Тайны снов

Тайны снов
Борис Участный

Книга рассказывает о довольно редких и мало изученных современной наукой, осознанных путешествиях во снах и за пределами нашей реальности. Состоит из нескольких глав – повествующих как о самой практике осознанных сновидений, так и одновременно происходящих событиях в нашей земной реальности.

Тайны снов (или дневник сумасшедшего)

Пролог

Наверное, многим мой рассказ может показаться совершенно фантастическим и даже абсолютно нереальным – слишком уж многое переплелось в нём в своей причудливой и непривычной форме. И всё же это не вымышленная история из моего воображения, не плод остроумных фантазий – это всего лишь обычный рассказ из моей жизни о необычном. И пусть это будет трудно (да, пожалуй, и невозможно) как-то проверить или тем более документально подтвердить, думаю, многие смогут это просто почувствовать, а главное, несомненно увидеть ту малознакомую нам сторону жизни, которую я попытаюсь только лишь приоткрыть…

Официальная наука об этом мало что говорит, не признавая до сих пор даже существование человеческой души! – и, наверное, ещё долго будет пытаться уложить её на исследовательский в белых простынях стол, дабы провести, наконец, все необходимые для этого процедуры и объявить о признании её, собственно души, существующей. Что уж говорить о прочих живущих и умирающих на земле нашей бренной… И всё же однажды, посовещавшись со своей непризнанной и неуёмной, я решил написать эту повесть – и хотя предвижу определённые сложности изложения, постараюсь максимально правдиво и точно отобразить в этих строках, все наиболее важные моменты и тонкости, моего необычного и странного путешествия.

Основные события произошли со мной на смене эпох, в то самое шумное время, когда «гуру» разных религий и публичные предсказатели объявляли о конце света, часто поминая календарь древних индейцев майя. И в то же самое, уже и без того тёмное время, когда, согласно верованиям далёких славян и их же, запрещённого с XVII века календаря Коляды, эпоху рыжей Лисы-Марены, сменяла эпоха белого Волка-Велеса… Это был интересный и познавательный календарь, соединяющий в одно целое земное и небесное – и пускай древнеславянский календарь, как и вся русская культура мне всё-таки ближе, это никак не отражалось и не отражается на моих симпатиях к тому или иному народу в целом.

Я в то время был уже довольно взрослым и, как мне казалось, многоопытным человеком: за спиной боевой опыт Афганистана, долгие навигации, едва седеющая бородка на лице и погоны капитана речного флота на плечах. Но мне тогда и в голову не могло прийти, что моя жизнь по какой-то странной и загадочной причине разделится в ту пору надвое, и я вновь, как много-много лет назад, вдруг почувствую себя юным подростком.

Я и сам не знаю, почему решился об этом рассказать… Может, потому, что наша жизнь гораздо интересней и многогранней, чем её представляют современная наука и многочисленные религии? А может, потому, что наше существование не заканчивается смертью физического тела и, рано или поздно, в это придётся поверить всем, даже великим учёным, атеистам и агностикам? В общем, единого ответа у меня нет, и я неспешно продолжу свой необычный и странный рассказ!..

С одной стороны, моя повесть о снах – необычайных, нереальных или, как их ещё называют, осознанных! – но с другой… Наверное, много уже сказано и написано на эту тему, много страданий душами принято и слёз горьких пролито, но ещё очень-очень долго, эта сторона нашей жизни будет оставаться великой Загадкой и вечной тайной за семью печатями… а мы так же вечно будем к ней стремиться, лишь бы озариться её сиянием, взлетать над облаками и, обжигаясь, падать в пропасть, безмолвно разбиваясь на осколки, и возрождаясь снова. Думаю, что именно поэтому все те, кто опалил или сломал когда-то свои крылья, будут неустанно тянуться к перу, чтобы исступлённо писать и писать о Ней, непрерывно множа очередь «несчастных», – и всё затем, чтоб только помнить… чтоб, настрадавшись, все равно любить… чтобы лелеять… и трепетно в тоске хранить.

