Прочный корпус. Записки подводника

– Красиво у нас получилось!

– Согласен, здорово!

Тетрадка с текстом сценария у меня хранилась долгие годы, пока не затерялась во времени и между государствами. Но первую строчку я запомнил навсегда!

«В древнем дальнем государстве, распрекрасном дивном царстве, вдруг решил король, что, мол, время покидать престол».

Фортуны повороты

Утопленник

На берегу… нет, не самого синего моря, а одного из живописнейших петергофских прудов случился этот казус.

Дело было за пару недель до выпуска. Вечерело, солнце село, а светло как днём. Расположение Северной столицы на шестидесятой параллели оживляло и без того бурлящую кровь курсантов белыми ночами, продлевая дни и лишая сна. Индивидуй, возвращаясь из увольнения в родные казематы альма-матер, по причине необычно жаркой погоды дерзко решил освежиться в Ольгином пруду, что аккурат через Самсониевский канал располагается напротив здания администрации города Петергофа. Мимо проходили, как ни странно, не милиционеры, которым положено охранять покой отцов города и посетителей парка, а бдительные старушки – неравнодушные искусствоведы. Увидели на берегу форму. Не обнаружив купальщика ни в пруду, ни на хорошо проглядываемых его островах и обождав длительное, на их взгляд, время, отнесли находку на КПП с переживаниями:

– Одежда есть, а тела нет…

Дежурный по училищу, изучив документы хозяина формы, поставил на уши поочерёдно дежурного по факультету и по роте. До утра все стояли, помимо предписанных поз, ещё на бровях и с отбитыми рогами. Поиски утопшего результата не дали.

Ближе к завтраку из сушилки вылез пропавший. Оказывается, не найдя своей одежды, тот огородами добрался до ротного помещения, отсвечивая голым телом и продрогнув в прохладной и абсолютно белой ночи. Отогреваясь, заснул в сушилке. Дежурный по училищу, радуясь, что всё обошлось и учитывая утренний статус потеряшки «живее всех живых», подтверждённый свежим дыханием, спустил проступок на тормозах. Без пяти минут лейтенант отделался душеспасительной беседой с командиром роты.

Кукарелла

«Потаённое судно в подводном положении тенью скользит» где-то в центральной Атлантике, а точнее, приближается к Азорским островам. Несу вахту на «Керчи» (гидроакустический комплекс). Вдруг в телефонах всё отчётливее начинает прослушиваться Африк Симон, исполняющий зажигательную до трясучки в коленях «Кукареллу». Втихаря прошу вахцера (вахтенного офицера) зайти в рубку акустика. Появляется довольное минное лицо, потом и сам командир БЧ-3. Даю послушать. Его бойцы иногда ставили магнитофон «Весна» у носовой переборки и балдели. Минёр метнулся в 1-й отсек.

Через несколько минут вернулся и разводит руками:

– Нет магнитофона.

В телефонах продолжает звучать, но уже Демис Руссос c пронзительной композицией «Goodbye My Love».

Даю опять послушать минёру, тот недолго думая умчался обратно, в 1-й отсек.

– В первом тишина, всё в штатном режиме. Что за чертовщина? – вернулся ошарашенный минный.

Докладываю в центральный. Приходит командир, слушает, слегка недоумевает и уходит. Где-то через час штурман отрыл «Извещение мореплавателям», где написано: «К началу курортного сезона пляжи на Азорских островах оборудовали установками, транслирующими музыку для дайверов».

Это был 1979 год.

На равных

Минёр Алексей, отслужив полтора года на ТТБ (торпедо-техническая база), своими знаниями и желанием получил право, средь пары-тройки себе равных, быть назначенным командиром БЧ-3 на РПКСН (Ракетный подводный крейсер стратегического назначения). Как раз подоспела очередная автономка. Командир, к тому моменту получивший контр-адмиральские звёзды, очень серьёзно взялся за обучение и воспитание очередного вахтенного офицера. Большая часть автономки проходила в спокойной обстановке – подо льдами, и командир использовал свою вахту для занятий. Лёха был грамотным и пытливым летёхой, к изучению документов и прочих премудростей относился со всей ответственностью, но опыт командира, участника походов времён Карибского кризиса, а также нестандартность мышления старшего по рангу частенько приводили к спорам на повышенных тонах. Командир, видя заинтересованность и желание лейтенанта освоить профессию, относился к этому спокойно.

А вот прикомандированный к нам мех, командир БЧ-5, как-то отловил Лёху в 4-м и от души выразил уважение:

– Ну минёр, дай пожму мужественного краба! Впервые вижу и слышу, чтобы лейтенант и адмирал друг на друга нёбами орали и медью покрывали.

Целеустремлённый Лёха по прошествии положенных лет службы тоже получил адмиральские погоны. На ежегодных встречах экипажа всегда занимал место рядом с командиром, и было видно, как тот гордится выпестованным самолично учеником.

