Ключ

– Как, как… – Валерия шмыгнула носом. – Следили, думаю, за машиной. – Привет! – она чмокнула его в щёку. – Спасибо, что приехал.

– Водку будешь? – из кухни вышла подруга с подносом, на котором стояли три запотевшие от холода рюмки. – Присоединяйся, мы тут уже давно стресс снимаем.

– Спасибо, – Матвей покрутил двумя руками в воздухе воображаемый руль. – Не могу употреблять. Хочу, но не могу.

– Нам больше достанется. – Подруга залпом опрокинула в себя рюмку. – Хороша! – Потом посмотрела на Лерку. – слушай, я пойду пока, дел вагон, а вы поболтайте. Вечером наберу.

– Ага. – Безучастно откликнулась Валерия. – Давай, на связи.

Она села рядом с Матвеем.

– Извини. До сих пор не могу в себя прийти. Все, сука, болит. – Она взяла водку, тоже залпом выпила и откинулась на спинку дивана. – Педики, подонки, чтоб вы перестреляли друг друга!

– Ты как от них убежала-то?

– Выскочила на светофоре. Лодочки в машине остались, а я – босиком по дороге, бегу, руками машу, кричу, как сумасшедшая. Они за мной и не гнались, рванули сразу от светофора. Там за нами мент какой-то ехал, остановился, вызвал мне «скорую» и сообщил операм.

– Так нашли их?

– Через час. Я в новости попала, и какой-то сознательный гражданин мою машину во дворе увидел. Позвонил в милицию, сказал, что подозрительные люди рядом с «кайеном», похожим на тот, что угнали. Чеченцев там и взяли. Или не чеченцев, чёрт их разберет. Какие-то бородатые, в общем. Меня из больницы домой отвезли, машину обещают вернуть, как разберутся. Так что в целом всё ок. – Она как-то странно взглянула на Матвея. – Хорошо, что ты приехал. Я все равно собиралась тебе звонить.

– До сломанного ребра или после? – Матвей попытался пошутить.

– После. – Валерия даже не улыбнулась. – Дело в том…она помолчала…я даже ментам об этом не говорила…понимаешь, они мне твою фотку показывали. Спрашивали, знаю ли я тебя.

– В смысле? – Матвей снял руку с ее плеча и отодвинулся. – Кто показывал фотку? Чехи? Мою? Тебе?

– Ну да. На телефоне. Такое ощущение было, что проверяли, того человека взяли или нет.

– А ты что?

– Я на всякий случай сказала, что первый раз вижу. Они на своем языке что-то начали обсуждать, тут я и выскочила.

– А почему ментам не рассказала?

– Хотела сначала с тобой поговорить. Может ты в какую-то историю ввязался, долги там или криминал. Я ментов знаю, если увидят, что можно заработать, потом не отвяжутся. Так что у тебя с этими чеченами? И зачем им я понадобилась?

– Вообще ничего не понимаю. Ни в какие криминальные разборки я не влезал, долгов у меня, кроме пары неоплаченных штрафов, нет. Я далёк от чеченцев как от Луны. А они точно чеченцы?

– Слушай, я там чуть не описалась прямо в машине от ужаса. Думаешь, у меня было время разбираться кто они?

– Ну да…Матвей задумчиво потёр переносицу. – Извини, но я реально ничего не понимаю.

«…И набрав воздух в нижнюю часть живота, задержите его там не менее двух минут, визуализируя одновременно три главных канала, идущих от точки между бровей к точке, находящейся на ладонь ниже пупка…»

Матвей медитировал уже больше получаса. Это было много. Обычно минут через пятнадцать у него затекала нога или уставала спина, а в голову забирались мысли, коварно сталкивающие с духовных вершин. Но вчерашний день, начавшийся так хорошо, оставил после своего не безвременного ухода тревогу и запутанность в мыслях. Какие-то мутные чеченцы, которые его ищут. Почему через Лерку? Он не скрывается, могли бы сразу к нему…Эта Ясна, девушка из клуба, тоже катастрофически нарушала гармонию его внутреннего мира. Была в их встрече какая-то незаконченность, недоговорённость, суть которых он пока не мог понять. Медитация должна была привести мир в относительное равновесие, но почему-то не приводила.

Сидевший на полу в позе полулотоса, Матвей выпрямил ноги, потянулся и отправился на кухню пить кофе.

Телефон на кухонном столе был наполнен сообщениями. Не было только одного, которого он подсознательно ждал. «Когда пытаешься понять, почему что-то не получается так, как ты хочешь, нужно осознать, насколько искренним было твое желание» – вспомнил он чью-то умную мысль. Взял телефон, набрал сообщение.

«Привет. Выспался». – Поставил два смайлика и улыбнулся, словно возвращаясь к какому-то приятному воспоминанию – «ты как? Добралась нормально? Что сегодня? Встретимся?».

Через пару минут телефон блямкнул, на экране мессенджера всплыло имя «Ясна-клуб». Он открыл сообщение. «Я ок. Сорян. Сегодня никак». И три смайлика с поцелуем.