И всё же начиналось всё именно со сновидений. Сейчас для меня совершенно уже очевидно, что наши сны, это неосознанное блуждание наших Душ-Сущностей в то время, пока наше тело отдыхает, то есть спит, – иными словами это такая же реальность, только плохо воспринимаемая нами до определённого уровня осознания и, соответственно, плохо управляемая или не управляемая нами вовсе. Конечно же я знаком с теорией, согласно которой видеосюжеты нам «крутит» наш собственный мозг, причём в форматах 3D, 4D, 5D и так далее… Но в это можно верить только до определённого уровня осознанности в сновидениях, когда вы уже сами совершенно точно сможете понять, что находитесь далеко за пределами своего мозга, казалось бы, не отделимого от нас и нашего сознания… Но даже и в то время, когда я был ещё совсем маленьким и несмышлёным, я видел только то, что видел. Для меня не существовало всё объясняющей науки и подавляющих мой дух учений, я хорошо знал, где я есть, а где меня просто нет! Конечно, моя уверенность простиралась лишь только до той поры, пока взрослые дяди и тёти не спустили меня с небес на землю и не разъяснили мне глупому и неразумному, что видеть можно то, чего (оказывается!) на самом деле не существует, и просто нет!.. И что наши сны, фантазии, мечты – это всего лишь пустота, не стоящая внимания человека, цивилизованного и несомненно разумного нашего общества. К моему сожалению, уже с тех самых босоногих детских лет, наша реальность пыталась вселить в меня, обманчивость и иллюзорность мира…

I

Познание

Родился я в одной из подмосковных деревень, с наспех построенными после войны домами и странным названием Шанхай, хотя китайцев у нас не было и в помине – и всё же жили мы очень тесно и по-семейному обособленно. В нашем доме тогда проживало три семьи, – нашей семье из четырёх человек, доставалась маленькая комнатушка с прожорливой каменной печуркой и ужасно холодными зимой полами. Справедливости ради стоит отметить, что остальную часть дома занимали тоже родственники и, можно сказать, мы жили одной большой семьёй, так что, как говорится; в тесноте, да не в обиде.

После смерти моего деда, который умер в тот же год, что я родился, бабушка была старшей в нашем доме, и её мнение было важным для всех родственников. Я хорошо помню, как она всегда сидела во главе стола, когда мы собирались все вместе по каким-либо особенным случаям, и после окончания праздничной трапезы неизменно заводила какую-нибудь свою, добрую и печальную песню, на которые была так щедра когда-то деревня и почему-то, часто болью поющая, русская душа.

Впрочем, наше поселение вряд ли можно было назвать настоящей деревней. После страшной войны с ополоумевшей очередной раз в лице Германии Европой погибли миллионы людей, многие были согнаны с родных, насиженных мест, теряли свои дома, хозяйство, а иные просто спасались бегством от европейских наполеонов в поисках лучшей доли. Тогда союзники в конце 1945 года уже делили шкуру в очередной раз поверженного зверя. Теневые устроители этих войн считали барыши ленд-лиза, алчно захватывая всё, что только можно было захватить. Ну, а мой дед в то время строил то, что мог построить. Так моим родовым гнездом и стало Подмосковье.

Прожил я в той деревне совсем недолго, всего восемь лет, пока нас не расселили в соседний посёлок по пятиэтажкам, а поселение не приговорили к сносу. Моя деревенская жизнь оказалась очень недолгой, но и за этот относительно короткий период своего детства, я всё же успел полюбить тот непростой, порою излишне суетный, но временами так неожиданно замирающий образ жизни, что пусть и неблагоустроенный тогда, он всё же оставил в моей памяти добрый отпечаток… щедро родящей Матери-земли и говорящей в тишине природы. И вот однажды, когда мне было около двух с половиною лет, в одну из своих прекрасных деревенских ночей я неожиданно вдруг проснулся и заявил маме, с которой я тогда спал в одной кровати, что она… не моя мама! Да не просто заявил, а кричал и просил вернуть меня к моей настоящей маме. Я очень долго плакал тогда, и мать до утра успокаивала меня – сначала по-детски обидевшись, а потом и порядком испугавшись. И по сей день в моей памяти живёт, как всё это было, однако ни тогда, ни теперь я так и не смог вспомнить: что же произошло в том ночном сне? Кто мог привидеться малышу – такой родной и близкий, что показался ближе родной матери? Видимо, память закрылась той же ночью, давая мне возможность успокоиться и жить дальше.