Каламбур

На кой чёрт попу гармонь, а курсанту – филармонь?

Преподаватель ТУЖК (Теория устройства и живучести корабля) – капитан 1 ранга Штэгман, надо сказать, интересный педагог и человек. Изучали эту дисциплину на первом курсе разделами, в которые входили теория ПЛ и гидродинамика. Витиеватая теория насыщена высшей математикой, которую мы только начали осваивать. В общем, тяжело шла наука, в основном, на уровне механического заучивания – «зубрёжки».

Так вот, о Штэгмане. Он обладал одним своеобразным «пунктиком» – являясь большим любителем классической музыки, часто посещал Филармонию. Курсанты знали о пристрастии препода и совершали незатейливый манёвр: пару-тройку раз в антрактах как бы невзначай повстречаться, поздороваться. Результат сулил ожидаемым вознаграждением – положительная оценка на весьма непростом экзамене обеспечена.

Варьете

Февраль. Экипаж прибыл на послепоходовый отдых в Пярну. Мягкая прибалтийская зима. Скучно. Две трети экипажа с жёнами и детьми. А недалеко от города – загородный ресторан с варьете. Если не изменяет память, «Ранахун».

Компания холостяков мнимых и действительных, надев кабацкий вариант формы («костюм охотника»: тужурка, белая рубашка), в количестве шести человек отправились осваивать культурную программу – оценить красоту и гибкость линий женского тела.

Чудеса начались у входа. Народу столпилось уйма. Давало гастроли «Юрас перле» («Морская жемчужина») – варьете из соседней Латвии с несравненной солисткой Лаймой. Швейцар отказался пропускать ракетчика КГУ БЧ-2 (командира группы управления). Тёзка имел подростковую фигуру и рост 163 см. Выслушав отказ швейцара, Игорь снял гражданскую куртку и блеснул погонами. Швейцар уважительно проводил его до самого столика с извинениями.

Вечер прошёл спокойно и познавательно, грусть развеялась, тоска по нежному и чувственному усилилась. Всё состоялось чинно, если не считать косых взглядов «горячих хуторских эстонских парней». За соседним столиком отдыхали соседи по «нумерам» из Дома отдыха ДКБФ, офицеры-морпехи в количестве двух боевых машин смерти. Предвидя возможные неприятности, перемигнулись с ними и по окончании программы, рассчитавшись, вместе покинули заведение. Остановка такси находилась в некотором отдалении от ресторации, где нас поджидала компания «хуторян». Пошли на сближение.

Метров за семь до цели, как выстрел, нас настиг крик:

– Ложись!

Находясь в лёгком весёлом состоянии, имея выработанную годами службы привычку выполнять команды… Улеглись, как по команде «отбой» на первом курсе.

Два морпеха, которым было «не видно спектакля за этими спинами» таким образом создали себе поле для разбега и вихрем ворвались в толпу хуторян, которые были не приучены выполнять команды… Ну, в общем, за несколько секунд «решили проблему».

Поутру мы в недоумении поинтересовались:

– А зачем нас положили?

Ответ был простой:

– Мало ли что, мы вас в лицо плохо знаем, не дай бог своих зацепить в пылу атаки.

Размер ноги

Эта история случилась в Палдиски, учебном центре подготовки подводников в Эстонии.

Ильдар во всём был нестандартным. При росте 192 см имел редкий размер ноги – 49. Обувь получал по наряду на последнем этаже таллинского «Каубамаэ», сиречь универмага. Упомянутый выше ракетчик и тёзка Игорёк был вполне обычным подводником ростом 163 см. Собрался Игорь ехать на своём «Москвиче» в Таллин по семейным надобностям. Ну Ильдар и попросил его зайти в универмаг и получить ботинки. Ближе к концу рабочего дня в преподавательскую влетает разъярённый Игорь и швыряет от двери в Ильдара ботинками.

Попили чайку и немного казённого, Игорёк остыл и рассказывает:

– Приехал в универмаг. Пришёл в обувной. Вручил продавщице накладную. Девица Хильда долго читала бумагу, а потом так же долго изучала меня с горячим взором. Заулыбалась и удалилась в подсобку. Надо отметить, что ног из-за прилавка видно не было. Жду. Из подсобки выглянула одна, вторая, третья… девица. Все с удивлением разглядывали морского офицера и вожделенно улыбались. После четвёртой, пятой соображаю, что девчонки сопоставляют мои 163 см с 49 размером башмаков. Сам представил такую несоразмерность и ход мыслей их дальнейшего сопоставления. Обозлился! Наконец, получил огромную коробку и покинул весёлых девчонок.

После этого Ильдару обувь получать никто не соглашался, а зря!

Девчонки разбирались в мужской физиологии, напрямую связанной с размером ноги, сопоставляли другие подробности и оценивали совсем иные сантиметры.

Двум смертям не бывать