Тошнота.Ру. Сборник непрошеных драм с комментариями С. Ф.

ЕЛЕНА (нервно). Кирилл, извини, куртку я не буду снимать. Я ненадолго. Я зашла попрощаться, чтобы не быть бестактной. (После короткой паузы.) И сказать тебе спасибо за науку. В твоей мастерской, Кирилл, я многое поняла. Что я просто женщина со всеми ее слабостями и недостатками. И хочу, чтобы меня любили и восхищались мной такой, какая есть. Менять себя уже поздно. Я устала.

ТАВРУЕВ. Быстро ты выдохлась. Но, видишь ли, Елена, есть одна закавыка. Чтобы было милым все, чему ты даруешь жизнь, ты недостаточно наивна и непосредственна.

ЕЛЕНА (иронично). Скорее недостаточно умна… по твоей теории. Надо ж придумать, что женщина умна – умом своего мужчины. Хотя с этим я, может, и согласилась бы. Но при условии, что мужчина меня любит. А когда я нужна ему только, как натура для подиума и по настроению для тахты… О, я поражаюсь самой себе. Как я могла пасть до ню-гейши? Даже купилась на твой принцип. Не унижать Красоту презервативом! Рисковала своим здоровьем. Но кажется, я, наконец, вырвалась из этого рабства. Я ухожу. Прощай, Кирилл!

ТАВРУЕВ (насмешливо вслед.) Одумайся! ведь женщина – это вечное искание кому бы подчиняться. (Снимает с мольберта холст. Бросает его в стопку других в углу мастерской.)

Картины 4, 5, 6 и 7

На развале картин уличных художников на Крымском Валу. Тавруев (уже в черной кожаной куртке) ходит среди посетителей вдоль стендов, механически рассматривает выставленные полотна.

ТАВРУЕВ. Сюда-то зачем меня ноги принесли? На шумное буйвище мертворожденных холстов. Хотя, тихие модные галереи – тот же погост в яркой упаковке. (Вдруг при виде одного полотна останавливается.) Кажется, один холст тут окунули в живую и мертвую воду… Этот портрет рыжеволосой женщины – уличный шедевр! И не только. Даже великим мастерам прошлого редко удавалось вдохнуть жизнь в краски дисгармонией. Страха и нежности, как на этом портрете… Моляру выпала шальная удача на один раз? Что-то здесь не так? (Подходит к холсту. Молодой уличный художник, видя заинтересованность его картиной, приближается к Тавруеву.)

УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК. Вижу, Вам понравился этот портрет. Хотите приобрести его?

ТАВРУЕВ. Почем он?

УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК (неуверенно). Ну, тысяч тридцать… пять. Рублей, конечно. (Тавруев начинает хохотать.) Ну, двадцать…

ТАВРУЕВ. Коллега, я давно так не смеялся. Будь я не художником, а галеристом мошенником, я бы сейчас же кинул тебе эти деревянные. И быстро смылся бы с этим портретом. Пока простак не понял обмана. Даже в не самый базарный день этот портрет стоит не меньше пятидесяти, а то и ста тысяч евро.

УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК (ошарашен). Коллега издевается?

ТАВРУЕВ. Да нет. Я пересмотрел кучу современных портретов – равного этому не встречал. Так что, когда у тебя будут спрашивать его стоимость, говори настоящую цену. Этот портрет достоин, чтобы его увидел мир.

УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК. Так ты не шутишь.

ТАВРУЕВ. Нисколько. Вот только меня мучает один вопрос. Что за тайна у этого портрета? Не расскажешь, что тебя побудило его написать.

УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК. Сразу чувствуешь, что перед тобой настоящий художник. Никто еще не спрашивал меня о тайне создания этого портрета. Даже мои близкие друзья художники. А она есть. (Вспоминает.) …это была ночь перед опасной для меня операцией на глазах. Я был тогда в панике. Мне казалось, что жизнь для меня кончилось. Завтра я ослепну. Сам понимаешь, каково это осознавать художнику. Тут ко мне в мастерскую зашла жена. Меня пронзило, как током. Я же больше ее не увижу!.. Я схватил чистый холст, поставил его на мольберт. Попросил жену остаться. Я за ночь написал ее портрет.

ТАВРУЕВ. И прибил ее образ, словно железными гвоздями, к полотну. Навечно. Но операция прошла успешно. И вот ты здесь, продаешь этот портрет. Что ж, удачи тебе. Не забывай, о его настоящей цене. (Уходит. Про себя.) Но он был Ван Гогом на час…

***

Тверской бульвар. Тавруев замечает возле стенда с фотографиями девушку. Она в легком черном пальто с белым шарфом, один конец которого романтически перекинут через плечо. В руке у нее букет желтых мимоз.

