которой можно было прятаться, ограничивалась тротуаром Гоголевского бульвара, переулком Севцев Вражек, Староконюшенным и Гагаринским переулками. При этом в чужих дворах прятаться было нельзя, так как это были вражеские государства, там можно было и получить по шее ни за что ни про что.

После того, как Разбойник был пойман, он добровольно возвращался в наш двор, он уже был вне игры и дожидался её окончания. Постепенно во двор возвращалось всё больше и больше участников игры, а после времени завершения игры подводили итоги. Разбор полётов всегда был очень шумным и весёлым, каждый Разбойник пытался рассказать, как ему удавалось долго прятаться и обманывать преследователей, а Казаки рассказывали, как они ловко находили и догоняли Братьев-Разбойников.

Если Казакам удавалось поймать всех Разбойников, победа присуждалась им. Если ко времени завершения игры, хотя бы один из Разбойников оказывался ещё в бегах, победа была за Разбойниками.

Ещё одна игра была очень популярной в нашем дворе, называлась она теннис на асфальте, в том числе немного напоминала и пинг- понг.

Для игры мы выбирали правое крыло двора возле дома № 16, там было более-менее ровно по высоте. Мелом мы рисовали большую прямоугольную площадку, делили её мелом пополам, получались примерно два квадрата, разделённые чертой, выполняющей роль сетки в теннисе. На эту черту мы никогда не ставили деревяшки или, что похожее для поднятия «сетки» над асфальтом.

Играли, как правило, один на один, два на два – очень редко, а правила подправляли перед игрой для её удобства. Обычно игроки могли изменить выигрышное число очков – 21, как в пинг-понге или 15, как в волейболе, подача мяча: сверху или снизу, место первой подачи: слева, справа или посредине площадки, какая ситуация расценивалась, как спорный мяч и так далее. Играли обычно теннисным мячом, в качестве ракетки использовали ракетки для пинг-понга или самодельные, сделанные из фанеры и деревяшек.

Ракетки для бадминтона не подходили, так как от них слишком сильно отскакивал мяч, а смысл игры заключался в том, чтобы бегать по своей площадке и снизу отбивать мяч на сторону противника. Первая подача мяча устанавливалась обычно при помощи монетки, а очерёдность подачи была как в волейболе или как в пинг-понге по договорённости между игроками. Короче демократичность присутствовала во всей своей красе, и в итоге игра получалась очень азартной.

Ещё одной забавой во дворе одно время было прятать в нашем САДИКЕ «секреты». Забава, прямо скажем, не для мальчишек, а для девочек, но мы, почему-то повелись одно время на эти штучки. Для того, чтобы сделать «секрет», брались обрывки цветной бумаги, фольга или цветная обёртка от конфет, шоколадок, а также небольшой кусок стекла.

На последней стадии создания «секрета» нужно было незаметно от дворовой компании придти в САДИК, где вырыть небольшую ямку, положить в неё в определённом порядке подготовленную цветную шелуху, накрыть это произведение искусства куском стекла и засыпать землёй.

После всего этого можно было, по собственному желанию пригласить кого-либо из приятелей и спросить его, знает ли он о твоём «секрете». Если знает, то он сам идёт, разрывает землю в нужном месте и обнаруживает твой «секрет». Если не знает, то ты ведёшь его к известному тебе месту, разрываешь землю и показываешь ему «секрет», возможно, некоторые из создателей таких «секретов» стали в дальнейшем модными популярными художниками.

2.5 Аэростаты заграждения, победные салюты

В начале 50-х годов на 1 или 9 мая я иногда слышал от старших ребят: «Айда прорываться на демонстрацию!».

Мне было непонятно, зачем нужно прорываться, когда были майские праздники. Прорываться я не бегал, а вот смотреть из окна четвёртого или пятого этажа дома № 17 на салют праздничным вечером любил.

В интернете я нашёл фото праздничного салюта над Красной площадью 24 июня 1945 года.

Праздничный салют, Красная площадь, 1945 год

На фото под прожекторами освещён поднятый в воздух аэростат заграждения, который входил в систему ПВО города Москвы как боевая единица. Вот как описывает вечер 24 июня 1945 года Ольга Гришанова, которой в годы Отечественной Войны довелось обслуживать один из постов аэростатов заграждения: «Над Москвой в вечернем небе 24 июня 1945 года, после Парада Победы, в образованном из лучей множества прожекторов куполе развевался портрет Сталина. Откуда-то сверху лилась музыка. Всё это было благодаря и аэростатам заграждения».

Я тоже помню несколько вечеров, когда в праздник 9 мая в начале 50-х годов над Гоголевским бульваром висел невысоко аэростат с полотнищем портрета Сталина под светом прожектора. Думаю, что праздничный аэростат поднимали с территории нашего любимого «военного городка», но сначала было непонятно, откуда вдруг появился огромный аэростат и портрет. Когда я наблюдал за этими представлениями из окон верхних этажей дома № 17, мне хотелось, чтобы праздник долго не кончался.