После этого я на некоторое время замкнулся и больше любил играть один, хотя и в детском саду у меня был закадычный друг, с которым мы были очень дружны и даже обменивались своими вещами в знак нашей неразрывной дружбы. Родители нас конечно отчитывали и заставляли возвращать «мену» назад, а мы, досадуя на непонимание взрослых и всё понимая по-своему, многозначительно переглядываясь слушались. Бывало, пытался увязаться за своим старшим братом, играть, лазать по деревьям и напропалую шалить вместе с ребятами постарше, что обычно выливалось с моей стороны в синяки и ссадины, а брата ждала изрядная головомойка со стороны старших родственников. Но и находясь без товарищей, я почему-то не чувствовал себя одиноко: те самые фантазии, несуществующие как реальность и рождённые моим воображением, уже тогда помогали мне строить свой, детский, но вполне реальный мир и находить в нём новых, вовсе непридуманных друзей. Так, в те годы, во время одной из таких игр в одиночестве, кто-то научил меня сажать в землю семена, из которых вырастают настоящие, большие деревья. Я залюбовался однажды серёжками, висевшими на берёзовых ветках, и по-детски наивно стал спрашивать: Почему и зачем, что и когда? Я не знал, у кого спрашиваю, просто чувствовал, что кто-то мне непременно должен ответить… Вот тогда-то и появился впервые этот загадочный и всезнающий Кто-то, который всё разъяснил мне и даже подсказал, куда нужно бросить семена, чтобы выросло настоящее большое дерево. И я, не в силах терпеливо ждать и опережая события того времени, каждое утро бегал смотреть – не взошло ли моё большое волшебное дерево? Мне казалось тогда, что оно непременно должно быть именно большим и волшебным! Но оно всё не появлялось и не появлялось, пока, наконец, я не устал ждать и не отвлёкся на другие, такие же важные и такие же неотложные ребячьи дела.

Этот добрый Кто-то так же подружил меня с кусачими пчёлами, которых я тогда уже порядком боялся, будучи однажды ужаленным. И какая это была радость – смотреть, как пчёлки бегают по моим рукам и совсем не собираются меня жалить. Там прошли, пожалуй, самые лучшие годы моего детства… или, может, оно просто там закончилось?.. Трудно сказать. В то время отец мой сильно выпивал, а мать целыми днями работала на заводе… в памяти моей так и остался этот таинственный, и нечастый мой собеседник, добрый и всё понимающий Кто-то.

С того самого босоногого детства мои сны были уже очень яркими и реалистичными – в них я довольно часто летал, знаете, этак оттолкнёшься от земли и паришь в небе, как воздушный шарик, – над оврагами, над полями, над деревьями. Иногда, правда, казалось, будто ветерок вот-вот сейчас подхватит меня и унесёт в открытое, как мне виделось, небо… и тогда уже возникал небольшой страх. Этот ветерок, будто играясь со мной, поднимал меня иногда слишком высоко, и тогда я начинал немного волноваться, мне казалось, что сейчас совсем оторвусь от земли и не смогу больше на неё вернуться – я тогда впервые уже пытался что-то делать и, испуганный, искал способы как-то повлиять на свой полёт. Но хотя мне и нравились эти сны, утром приходилось просыпаться и спокойно возвращаться в реальную жизнь.

Школьные годы пронеслись будто совсем незаметно и довольно скучно. Надо сказать, я был не слишком прилежным учеником и к тому же отменным троечником, а по поведению так и того хуже. После первого этапа обучения, когда мне было уже четырнадцать лет, в моём аттестате о восьмилетнем образовании (выдавались до 90-х годов) красовался жирнющий «неуд» за поведение – следовательно, вырисовывалась очень невесёлая перспектива попасть только в самое захудалое, в самое никчёмное училище, и потерять ещё несколько лет, своей совсем ещё невзрослой жизни. Но школа тогда так просто не избавилась от меня: я пошёл в девятый и десятый классы и, проучившись ещё два года, получил всё же аттестат с удовлетворительным поведением, и приличное среднее образование.

К сожалению (а может быть, и к счастью), единственное, что серьёзно заинтересовало меня тогда в школьной программе, – это уроки астрономии и разделы физики, о свете и звуке. Самые же лучшие мои уроки литературы, которые я запомнил на всю жизнь, – это было чтение учительницей какой-либо интересной книги, которую она читала нам вслух, на свой страх и риск, немного уходя от школьной программы. Весь класс тогда просто замирал на весь урок, и тогда уже сами авторы этих произведений становились нашими учителями… Вот, в принципе, и всё, что мне запомнилось о моих школьных годах – если, разумеется, не считать школу уличную и книги, которые я очень любил и время от времени надолго ими увлекался, – благо что библиотека была у нас рядом. И всё же, распрощавшись с десятым классом и имея оценки и характеристику отъявленного хулигана, мне каким-то чудом удалось после вступительных экзаменов поступить в Московский речной техникум, и окончить уже реформированный в восьмидесятые годы Институт водного транспорта.

Была также служба в армии, война в Афганистане, реабилитация, долгие навигации и долгая семейная жизнь. Но на всякий случай, понимая нестандартность и странность своего рассказа, замечу: серьёзных ранений или контузий за годы службы я не имел.

