Ключ

Тот наклонил голову и сказал просто: «Здравствуйте, отец Гурий. Проходите, садитесь».

Отец Гурий внимательно посмотрел на Матвея. Ответил: «и вам здравствовать», подошел к столу, сел. Плавно, с достоинством, налил себе чашку чая. Все его движения были неспешными, растянутыми во времени, словно он находился не в воздухе, а в жидкой среде. Так же плавно он достал из малозаметного кармана две визитные карточки. «Особое синоидальное учреждение РПЦ. Отец Гурий. Руководитель проекта» – прочитал Матвей. В структуре церкви он не разбирался, но тактично не стал уточнять, какие обязанности и полномочия у необычного клиента.

– Предлагаю начать с нашего портфолио, – Влад открыл компьютер, подключённый к проектору и на экране появился логотип агентства. Вот наши заказчики – он открыл следующий слайд, но отец Гурий махнул рукой:

– Не надо, не надо! Для нас это не главное, достаточно, что вас рекомендовали люди, – он сделал многозначительную паузу, ко мнению которых церковь прислушивается. Для нас важна, прежде всего, конфиденциальность заказа и понимание огромной ответственности, которая ляжет на вас в том случае, если мы договоримся.

– Мы, конечно, не спецслужба, а всего лишь пиар-агентство, но хранить секреты умеем, – с важным видом сообщил Влад.

«Какие, интересно, секреты он имеет в виду? – подумал Матвей. – От налоговой, что ли?» Но промолчал и благоразумно кивнул, подтверждая полную готовность хранить любые тайны.

– Не могли бы вы хотя бы вкратце обрисовать задачу? – обратился он к священнику.

– Только вкратце её и можно обрисовать. – Отец Гурий разломил в кулаке баранку, положил один из кусков в рот и с хрустом разжевал. Потом отпил глоток чая, поставил чашку на стол и спросил Матвея:

– Что вы знаете о Боге?

– Ну… – вопрос был неожиданным и Матвей не знал, что именно он должен ответить. – Бог – это творец, он сотворил мир, потом воплотился в человеке и этого человека распяли. Но он дал откровение о том, как человеку надо жить, чтобы после смерти попасть в рай и потом воскреснуть… или сначала воскреснуть, а потом попасть в рай – Матвей понял, что запутался. – Ничего я о Нём толком не знаю, – честно признался он. – А что можно вообще знать, если Он – непостижим?

– Знать и постигнуть – две разных вещи, – нравоучительно заметил Гурий. – Мы знаем о Господе по его проявлениям в мире, который доступен нашему пониманию. А постигнуть Его мы не в силах, поскольку сам Он бесконечно шире того мира, который нам доступен. Но, – он посмотрел на Матвея и снова улыбнулся, – незнание – это лучше, чем ложное знание. Вы сможете, мы надеемся, подойти к задаче нестандартно, принести свежий, современный взгляд.

– Так в чем все-таки будет наша задача? – Матвей видел, что священник разломил еще одну баранку и ждал очередной длинной паузы. Но отец Гурий произнёс:

– Мы хотим заказать вам пиар-концепцию Бога. Разумеется, в русле православной трактовки. – И лишь потом захрустел баранкой.

Все замолчали. Впервые за время переговоров с самыми разными заказчиками даже Влад не знал, что сказать. Первым нарушил молчание Матвей.

– А зачем Ему пиар? – спросил он священника. – Я понимаю, что пиар нужен продукту или бренду. Бренд должен вызывать доверие, доверие бренду увеличивает продажи.

Влад под столом толкнул его ногой. Матвей понял сообщение: «Заткнись, будет бюджет, мы пропиарим что угодно, даже то, чего нет».

– Доверие. – Подтвердил Гурий. – Доверие – это и есть Вера. Вот вы, Матвей, вы верите в Господа? Вы доверяете ему?

– Я верю… – Матвей постарался ответить максимально искренне, – верю, что есть некая высшая реальность, которая…

– А вы можете доверить этой «высшей реальности» вашу мать? Вашего ребенка? Любимую женщину? Себя самого? – священник пристально посмотрел в глаза Матвея.

– Ну как я могу ей что-то доверить? – пожал плечами Матвей. – Она же высшая. Вне моего понимания. «Что он Гекубе, что ему Гекуба» – процитировал он Гамлета. – Я для нее просто пиксель во вселенной.

– Так вы стали бы лететь на отдых самолетом компании, для которой человек – просто пиксель? Или принимать лекарство, которое произвела корпорация, для которой важнее иные, совершенно вам непостижимые цели, нежели ваше здоровье?

– Нет, конечно. Но причем тут Бог?

Отец Гурий посмотрел на Матвея, как на неразумное дитя.

