Как мы боролись с коррупцией. Юмор и сатира против коррупции

– Многое чего, – уклончиво ответил дед Егор. Он и сам толком ничего не понял из выступления внука, но, что запомнил, сказал:

– Он говорил про волатильность рубля, про индексы экономического роста, про какой-то драйвер экономики…

– А про дрова он что-нибудь сказал? – с серьезным видом прервала его бабушка.

– Про какие дрова? – не понял дед Егор.

– Ты что, забыл? Сельсовет с сентября цены на дрова поднял в полтора раза.

– Да вроде нет, – неуверенно начал дед Егор. Он вспомнил, что пару месяцев назад сельчане возмущались очередным повышением цен на дрова и даже писали в Москву, но там жалобу рассматривать не стали, а отправили обратно к тому, на кого жаловались люди, поэтому толку от этой затеи не было. «Но слово „дрова“ в выступлении внука не прозвучало – это точно, – подумал дед Егор, – если только Денис сказал о дровах как-то завуалированно типа: „Дотаций социальной сфере не будет“, что в переводе на простой язык и могло означать, что дров не будет, в смысле – по прежней стоимости».

…Прошло полгода. Никакого экономического чуда в деревне не заметили. А то, что стало жить труднее, ощутили.

«Санкции, кризис», – объясняли причину этого на одних телевизионных каналах. «Это коррупция и системные просчеты в управлении», – твердили на других. А люди в селе в эти проблемы особо не вникали. Их жизнь шла своим чередом, переворачивая прожитые страницы. И среди них были не только белые полосы – радости, но и черные – грусти и печали. И, видно, в такой день и пришло неприятное известие о Денисе. А принес его сосед Потапыч. Увидев возвращающегося из лесу деда Егора, он с недовольным видом произнес:

– Слыхал, что Дениска-то натворил!? Какой номер выкинул!?

У деда Егора от таких слов чуть не подкосились ноги.

– Что такое? – удивился он и, сдерживая волнение, спросил: – Что случилось?

– Люди говорят… – Потапыч лукаво сощурил глаза и язвительно произнес: – Что Дениска полтора миллиона рублей утащил у государства.

– Ты что мелешь!? – возмутился дед Егор. – Дениска и рубля чужого никогда не брал. Он не вор и не жулик. А ну, говори, что знаешь?

Потапыч полез в карман и достал аккуратно сложенную в несколько раз газету, развернул ее и уверенно произнес:

– Вот почитай, здесь все написано.

Что это была за газета, дед Егор не понял, так как первый лист с ее названием отсутствовал.

– Вот, – Потапыч тыкал пальцем в какую-то статью, обведенную красным карандашом, – вот доказательства! И в интернете про это же написано. Зинка с почты всем рассказала. Я эту газету у нее выпросил. Первый лист она себе оставила, там про какую-то молодую актрису написано, что она большую грудь себе сделала и сразу удачно вышла замуж.

– Понятно, что за газета, – фыркнул дед Егор, но решил ее взять. Разговаривать с соседом он не стал; бросив на него недовольный взгляд, быстрым шагом направился домой. «Что толку с ним говорить? Надо сначала статью прочитать и узнать, в чем дело».

Но как только дед Егор зашел к себе во двор, он тут же присел на завалинку, достал газету и очки. На статью, выделенную красным цветом, он наткнулся сразу. В ней сообщалось, что министр торговли и экономического развития Денис Иванов швыряет государственные деньги направо и налево, как настоящий барин. Во время последней командировки за границу за сутки проживания в гостинице он заплатил полтора миллиона рублей из государственного кармана. А этот карман, как писал журналист, и так маленький и худой.

«Что за чушь? – не понял дед Егор. – Какие полтора миллиона? Может, он на эти деньги квартиру купил? Так нет, прямо пишут, что во время зарубежной поездки остановился в гостиничном номере за полтора миллиона рублей в сутки… Что же это за номер такой?»

На следующий день дед Егор покупал в поселковом магазине хлеб и услышал то же самое. Бабка Матрена, заноза – еще та, искоса поглядывая на деда Егора, поделилась с одной покупательницей известием о неимоверных расходах молодого министра. Очередь, услышав вопиющий факт, сразу оживилась, будто в нее плеснули кипятком: старики осуждающе заворчали, а остальные покупатели в знак солидарности с возмутительницей спокойствия недовольно закачали головами.

Но деда Егора никто не упрекал. Сельчане его прекрасно знали как человека честного и порядочного. Он весь на виду, никогда чужого не брал и особого богатства, кроме дома и небольшого подворья со скотом, не нажил. Про таких людей говорят тем же словом – «правильный», в смысле, что живет он по-людски и по совести. И, видя, как дед Егор переживает за внука, сельчане его искренне поддерживали и пытались отвлечь от плохих мыслей, но были и те, кто, наоборот, бередил его больную рану.

– Егор, не переживай! Может, Дениса еще и не посадят, а отделается каким-нибудь штрафом, – успокаивал сосед Потапыч. – Помнишь, в прошлом году Сонька-кладовщица утащила ведро известки? Ее же не посадили, а штраф дали.

– Зато Леху-тракториста за два мешка картошки посадили на два года, – возразил другой сосед Ванька, после чего продолжил: – Я недавно читал в газете, что сунули в почтовый ящик перед выборами, что сейчас в тюрьму садят только тех, кто ворует по мелочи, а тех, кто помногу, – не трогают.