А теперь уж пятый десяток подкрался незаметно – и нельзя сказать, что все эти годы я жил благочестиво и праведно. Но в то же время и не скажешь, что где-то сильно оступился или потерял себя. Однако, по неизвестной мне доселе причине, именно на эту, вторую половину моей жизни, сновидения приготовили мне основной сюрприз – когда мне было уже изрядно за сорок, а жизнь (как будто) совсем успокоилась и текла себе спокойно и размеренно. Я так же, как и раньше, почитывал книги и даже не помышлял о чём-то сверхъестественном и таинственном… Но вот однажды, совершенно неожиданно, я вдруг увлёкся древнеславянской азбукой, даже не предполагая, какие тайны она мне откроет и в какие дальние дали уведёт…

Ещё до реформы русской азбуки греко-булгарскими монахами она состояла из сорока девяти букв и представляла собой уникальную, образно-информационную систему или, так скажем, культурную матрицу, которая не могла появиться на Земле случайно или в процессе эволюции от обезьяны к человеку. К тому же она содержала множество посланий, которые, кроме как от богов или от очень далёких и многомудрых предков, я лично принять не мог! Они прозвучали во мне, как живая речь, коснувшись чего-то сокровенного, глубоко спрятанного и давая возможность по-другому видеть и понимать слова, вызывая при этом непримиримый конфликт с морфологией и всеми известными мне последними реформаторами русского языка. Кирилл и Мефодий были одними из первых, наиболее известных таких преобразователей, и они не создавали, а именно изменяли славянскую азбуку в более удобную для греческих писаний церковнославянскую, и даже не скрывали этого в оставленных Константином (в монашестве Кириллом) записях. Но сами записи постарались скрыть – впрочем, как и всю историю, или, точнее будет сказать, наследие славян.

После этих моих древних изысканий в поиске истин, русский язык мне открылся совсем в ином виде и значении. Я с замиранием в сердце понял, что он до сих пор является носителем важных для миропонимания людей знаний, и с ужасом обнаружил, как эти знания с регулярной методичностью искажались реформаторами и правилами русского языка – причём на официальном, научном уровне!.. Но, так или иначе, в генетической памяти многих людей, видимо, всё же остались ключи к правильному толкованию слов, их смысла, этимологии и образа. Сохранение этих образов как основы культуры и древних знаний мне показались очень важными не только для русского народа: они причудливым образом проявлялись и переплетались в культуре и древних языках многих народов.

Именно после этих моих изысканий и стали происходить первые чудеса в моих снах… я стал видеть то, что и описать сложно, былины и сказки начали запросто оживать в моих ночных видениях. В одном из первых таких сказочных снов, ко мне прилетела женщина-птица, которая села рядом прямо на воду и изобразила непонятное, странное действо, похожее на удивительный и страстный танец, фрагмент которого я позже увидел на одной из картин Васнецова! Это тогда так сильно потрясло меня, что, не скоро успокоившись, я стал впервые вести личный дневник, куда начал кратко записывать свои особенно невероятные сны, и страницы этого дневника к концу моих странных путешествий будут почти все заполнены.

Но, продолжая череду видений столь удивительных и необычных, оказалось, всё только начиналось. В одном очень ярком и реалистичном сне ко мне прилетел орёл (или возможно сокол?) и, сев на моё плечо, подарил мне – в прямом смысле слова – свои крылья! Он будто обнял меня сзади, так, что его крылья вдруг стали моими. После этого я впервые уже смог взлететь, как птица, и впервые почувствовал некую неразрывную связь – с чем-то или кем-то очень далёким и забытым. К сожалению, забытым не только мной, а многими и многими людьми, потомками некогда раздробленного народа, населявшего огромную часть Евразийского континента и не только его. Почему-то только сейчас вновь вспомнились старые былины и сказки, в которых герой, обернувшись птицей или зверем, прокладывал себе путь в иные земли или таким образом спасался от ворогов – об этом упоминается и в древнем литературном памятнике «Слово о полку Игореве». И всё же… то, что произошло со мной далее, может показаться совсем фантастичным и невероятным. Но попробуйте взглянуть на это без современных стереотипов и голливудских шаблонов. Я лишь пишу то, что видел, – и каждый сам вправе решать, как ему относиться к снам, во что ему верить, а во что нет…

Надо сказать, я считал себя довольно обеспеченным и состоятельным человеком. Конечно, не в понимании так называемых новых русских, которые множились после каждого государственного переворота, кризиса или революции, как мухи в нечистотах, а в понимании нормального городского человека, который имел всё необходимое для жизни и безбедного существования. Приличная квартира, дача, машина, семья с двумя уже совершеннолетними детьми, а также молодой эгоистичный кот, неплохо дополнял картину этого семейного благополучия – и хотя кот обладал весьма добродушным нравом, его образ жизни и график сна, никак не хотели совпадать с жизненным укладом его хозяев и домочадцев. Впрочем, тогда мне было не до кота.

