Душа не успокоится во век

Настойчиво сквозь старенькое сито
Процеживает небо облака,
Надеясь, что однажды будут смыты
С камней печальных горечи века.
Тысячелетнего терпенья глыбы,
Страданий тысячеголосый лад…
А над Стеною в вышине горят
Семь звуков радуги и семь улыбок!

Повисла звонкая дуга над нами,
Прорезав облаков молочный дым,
Повисла над бумажными кипами,
Над черным опереньем харедим.[8 - Харедим – ортодоксальные верующие.]
Повисла радуга – причуда света,
Прочнейший мост от неба до земли!
По этому мосту от стен Завета
К великим истинам святые шли.
Я прижимаюсь мокрою щекой
К изваянным и счастьем, и тоской
Тем глыбам, что тепло сынов Давида
Еще хранят. И плачу от стыда,
И от беспомощности, и обиды,
Что не был иудеем никогда,
И от того, что был всегда евреем,
Что Родине был вечно не родным.
Я плачу по тому, что не согреет:
По юности надеждам неземным,
По приднепровским плавням и лиманам,
По колдовству причерноморских рощ —
Я плачу по годам самообмана,
Я плачу… или это просто дождь?

Стена скалою нависает грозной,
И струйки грустно шепчутся со мной.
Я плачу, что пришел к ней слишком поздно…

А радуга не меркнет над Стеной!

Баллада о последнем зелоте[9 - Зелоты – непримиримые борцы с римским владычеством.]

1

Какое тревожное слово – зелоты!
Какое кинжальное, звонкое слово!
Земные страданья, земные заботы,
К зелотам, к зелотам всхожу я назло вам!

Наверно, Всевышнему так было надо:
Нежданно-негаданно странная сила
Змеиной тропою к руинам Мецады[10 - Мецада (Масада) – крепость, построенная царем Иродом на труднодоступной скале в районе Мертвого моря.]
К зелотам, к зелотам меня заманила!

К ознобному звуку: «Царь Ирод, царь Ирод!..»
Великий строитель и рая, и ада,
Ты выстроил, прячась от целого мира,
Дворец в поднебесье и крепость Мецаду.

И думать не думал, в надменных покоях
Землей иудейской всевластно владея,
Что башни скалы неприступной укроют
Зелотов – мятежных сынов Иудеи.

2

Безумствуют римские легионеры
В развалинах Иерусалимского Храма.
Идет на подмостках обители Веры
Последнее действие дьявольской драмы.

Но в час роковой перед вечным изгнаньем
Последней надеждой, последним оплотом
Мецада, Мецада взошла на закланье
С последнею горсткою гордых зелотов…

Не месяцы – годы продлится осада.
Но Рока проклятие неумолимо.
И только победа, и только Мецада
Нужны императору грозного Рима.

Там воины все – от младенца до старца.
Там тысяча Богу единому верных.
И только молитвой осталось сражаться
С армадой язычников жестокосердных.

3

Последняя ночь оставляет Мецаду.
Последнее утро вползает по склонам.
Последнюю строят слова баррикаду:

– Собратья!
Неужто увидеть дано нам,
как стая шакалов, от крови хмельная,
у нас на глазах наших жен распинает!
Что выберем:
жизнь и пожизненно рабство,
иль вечной свободы
посмертное братство?!
Зелоты!
Давайте окажем друг другу