ТАВРУЕВ. Повинуясь этому желтому знаку… (Подходит к девушке. Та демонстративно отходит на другой край стенда. Ей после некоторой паузы.) Лалара, сказать Вам, что самое противное при знакомстве с женщиной на улице? (Убедившись в должном молчании.) Видеть первые пять минут ее отвратительной игры в комедию: Да за кого они меня принимают!

ДЕВУШКА (из-за спины). А через пять минут?

ТАВРУЕВ. Если покрутился перед ней пудельком на задних лапках, она станет более или менее человеком.

ДЕВУШКА. Даже человеком… (Оценивающе окидывает взглядом Тавруева.) А вы, наверное, мило смотритесь, когда захотите покружиться перед женщиной на задних лапках. И часто такое случается?

ТАВРУЕВ. Иной раз под настроение. Но не сейчас.

На той же аллее. Идут Тавруев и девушка с чертежным тубусом в руке.

ТАВРУЕВ. А вы подходите к такому решеньицу ну эдак недельки через две?

ДЕВУШКА. Не могу же я, только узнав имя мужчины, идти к нему, что называется на хату. Представляю, какое у него будет обо мне мнение.

ТАВРУЕВ. Думаете, что через две недели его мнение о Вас изменится?

На скамейке троллейбусной остановки. Сидят Тавруев и девушка в шляпке. Молчание затягивается. Девушка достает из сумочки зеркальце и губную помаду. Подкрашивает губы. Не отрываясь от зеркала.

ДЕВУШКА. Кирилл, не молчи, скажи что-нибудь.

ТАВРУЕВ.?..

ДЕВУШКА. Когда же это, наконец, кончится! (Убирает зеркало и помаду в сумочку.) Я все время наступаю на одни те же грабли. Постоянно твержу себе, что мне пора искать мужа, а не умного мужчину. Но каждый раз, как встречу его, увлекаюсь. И моя установка летит к чертям! (Нервно сдувает с глаз завитки волос, закуривает сигарету.)

ТАВРУЕВ. А я, значит, как кандидат в мужья, совсем плох?

ДЕВУШКА. Совсем. Ведь замуж выходишь, чтобы можно было расслабиться. Было кому поплакаться о своих болячках.

ТАВРУЕВ. Скажи, почему, когда ты ехала в троллейбусе, казалось, что ты явилась нам не из здешнего века?

ДЕВУШКА. Мне было просто дурно: от сидящей рядом женщины несло дешевыми духами.

***

Вагон ночного трамвая. В нем едут трое пассажиров. Тавруев сидит в кресле, склонив голову к окну. Впереди на следующем сидении – мужчина в старомодном плаще. На переднем сидении лицом к ним – юная девушка в велюровой с большим козырьком кепочке и коротенькой юбке. На остановке в вагон вваливаются двое молодых парней, идут по проходу вагона. У первого в руке початая бутылка вина. По ходу они разглядывают пассажиров. Заметив девушку, парни бесцеремонно подсаживаются к ней.

ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ (сходу протягивает ей бутылку). Малышка, не хочешь выпить с нами вина – расслабиться?

ВТОРОЙ ПАРЕНЬ. Да не бойся ты, это чистый сухач.

ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ. Сухач, сухач, малышка.

Мужчина в старомодном плаще возмущен происходящим напротив, собирается вмешаться. Тавруев придерживает его намерения рукой за плечо.

ТАВРУЕВ. Вы хотите предстать перед ними шутом? Рискуете быть закиданным костьми…

НЕЗНАКОМЕЦ. Но парни совсем не умеют вести себя с женщинами. (Девушка после некоторого колебания берет бутылку, пьет под одобряющие возгласы парней.)

ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ. Умница! (Подхватывает девушку и сажает ее к себе на колени.)

Троица повеселела от удачного и быстрого знакомства. Бутылка вина ходит по кругу.

НЕЗНАКОМЕЦ. Разве так нужно развлекать женщину?! Они даже не осознают свою дикость. (Тавруеву.) Вы не задумывались, что случилось, когда мужчина перестал правильно ухаживать за женщиной? Она растерялась. Стала кидаться в опасную крайность.

ТАВРУЕВ. Но цели у сторон не изменились.

В это время первый парень склоняется к девушке и что-то шепчет ей на ухо. Они быстро поднимаются и уходят в конец вагона. После их ухода воцаряется молчание.

ТАВРУЕВ (мужчине). Спокойно. Пока нет ничего криминального.