В то тихое зимнее утро я сидел на кухне и напряжённо думал о прошедшей ночи… Я был абсолютно уверен, что не ночевал сегодня дома!.. Я понял это сразу, как только ровно в семь утра смог осознать себя лежащим в постели, и ко мне вернулась обыденная реальность. Прислушиваясь к самому себе и вспоминая то, что возможно было вспомнить, у меня совсем не осталось сомнений, что первое чувство меня не обмануло! Невозможно перепутать те ощущения, когда ты проспал в постели целую ночь, и то, когда ты только что в неё лёг!

Поднявшись как обычно с кровати, я удивился своему невероятному состоянию лёгкости и прямо-таки детскому, бодрому самочувствию; к тому же, моё тело не имело абсолютно никаких желаний! Такой идеальный баланс и гармонию в теле я ощутил, пожалуй, впервые в своей жизни. Почему-то я тогда вспомнил известное ироничное высказывание: «Если вам за сорок, вы проснулись утром и у вас ничего не болит, значит, вы умерли». Конечно, это был юмор, но мне эти слова пришлись по душе, и это впоследствии действительно станет очень похожим на правду…

Медленно и не очень уверенно я прошёл на кухню и сидел теперь возле окна, пытаясь вспомнить: где же я всё-таки был нынешней ночью?.. В доме стояла необычная, какая-то удивительная, просто звенящая тишина… казалось, этим утром весь многоэтажный дом притих. Даже полуночный бродяга-кот, который всегда просыпался раньше всех, почему-то продолжал спать, как убитый, не выпрашивая своего обычного раннего завтрака. Когда-то мы ему стали давать по утрам сырое мясо, и это была большая наша ошибка, он с каждым днём начинал всё больше наглеть, требуя своей утренней порции всё раньше и раньше, совсем уже не желая дожидаться, пока кто-то проснётся, и не принимал никаких возражений. Кот даже готов был быть битым, отстаивая закреплённое им самим право на вожделенное мясо, лишь бы скорее удовлетворить свой звериный аппетит мелкого хищника. Но сейчас, в это воскресное зимнее утро, вся моя семья, включая полуночного эгоиста-кота, спали будто под наркозом и совсем не собирались из него выходить!

Что же произошло сегодня ночью? – думал я. То, что удалось мне в эти минуты вспомнить, показалось бы безумием для большинства людей, и я хорошо понимал, что даже своим близким не смогу этого рассказать. Мне хотелось какой-нибудь дополнительной информации, хотя бы просто для понимания того, – что может, я не совсем сумасшедший или, по крайней мере, не один такой?! Но всё, что мне удавалось вспомнить тогда, из навязчивых фильмов и документальных проектов, большей частью было каким-то бредом, который никак не хотел стыковаться с тем, что я видел, и тем, что в итоге радостно осознавал и понимал. Похищение людей инопланетянами, нападение и захват космическими пришельцами Земли и всё тому подобное было совсем не тем, что я чувствовал, и не то, что оставалось в моей памяти. После развала СССР широкий поток подобной продукции хлынул на российские телеэкраны, и организаторов этих проектов, похоже, интересовал не только рейтинг, кто-то упорно навязывал и навязывает теперь, угрозу из Космоса. С учётом последних разработок космического оружия и миллиардов долларов, потраченных США (и не только!) на эти программы, эту тему легко можно использовать для агрессии и даже уничтожения целых стран! Особенно, если иметь в руках ещё и информационное оружие, которое уже давно активно используют. Эти мысли чётко сформировались в моей голове, но мне по-прежнему хотелось вспомнить главное… Скрытые подробности своего ночного путешествия…

Я отлично помнил, как вчера, около двенадцати ночи, все наконец успокоились и легли спать… И сразу после этого я почему-то оказался на берегу незнакомой реки… просто стоял и смотрел на бегущую воду. Было довольно светло, но солнца не было видно, похоже было на тихие вечерние сумерки. Вода мирно журчала и мне отчего то было приятно слушать её мелодичное пение. Именно тогда я и увидел тот самый шар, который вылетел из-за леса и медленно плыл над деревьями, как будто что-то или кого-то высматривая. Интересно, что я не испытал в тот момент никакого страха, скорее наоборот, очень захотел, чтобы этот объект подлетел ко мне ближе и как-то инстинктивно, мысленно позвал его… А дальше случилось ещё более странное… объект сразу изменил курс, ускорился и, подлетев ко мне ближе, приземлился метрах в пятидесяти – это был небольшой шаровидный модуль, метра три или четыре в диаметре, белый и местами полупрозрачный. Я стоял и смотрел на него не только без чувства страха, но и испытывал непреодолимое чувство радости и даже непонятного, совсем ещё неясного счастья – как бывает, к примеру, перед встречей с очень близким человеком.

