Наблюдатель

– Иван?

– Игорь, – поправил Макаров, как ни в чем не бывало, выходя из темноты прихожей.

Сейранов задумчиво смотрел на Макарова.

– Мне нужны копии ваших протоколов, – сказал он после паузы.

– Осмотра?

– Хотя нет, давайте оригиналы.

Макаров нахмурился. Пальцы принялись перебирать жетон дежурного, забытый в кармане.

– Так не пойдет, – сказал он, переводя взгляд на пыльные ботинки и думая о том, что если поднимет голову, то увидит устремленный на себя взгляд бараньих глаз и тут же испытает острое и, вероятно, неудержимое желание зарядить между ними кулаком. Где-то в глубине сознания он понимал, что ему следовало просто отдать протокол и поехать домой. Но что-то мешало. То, что однажды лишило его шанса поступить в Академию, а спустя пять лет – занять место заместителя и получить служебную квартиру.

То, что сам он называл зудом в голове.

– Оригиналы мы сдаем в отделение, – поднял взгляд Макаров. Руки его перестали вертеть жетон, какая-то неведомая сила оттянула их к середине бедер.

Взгляд Сейранова, к его удивлению, ничуть не изменился. Как и прежде, руководитель группы смотрел спокойно, с небольшой долей пренебрежения. Единственной странностью был дым, возникший внезапно перед его бронзовым лицом, будто на плите, стоявшей рядом, что-то готовилось и пригорело. Дым с каждой секундой становился плотнее, превращаясь в густой туман и поглощая пространство вокруг. На Макарова накатил прилив усталости, на этот раз такой сильный, что он оказался не в состоянии бороться с ним. Мыслительный поток прекратился, и последняя более-менее ясная мысль замерла, словно застывший кадр видеоролика, который вскоре тоже начал таять. Веки опустились, и Макаров увидел огненные полосы, походившие на широкие трассеры крупнокалиберных снарядов, проносившихся снизу вверх. Внезапное чувство досады овладело им – он уже ничего не понимал. Физическая воля была подавлена. Макаров с трудом открыл глаза и увидел потоки света, струившиеся сквозь туман из пары бараньих глаз.

Эпизод 3

Перешагнув через корень, он прислушался и снова пожалел, что не заглянул в «Гугл Мэпс», перед тем как отправить в пруд свой старый «Хуавэй».

Лес вроде бы вытянут к северу, вспоминал он, и за МКАД переходит в Битцевский парк – еще один лесной массив, зажатый между Севастопольским проспектом и жилыми кварталами Чертанова.

Сквозь неумолкаемый рев с правой стороны пробивался далекий грохот железной дороги. Старый полковник Манин рассказывал им с братом о способностях человеческого уха улавливать стук железных колес на расстоянии в двадцать километров. Он любил поезда, и мысли о них немного успокаивали. Для себя он решил, что обязательно уедет на поезде, когда все закончится. Не поскупится на самый лучший класс. Несколько дней назад ему в интернете попались фотографии японских поездов со стеклянными крышами, и он искренне пожалел, что таких не делают в России. Их могли бы закупить, на худой конец, для самой большой страны это могло стать уникальным аттракционом. Он представил, как, развалившись на койке кондиционированного купе, наблюдает за плывущими над головой изумрудными кронами и тусклыми северными звездами. На столике тихо позвякивают бутылки с охлажденной минералкой – зеленоватые и голубые, вода из которых с шипением наполняет огромные, похожие на аквариумы бокалы… Огненный шар будто прокатился по горлу – он сглотнул и поморщился от жгучей боли.

Последние пятнадцать минут лучи нестерпимо жгли затылок и шею, мечты о поезде стали бледнеть и, в конце концов, надоели. Жажда затмила даже боль в мышцах. Еще минут пять он механически брел, глядя под ноги, стараясь ни о чем не думать, кроме цели, заключавшейся в движении строго от солнца. Наконец, паутина ветвей над головой поредела. Он поднял взгляд. На фоне безоблачного неба высилась опора рекламного билборда, где-то внизу оглушительно ревело шоссе, а за стометровым провалом продолжался лес – густой, спасительный и недосягаемый.

Ворона парила через МКАД навстречу ветру. Он посмотрел ей вслед, перекинул сумку на плечо, и повернул на запад. Через пять минут, вышел к мосту. Потемневшая от осадков и пыли кишка из органического стекла с одинарными пешеходными спусками. Пересечь его – дело пары минут, не больше. Но он не спешил. Взгляд скользнул по площадке перед подъемом, прошелся по пустующей остановке и переместился к панельным многоэтажкам на другой стороне дороги. В тревожном состоянии уловить сигналы, бывало нелегко, но за последние сутки он пережил так много, что успел привыкнуть к постоянному стрессу.