Что-то в сообщении его задело. Он считал, что написать девушке на следующий день после секса – дать надежду. Не написать вовсе – дурной тон. Поэтому всегда выходил на связь через день. Разговор получался легким и ни к чему не обязывающим. Он никогда не договаривался о следующей встрече. Давал себе время понять, хочет ли он этого, брал паузу. И обычно его хотели, а он выбирал. Но в этот раз он безусловно сам стремился увидеть Ясну. Было такое чувство, что после её ухода в реальности образовалась какая-то дыра, битый пиксель. И это бесило, хотелось привести картину мира в порядок, чтобы там снова все было на привычных местах. Но дыра была нестандартной и, похоже, заполнялась только Ясной.

«Противно, – подумал он. – Я просто ее хочу. И это обычная химия. Тупая химическая реакция организма. Почему моя жизнь должна как-то меняться из-за тупой химической реакции?»

Он налил в чашку немного молока, взбил в капучинаторе густую пену и когда её белые радостные облака смешались с темной субстанцией кофе, вдохнул его запах, почувствовал ладонью тепло напитка. Сел, продолжая держать чашку с кофе в руках, не торопясь, сделал глоток и открыл для себя очередной день.

Глава третья

От дома до офиса можно было доехать за полчаса.

Он выехал заранее, чтобы успеть к назначенной встрече с клиентом с запасом в четверть часа, этого обычно хватало на чай и настрой на креативность.

Движение было вялым, но город ехал. Погода стояла теплая и солнечная. По радио хриплый мужской голос пел: «Разделяла нас пара шагов, но до этого дня, я не знал, что такое любовь, и что ты из огня…» Матвей сделал звук громче, опустил стекло, в салон тут же влетели целые гроздья тополиного пуха. Другие машины так же медленно ползли рядом и он разглядывал водителей, машинально отмечая всех смуглых и бородатых. Мысль о таинственных чеченцах, которые его ищут, не отпускала. Мимо плыл чёрный «мерседес» s-класса с тонированными стеклами. «Сто процентов – дети гор, – подумал он. – Тонировка там, похоже, национальная традиция. Как они только техосмотр проходят?». Матвей представил себе человека, который ехал в салоне – с бородой, в сером полосатом костюме с галстуком и в папахе. «Делегат маленького, но гордого народа едет в Думу решать вопросы».

Пока его воображение рисовало образ гламурного бородача в папахе, стекло на задней двери седана наполовину опустилось. В машине сидела девушка. Лица сначала не было видно, ветер, залетевший в открытое окно заслонил его копной тёмных, цвета ночи, волос. Потом он увидел, как тонкая изящная кисть руки, на которой золотом блеснули дорогие часы, откинула прядь и пассажирка посмотрела на него почти в упор. Он сразу узнал её. Это была девушка с планшетом, на которую он обратил внимание, пока сидел в кафе. Несколько секунд она не отрывала от него взгляд. Потом стекло поползло вверх.

Незадолго до того, как оно окончательно закрылось, Матвею показалось, что пассажирка «мерседеса» ему подмигнула.

Влад, в темных брюках, белой расстегнутой на три пуговицы рубашке, уже сидел в переговорной.

Густые волосы на его груди прижимала массивная золотая цепь и масштабное распятие. Поймав недоуменный взгляд Матвея, он потрогал крест:

– Имиджевый аксессуар. Из 90-х. Надевал на встречи с бандюками. Пусть заказчик видит, что мы свои, а не иудеи какие-нибудь.

Он положил перед собой бумагу и карандаши. Сисадмин настраивал проектор. Маленькая Вера принесла поднос с чаем, печенье «Юбилейное», баранки и вазочку с вареньем.

– Банку с вареньем тоже сюда поставь. Смотри – он показал банку Матвею. «Наш край». Родное, русское. Не отрываемся от почвы.

– Я за любую почву, – кивнул Матвей, – лишь бы на ней росло бабло.

– Не глумись, – Влад с треском надкусил баранку. – Настройся на искренность и сострадание. Заказчик не дурак, фальшь за версту учует.

– Ага. – Матвей кивнул на тяжелого золотого Христа на груди партнера. – Особенно твой аксессуар искренне выглядит.

– Аксессуар выглядит глупо, – согласился Влад. – Но глупость – тоже своего рода искренность.

– К вам отец Гурий. – Вера открыла дверь и на пороге переговорной появился невысокий, стройный мужчина лет сорока, с аккуратно, даже, пожалуй, излишне заботливо подстриженными усами и бородой, одетый в черную рясу с наглухо застегнутым воротом подрясника. На его голове разместилась небольшая круглая шапочка. Он вошел в комнату, остановился и сказал «здравствуйте».

– Здравствуйте, добро пожаловать – Влад суетливо поспешил навстречу священнику и сделал неловкое движение, как бы намереваясь поцеловать ему руку.

– Не нужно, – улыбнулся Гурий, – руку принято целовать, когда просят благословения. И целуете вы в этот момент не мою руку, а десницу самого Господа.

– Это мой партнёр Матвей, – чтобы скрыть смущение Влад повернулся к Матвею.