Как только эти мысли стали ясны и несомненны, совершенно обычный женский голос пригласил меня войти. Было непонятно, откуда со мной говорили… я приблизился и для начала попытался понять, был ли ещё кто-нибудь на этом объекте. Кабина, куда я вошёл, была пуста, но при этом я слышал разговор теперь уже двух женщин, который не относился ко мне и имел скорее технический характер, однако был мне вполне понятен и хорошо ясен. Я даже подумал вначале, что они говорят на русском языке, но потом понял, что это несколько иной способ передачи информации – и мне стало удивительно приятно от того, что от меня ничего не пытались скрывать в тот момент, давая возможность слышать все эти диалоги. Кабина, в которой я находился, изнутри была полностью прозрачной, и лишь за спиной, где чувствовалось чьё-то присутствие, стояла непроницаемая вертикальная перегородка. Далее со мной не разговаривали… но то чудо, что осталось или, точнее сказать, оставили в моей памяти впоследствии, вообще трудно передать…

Набирая высоту, объект-шар за какие-то считаные секунды облетел всю Землю, и за эти мгновения я будто увидел всю многомерную и восхитительную красоту Матери-Земли… с её синими морями, голубыми океанами, зелёными островами, бегущими реками, дымчатыми лесами. Как будто в этот момент мне удалось заглянуть в её живые бирюзовые глаза, и во всей этой лазурной, бездонной красоте, где-то очень-очень глубоко, увидеть необъяснимую печаль, страдания и надежду! И какими же прекрасными, даже знакомыми показались тогда мне эти глубокие, бесконечно добрые и одновременно такие грустные глаза… будто сам Творец на миг отразился в них – в своём творенье.

«Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянье». Вот уж прав был Сергей Есенин – эти строки тогда непрерывно крутились в моей голове, снова и снова прокручивая в памяти непостижимый образ нашей Матери-Земли. Мне казалось, космонавты обязательно должны были рассказать всем о том, что наша Земля живая, непременно должны были увидеть – только это и должны были видеть! Но они больше рассказывали о следах, которые оставил на Земле человек, и которые, на мой взгляд, подобны шрамам на её теле. Наверное, чтобы увидеть душу Земли, надо и смотреть душой? Или снова всё дело в закрытой системе и секретности?

И всё же через полчаса напряжённых раздумий я – и огорчённый и, одновременно, радостный, понял, что больше ничего не смогу вспомнить о прошедшей ночи. Да и надо ли было теперь это делать? Теперь, когда я понял, может быть, главное, что нужно было мне сейчас понять, и точно знал, что наша Земля не окружена лишь враждебной средой или бездонной тёмной пустотой. Когда я точно знал, что Земля такая же живая, как и сам человек… и не видим мы этого только потому, что за последние столетия под воздействием ложных теорий и всё упрощающих учений сузили своё сознание до понимания лишь себе подобных существ, да и то только поверхностным, а потому неверным (то есть ложным) восприятием. Теперь, когда я точно знал, что Тьма и Свет продолжают вести непримиримую борьбу и за Землю, и за всех людей, её населяющих – и эта борьба проявляется в каждом человеке: в каждом поступке, во всех помыслах его и во всей его жизни, в которую он вносит то или иное… и каждый человек, даже часто не ведая того, является участником этой борьбы, направляемый либо силой своего духа и совестью, либо безволием и малодушием; либо упорством беззлобным, с любовью к людям достойным, либо злобой и разрушением, так как злость не выбирает достойных и недостойных, она слепа и управляема, она всегда разрушает.