Как-то раз после салюта я шёл по Гоголевскому бульвару, и возле меня на расстоянии около метра справа с шипением упала пустая гильза или патрон от самодеятельного фейерверка, настроение стало совсем не весёлым, неожиданно как-то, но обошлось, даже выругаться не успел.

Основными средствами ПВО Москвы считалась истребительная авиация, зенитная артиллерия среднего калибра, прожекторы и аэростаты заграждения, которые должны были прикрывать от налётов всю Москву.

Свой боевой счёт аэростаты заграждения открыли уже в ночь на 23 июля 1941 года. Тогда около 150 немецких бомбардировщиков в составе 20 групп двигались к столице.

Но к городу прорвались лишь единичные самолеты. Гитлеровцы потеряли 15 бомбардировщиков, 10 сбили летчики, три самолета – зенитчики, два самолёта налетели на тросы аэростатов и рухнули на землю.

К середине 1943 года небо Москвы защищали уже 440 заградительных воздушных постов. Общее число аэростатов заграждения на всех фронтах Великой Отечественной достигало трех тысяч.

В отличие от аэростатов наблюдения аэростаты заграждения не имели подвесной гондолы и поднимались гораздо выше. Поднимали их обычно ночью, а утром после боевого дежурства аэростаты опускали на землю. Опасаясь встречи с ними, экипажи самолетов противника вынуждены были подниматься на большую высоту, что резко снижало точность прицельного бомбометания.

Стоит учитывать, что в составах аэростатных постов в основном были девушки, и для них такая работа была очень тяжёлая, так как физические нагрузки были запредельные.

Один из постов аэростатов заграждения

Тросы, на которых держались аэростаты, были почти незаметны на фоне неба и земли. Самолеты противника, заходящие на бомбометание, нередко натыкались на эти тросы. Самолет получал значительные повреждения. Тросы имели диаметр 5–8 миллиметров и могли буквально перерезать фюзеляж самолета. Помимо этого при столкновении самолета с тросом от удара срабатывал закрепленный под аэростатом инерционный механизм, закрепленная мина подтягивалась к самолету и взрывалась. В целом над Москвой за Великую Отечественную войну с помощью аэростатов заграждения было уничтожено около 150 самолётов противника.

Столкнувшись с сильной ПВО Москвы, неся ощутимые потери, немецко-фашистская авиация вынуждена была к середине 1942 года прекратить налеты на столицу СССР. Но ПВО оставалось в боевой готовности, и аэростаты по ночам находились в воздухе в режиме ожидания.

Из материалов Т. Липницкой и Д. Литвиненко

Первые годы войны оказались очень тяжёлыми для СССР, значимых побед над войсками рейха было не много. Однако после победы в феврале 1943 года в Сталинградской битве ситуация на фронтах существенно изменилась, так как произошёл перелом в ходе Второй мировой войны.

Бытует история о том, как было решено давать салют в честь крупных военных побед. Принято считать, что 4 августа 1943 года в ставке Сталина появился Берия с радостной новостью: «Белгород и Орёл – освобождены!».

Верховный главнокомандующий вспомнил, что раньше в честь боевых побед России звонили в колокола, он предложил отметить освобождение городов не колоколами, как раньше, а праздничными залпами из пушек.

Так 5 августа 1943 года, в Москве раздался первый артиллерийский салют. С тех пор до самого окончания Великой Отечественной войны существовала традиция отмечать праздничным салютом все крупные победы Советской Армии.

Начиная с 1947 года, 9 мая в стране не считался праздничным. В газете «Правда» публиковали обращения военных министров и статью о значении победы для советского народа.

Газета «Правда» за 9 мая 1949 года

Германия сначала хотела капитулировать всего лишь на Западном фронте и подписать Акт в Реймсе (Франция), где располагалась ставка западных союзников, но от неё требовали полной капитуляции, иначе грозили закрыть границу, и не принимать больше пленных. После двух дней переговоров Германия согласилась на полную капитуляцию.

7 мая представители западной коалиции войск пытались провести Акт о капитуляции Германских войск в Реймсе, не согласовав это важное событие со ставкой Верховного Главнокомандования. Советский представитель И. А. Суслопаров подписал Акт на свой страх и риск, так как к этому моменту инструкции из Кремля ещё не пришли. Он решился поставить свою подпись с оговоркой (статья 4), что это предварительный акт, который не должен исключать возможность подписания другого акта по требованию одной из стран-союзниц.

Вскоре после подписания предварительного Акта генерал Суслопаров получил телеграмму Сталина с категорическим запретом подписывать окончательный Акт о капитуляции Германии. Сталин потребовал, чтобы Германия подписала окончательный Акт в Берлине в присутствии представителя Ставки маршала Георгия Жукова, которого Сталин выбрал для этого важного события. Подписание окончательного Акта произошло 8 мая в 22 часа 43 мин по местному времени, когда в Москве уже наступило 9 мая. Между правительствами СССР, США и Великобритании была достигнута договорённость, считать процедуру в Реймсе предварительной.