Сигналы напоминали напряженное гудение, как, бывает, гудят провода линий электропередач над полями, распространяя вокруг звуковую рябь. Смешанный запах сероводорода и дыма лесных пожаров дополнял ощущение дисгармонии. Он напряг зрение, стараясь уловить деталь, ставшую причиной беспокойства. Зелень, дома, машины, лес. Ничего. Но в голове гудело, и, казалось, даже воздух вибрировал от напряжения. Он не понимал природу этих сигналов, но отлично научился их идентифицировать. Главное – результат, как говорил брат, и результат этот был всегда потрясающе верным.

Трое таджикских рабочих вышли из-под моста возле остановки и, побросав окурки, забрались в грязно-белую «Газель». Он проследил, как грузовик отъезжает, набирает скорость и, вливаясь в общий поток, проезжает мимо «Жигулей» пятой модели… Ничего необычного, на первый взгляд – просто старая рухлядь в техническом загоне на обочине. Он вернулся немного назад и оглядел «Жигули» с откоса. В машине сидели двое. Пройдя еще полсотни метров, осмотрел машину сзади. Остатки сомнений рассеялись, но страха не было. Может быть, он действительно привык к новому состоянию, а может, просто сил не осталось даже для страха. Как бы то ни было, опустившись на траву, он не чувствовал ничего, кроме усталости.

Эпизод 4

Бодрый голос вывел Макарова из странного состояния. Повернув голову к дверному проему, он увидел высокую фигуру и прищурился, пытаясь разглядеть незнакомца. Сквозь туман проступали лишь отдельные фрагменты: крупное лицо, высокий лоб с развитыми надбровными дугами и небольшие залысины. Лицо расплывалось, но Макаров был уверен, что незнакомец улыбался. В руке мужчина сжимал лом-гвоздодер.

– Кто тут старший? – спросил незнакомец и, шагнув в квартиру, вопросительно посмотрел на Гурова, оказавшегося первым на его пути.

– Догадываюсь, кто вы, – Сейранов поднялся с табурета, – я руководитель группы, а ваша…

– Медведев, – мужчина перевел на Сейранова любопытный, как у ребенка, взгляд.

– Артур Сейранов.

– Мы ведь раньше встречались, Артур?

– Нет.

Медведев смотрел на старшего следователя, ни капли, не смущаясь тяжелого ответного взгляда.

– Последнее время часто приходиться работать в смешанных группах, – пояснил он, – а память на лица хреновая.

Сейранов опустил взгляд на фомку и снова поднял его на Медведева.

– Откуда вы?

– Область.

– Область?

– У города есть дела поважнее. – Медведев облокотился о дверной косяк. Лицо его излучало уверенность, присущую людям, находящимся в нужное время и в нужном месте.

– Значит, это… неважное дело?

– Я не сказал, что оно неважное. Я сказал, что есть поважнее.

– Зачем же тогда подключили вас?

– Этот вопрос задайте своему руководству, – Медведев улыбнулся, и поднял указательный палец, – а что касается меня, то… пока не забыл.

Сейранов бросил быстрый взгляд на Гурова и снова перевел его на Медведева. Уголки губ его почти незаметно приподнялись.

– Не принимайте на свой счет, майор, но я работаю эффективнее, когда мне не мешают. Думаю, вы понимаете, о чем я.

Макаров, стоявший у стены, снова ощутил беспричинное беспокойство, но Медведев, судя по ясному взгляду и расслабленной позе, ничего подобного не испытывал.

– Хочешь сказать, что не собираешься соблюдать субординацию? – спросил Сейранов, внезапно перейдя на «ты».

Медведев устремил указательный палец на Сейранова и рассмеялся.

– Рад, что мы поняли друг друга, – без смущения согласился он, – ты профессионал и опытный следователь, Артур, но пусть тебя не беспокоит – если я что и раскопаю, сообщу тебе в первую очередь. Не сомневайся. – Медведев вдруг поморщился, будто уловил неприятный запах и оглядел грязную кухню, – однако скажите, коллеги, какого хрена тут происходит? Ведь прошло уже три часа?

– Его только видели в девять, – пояснил Гуров.

Сейранов скрестил могучие руки на груди и, будто потеряв к Медведеву интерес, повернулся к окну.

– Даете фору?

– Ты недалек от истины, – ответил Сейранов, не оборачиваясь. – Если ты профессионал, то должен понимать, что мы тут делаем.

Сидевший на табурете Гуров зевнул и, кивнув на гвоздодер, спросил:

– Что это?