Так в раздумьях прошло больше часа… за окном совсем уже светало, время пролетело незаметно. Я подумал, что хватит уже на сегодня размышлений и немного успокоившись, захотел кого-нибудь разбудить, но, поднявшись, я вдруг снова остановился… Моё тело до сих пор ощущало какую-то непонятную негу… я это чувствовал каждой клеткой своего физического тела! – словно был сегодня в отличной бане и совершенно этого не помнил. Это была полная противоположность тому, как бывало в моих поздних снах – когда чем только в них не занимаешься, а проснувшись, обнаруживаешь своё тело обиженным и неудовлетворённым. Но сейчас всё будто поменялось местами – это была какая-то измена… тело определённо что-то помнило и просто издевалось над моей же собственной возмущённой памятью. Оно в одиночку и будто в отместку наслаждалось своей ночной тайной – и, казалось, посмеивалось над моим же сознанием и моей собственной душой! Видимо, за все мои прошлые (а возможно, и будущие!) обиды…

Я так никого и не разбудил этим утром… Но через некоторое время дом сам проснулся и, как обычно, зашумел, загалдел. Только я ходил, задумавшись, и весь день мою голову не покидали мысли о прошедшей ночи: хотелось ещё что-то вспомнить, узнать хоть самую малость! Я даже попытался осторожно расспросить домочадцев, и в первую очередь, свою жену, которая была этой ночью казалось рядом. Но после всех своих стараний и расследований я ещё больше задумался… потому что все этой ночью очень крепко спали, и никто из них ничего не смог вспомнить или хотя бы разок проснуться, чтобы составить мне хоть какое-нибудь ночное алиби!.. Для меня так и осталось тайной – ночевал я той ночью дома или нет?.. Особенно удивил меня тем утром кот, который умудрился проспать, наверное, единственную в своей жизни ночь, ни разу никого не разбудив как обычно, давая всем выспаться.

Думаю, многие сновидцы непременно захотят мне пояснить, что подобные ведения это всего лишь результат внетелесного опыта и проявления созданных мною иллюзий. Я возможно с ними даже соглашусь – но только если они так же признают иллюзией всю нашу реальность, тоже создаваемую или изменяемую во многом нашими мыслями, желаниями, устремлениями, и лишь проявляемую в нашей жизни гораздо медленнее и привычней, со всеми элементами последовательности материального мира и приложения наших физических усилий. Согласитесь, если мы не задумаем когда-нибудь посадить дерево, построить дом или увидеть новые страны… этого и не будет.

Так что это ночное путешествие, пока так и осталось для меня загадкой – как и многое другое в моих последующих снах…

***

В этом же году напророченного конца света ко мне пришла пора сильных душевных потрясений и осознанных астральных путешествий. Но для меня это вновь был ещё не конец света, это скорее походило на его начало! И пусть не совсем правильно в данный момент будет соблюдена очерёдность, я именно с последнего продолжу свой рассказ. Я расскажу, как впервые попал в мир необычайных снов и начну с одного из первых таких сновидений. Конечно, этому предшествовал некий продолжительный путь, и я много ранее уже задавался вопросом: Не сон ли всё это? Но всё же основные события происходили довольно стремительно, и полная осознанность наступила в течение полугода от начала загадочных явлений незнакомцев и незнакомок в моих сновидениях. Я буду рассказывать о наиболее ключевых (с моей точки зрения) снах и как сам всё это видел, опуская лишь некоторые подробности, и вот как это начиналось…

…После недолгих приготовлений меня в очередной раз провожали в армию (?) – этот сон мне тогда почему-то снился довольно часто. За накрытым столом мирно пировали мои родные и знакомые, а я сидел и размышлял: «Почему опять в армию, ведь я уже там был?..». Сон был настолько ярким, что разум просто отказывался ставить под сомнение происходящее. Я тогда только ещё начинал спорить с собственным разумом – вопреки всем своим чувствам, на которых строится наше привычное миропонимание. Я продолжал внимательнее присматриваться к людям и уже не в первый раз подумал: да не сон ли всё это? Однако вокруг всё было настолько реально и неотличимо от привычного нам мира, что понять, где я! – впервые попадая в мир осознанных сновидений, оказалось весьма непросто. Разумеется, бывают разные фазы осознанности, но в моём случае была одна проблема – имея в тот момент стопроцентную осознанность и сравнивая тот мир с нашим, я никак не мог найти отличий, даже небо было абсолютно таким же… Тогда я начал изучать разные предметы, используя все имеющиеся у обычного человека органы чувств, надеясь найти хоть какие-нибудь различия, но, как оказалось, они тоже все прекрасно работали и не отличались от привычного нам земного восприятия! Я попробовал еду на столе, отхлебнул даже немного водки из рюмки, но и это всё было точно таким же и на вкус, и на цвет, и на запах, и на ощупь – поначалу различать два мира оказалось для меня очень непростой задачей. Я никогда не видел мир снов в таких тонкостях и подробностях как теперь, и никогда не думал о такой его схожести во всех мельчайших проявлениях с нашей реальностью! Немного позже я для эксперимента даже напивался во сне, после чего был точно так же, как в яви, пьян, чувствуя неотличимые от нашей реальности хмель, расслабление и т.д. Самое интересное в этих опытах было то, что, проснувшись утром, я никогда не испытывал похмелья или какой-либо усталости – и вообще ничего из того, чем бы там активно не занимался!.. Но в этот момент я пытался найти хоть какие-то определения или ориентиры и наконец понять – в какой же я реальности?