– Что ты чушь несешь!? – возмутился дед Егор. – Смотри, как президент взялся за чиновников: чихвостит их направо и налево за воровство. У нас в области за последние несколько лет семь заместителей губернатора посадили в тюрьму, а самого губернатора, расплодившего коррупцию, выгнали к чертовой матери. А ты читаешь всякую ерунду и веришь сплетням… А ну вас, – дед Егор в сердцах махнул рукой и пошел домой. Ему было неприятно все это слушать, но и особо возражать было нечем.

Между тем внезапно пришедшее в село событие сильно затронуло сельчан. Еще бы, их известный земляк такое натворил: растратил полтора миллиона казенных рублей!

«Да на эти деньги, что Дениска выбросил на ветер, можно было всем пенсионерам в селе пенсии платить целый месяц. Или купить стадо коров, новую ферму построить, да мало ли чего полезного сделать», – рассуждали практичные пенсионеры.

Жизнь в селе оживилась; люди пытались понять, что же это за номер такой в гостинице, где проживание только за одни сутки стоит больше, чем десяток домов в их селе? Думали, гадали, высказывали предположения. Но так и не могли понять; в голове просто не укладывалось, что же такого необычного должно быть в номере за полтора миллиона рублей в сутки: ну, койка – понятно, стол, табуретка, вешалка для одежды, плоский телевизор, графин со стаканами, – но что еще? Поступок Дениса никак не укладывался в стандартные рамки практичного деревенского мышления, ведь сельские жители с детства знали цену каждой копейке, заработанной тяжелым трудом. И им было непонятно, как можно потратить такие большие деньги, к тому же не свои, а казенные, – просто так. И поэтому люди толковали произошедшее по-разному: в меру своего воспитания, жизненного опыта, фантазии и испорченности. От этого и попытки объяснить неимоверные Денискины траты выглядели одна нелепей другой.

– А может, в том номере какие-нибудь гейши были, – предположил продвинутый Мишка-тракторист и, видя непонимающие мужские лица, объяснил, что это такие восточные женщины, которые развлекают мужчин, когда им скучно. – Они и спляшут, и споют. И кстати, стоят очень дорого, – произнес он с таким видом, будто постоянно пользовался их услугами.

– Это что, как Зойка из клуба, что ли? – спросил скотник Семен. – Та тоже спляшет и споет. Баба – огонь!

Зоя Ивановна, о которой зашла речь, работала заведующей клубом. Веселая и заводная, она с большим успехом проводила культурно-массовые мероприятия в селе и на всех свадьбах была тамадой.

– Нет, она замужем, скорее, как Зинка – разведенка с почты, – ответил Мишка-тракторист.

– Нет, Зинка тоже не то. Она просто замуж хочет и кого попало развлекать не будет. А приставать начнешь – пошлет подальше, – произнес молодой мужчина по имени Степан из отдела снабжения.

– Да, Зинка, – она такая… может и послать, – согласился охранник Васька, стыдливо отводя глаза в сторону.

– Вы, мужики, не о том говорите, – авторитетно сказал бригадир Михалыч, – я слышал от деда Егора, что у Дениса хорошая жена и никакие гейши ему не нужны.

Его слова прозвучали настолько убедительно, что тему возможного распутства Дениса закрыли, не раскрывая.

Мужчины замолчали, погруженные в свои мысли. Молчание прервал снабженец Степан:

– А помните, у нас в прошлом месяце был День села? И на него приезжал клоун из районного Дома культуры и смешил народ. Ему тогда сельсовет три тысячи рублей заплатил. А может, у Дениса в номере тоже был клоун и он веселил его после работы, чтобы настроение поднять?

– Сам ты клоун! – недовольно отрезал бригадир.

– Зачем это ему? – поддержал бригадира инженер, серьезного вида мужчина. – Министр приходит с работы усталый, вымотанный весь. Это ты у себя в конторе весь день дурака валяешь, а ему некогда.

– Это кто дурака валяет? – обиделся снабженец за упрек в свой адрес, но ссориться с инженером не стал.

Мужчины размышляли, обдумывая высказанное предположение про клоуна. Но выглядело оно каким-то несерьезным, поэтому все посчитали его неубедительным. Скотник Семен даже представил себя на месте Дениса, но почему-то не в гостинице, а вопреки всякой логике и здравому смыслу у себя дома: «Вот бы я пришел домой с работы, а там на кухне сидит клоун и развлекает жену. Нет, дома цирка и так хватает: то жена Нюрка что-нибудь учудит, то сосед Мишка – тоже клоун, напьется и номера откалывает».

Затянувшуюся паузу прервал тракторист Васька, он рассказал, что в прошлом году ездил в Турцию по путевке за тридцать тысяч рублей и там целую неделю жил в номере, где все было включено. Он авторитетно заявил, что, уезжая домой, забрал из номера десять пакетиков шампуня, а из мини-бара бутылку рома с красивой этикеткой. Правда, напиток оказался паршивым, но все же в хозяйстве сгодился для мытья стекол.

– И может, за эти деньги Денису тоже в подарок что-нибудь отдали из номера? – произнес он.

– Да за такие деньги можно всю мебель и даже бытовую технику оттуда забрать. Только как ее из номера утащишь? Посылкой не отправишь, только контейнером, – рассуждали мужчины.

– Ты какую-то чушь несешь! – произнес бригадир. – Это что, после каждого проживания люди из того номера всю мебель подчистую выгребают?

Все засмеялись над нелепым предположением.

– И все же что это за номер такой? – продолжали гадать мужчины.

– Понятно, что туалет там не на улице, а в доме; и газ туда заведен, есть горячая вода и спутниковая антенна.

– Ну, это само собой, там все должно быть: и телевизор, и радио, и печка микроволновая.