Не зная, что делать дальше, я встал из-за стола и попробовал побегать, попрыгать, при этом чувствуя себя очень хорошо и легко, но и это не давало ответа на мой вопрос – сплю я или нет? Все гости в это время сидели за столом и продолжали меня «провожать», не особенно обращая внимание на мои раздумья и терзания. Тогда я снова присмотреться к гостям и обратил внимание, что некоторые мои знакомые выглядят немного моложе, чем я их привык видеть, и это тоже было странно. Но тогда я ещё не решался подойти и с кем-то заговорить об этих странностях. Перепробовав в итоге все возможные и доступные мне тогда способы определения, я задумался и вспомнил одну свою «наработку» – способ, который придумал на всякий случай накануне, опасаясь не вернуться из сновидения, всё лишь начиналось, и я тогда по возможности старался быть осторожным. Я подумал, что если сплю, то значит, могу попробовать и проснуться. Определив число, как это делают обычно при гипнозе, я начал медленный отсчёт: один, два, три… Вскоре счёт стал где-то далеко и глубоко отзываться – как будто эхо! – всё вдруг поплыло и я, возбужденный и радостный, очутился в своей постели… я даже не могу сказать, проснулся, потому что выглядело это с моей стороны, именно как очутился!

Было около трех часов ночи, но я был настолько окрылён и взволнован, что мне захотелось непременно всех разбудить и рассказать о том чуде, что со мной произошло. Однако, немного поразмыслив, я тут же с досадою понял, что ничего хорошего из этого не выйдет и никто не сможет меня понять – мне просто трудно будет всё это объяснить! Немного расстроившись своим единоличным счастьем и вероятностью вновь переживать все эти удивительные события одному, я через некоторое время снова лёг спать, втайне надеясь ещё раз попасть в такой загадочный и теперь уже сильно меня манящий мир снов.

Это был мой первый опыт путешествий в мир невероятных или, точнее сказать, осознанных сновидений, а дальше было ещё интереснее… Но всё же сны не слишком спешили, открывать передо мной все тайны…

Следующий мой выход в астральное пространство случился только месяца через два и был таким коротким, что я от своей кровати и трёх шагов не успел сделать.

Я проснулся тогда ночью и, лёжа с закрытыми глазами, мечтал: хорошо бы снова осознать себя во сне и попробовать что-нибудь сделать. Очень хотелось полетать, например – как это было бы, наверное, волшебно! – думал я. Рядом мирно посапывала жена, а я всё лежал на левом боку и продолжал думать, думать… Потом вдруг открываю глаза и вижу… жена куда-то исчезла!.. Я лежал уже совсем на другой кровати, и передо мной было совсем другое окно – занавешенное лёгкими шторами, а в стороне были открыты две створки, через которые в комнату лился приятный янтарный свет, то ли восходящего, то ли заходящего солнца. Лёгкий ветерок едва шевелил прозрачные занавески, и этот свет и этот ветерок как будто манили, будто приглашали меня. Я тут же посмотрел на свою руку и увидел на ней «ночной браслет», который в то время надевал перед сном. Возможно, я не первый, кто это придумал, но тогда я тихо порадовался своей смекалке и, осторожно поднявшись, сел, прислушиваясь к себе, и побаиваясь спугнуть это наваждение и это едва знакомое мне состояние. В теле чувствовалась непонятная и приятная энергия – как будто электрические, поверхностные разряды струились по всему телу, а само состояние можно было назвать лёгкой негой и невероятным восторгом… Медленно поднявшись, я осторожно направился к этому манящему невероятным светом окну, и вдруг… жена, которая, казалось бы, исчезла, где-то отдалённо начинает ворочаться… а я, в этот момент останавливаюсь, пытаясь понять источник помех… и вместо полёта из окна, естественно, вылетаю из того состояния и той реальности в которой так восторженно пребывал. Конечно, я немного расстроился тогда, но всё же… это уже было что-то новенькое, точнее – астральный выход, а не осознанное сновидение, и я успел тогда запомнить особые вибрации тела, которые позже помогут мне быстрее ориентироваться в подобных ситуациях.