– Вера – это основа процветания нашей Церкви. Её главный продукт, который она, говоря языком коммерции, продает. Чем объект веры дальше от человека и непонятнее ему, тем меньше ему доверяют. Тем слабее вера. Тем бо?льшие, образно говоря, убытки несёт производитель. Все эти древние истории о воскрешениях, исцелениях и прочих чудесах уже не работают. А если работают, то на самую, так сказать, малоинтересную для нас аудиторию, которая и так приходит к вере, в силу убогости своего бытия и общей тяжести жизненных обстоятельств. Есть у нас в Церкви, конечно, авторитетные отцы, которые считают этот инструмент единственно правильным. То есть, чем хуже живут люди, чем более они страдают, тем ближе они к вере и Господу. Но сегодня эти идеи не поддерживаются политическим руководством. Одним словом, нам интересен активный гражданин, возрастная группа 25–45 лет, владеющий хотя бы одним автомобилем на семью и чей доход на члена семьи не ниже 50 тысяч рублей…Я вышлю все наши требования к целевой аудитории на электронную почту.

– Подождите, – проснулся Влад. – Вы говорите, нет чудес. А схождение Благодатного огня? Разве не чудо?

– Во первых, – отец Гурий загнул палец с безупречным маникюром, – как он нисходит видит только один человек, который и молится в помещении Гроба Господня о его нисхождении. Во-вторых, – он загнул еще палец, – как можно говорить о чуде, если после того, как одна уважаемая телевизионная компания выкупила эксклюзивный контракт на освещение этого чуда, огонь нисходит ровно в тот момент, чтобы совпасть с 11-часовым выпуском новостей этой уважаемой компании. И в третьих, – он загнул третий палец, – помните о нашем соглашении о конфиденциальности. Мы с вами в контексте дискурса можем обсуждать любые вопросы. Но сам дискурс остаётся исключительно в этих стенах.

– А что по срокам? – Матвей решил перевести разговор в практическую плоскость.

– Церковь, как вы понимаете, живет по своему особому времени, – плавно изрек отец Гурий. – Но и тянуть до второго, так сказать, пришествия, мы тоже не хотели бы. Поэтому первый вариант концепции мы ждем через два месяца после подписания договора и выплаты аванса, – жёстко закончил он.

При слове «аванс» погрустневший, было, Влад оживился.

– Мы беремся! – так же бодро сказал он. – Но, как вы понимаете, задача не тривиальная. Поэтому и расценки будут не совсем стандартные.

– Церковь не разбрасывается деньгами, – сухо произнёс отец Гурий. Но мы понимаем сложность задачи, и оплата будет соответствовать масштабу и качеству предложенного решения.

– Тогда мы подготовим договор? – спросил Влад.

– Договор уже подготовили наши юристы. Я пришлю его сегодня же вам на почту. Если вопросов не будет, на этой неделе и подпишем с Божьей помощью. – Отец Гурий перекрестился. – А мне пора, – он встал, оправил рясу и посмотрел на Матвея. – Будем с вами работать в тесном контакте.

– Благословите, отец Гурий, – Влад решил, что чаепитие с баранками и вареньем «Наш край» будет неполным, если не окончится благословением. Священник осенил Влада крестным знамением и протянул руку, которую тот осторожно поцеловал. Потом взглянул на Матвея. Тот стоял в замешательстве, благоприятный момент был упущен.

– В добрый путь, – только и нашёлся он что сказать и чуть поклонился. – Будем работать над поставленной задачей.

– Господи, благослови, – ответил отец Гурий и вышел из переговорной.

– Ну и что будем делать? – спросил Матвей у Влада, когда звонкий голос бухгалтерши «ой, батюшка, благословите!» показал, что священник уже на выходе из офиса.

– Что делать? Работать! – Влад распечатал нетронутую коробку печенья. – Я у нас на хозяйстве, а ты – креатив. Вот они, деньги, лежат на виду, подходи и бери. Так что включи мозг, думай, не подведи!

Отец Гурий вышел из офисного центра. Из его движений исчезла плавность, он шел быстро, по-военному выпрямив спину. Выскочивший из черной семерки БМВ водитель подобострастно открыл перед ним дверцу автомобиля. Гурий сел на просторное заднее сиденье, в это время в кармане у него зазвонил телефон. «Да, встречу закончил. Всё по плану. Да, доложу лично, буду через 30 минут». Он спрятал телефон: «В патриархию. Быстро».

В офисе Влад допивал чай.

Матвей сел напротив и подтянул к себе лежавший перед Владом на столе листок бумаги, на котором тот делал какие-то пометки во время встречи. Там оказался рисунок нескольких куполов сомнительной геометрии с крестами. Матвей хмыкнул и вернул лист партнёру:

– Тебе только татуировки зекам набивать. По куполу за год отсидки. Одно не понятно, – Влад закинул руки за голову и стал раскачиваться в кресле. – Почему мы? Религия – вообще не наша тема. Да и грешники мы с тобой оба. Сексоголики. У тебя постоянный блуд, у меня прелюбодеяние. Далеки мы от духовных сфер как декабристы от народа.

– Как я понимаю, Бога тоже не для святых надо пиарить. Святые и так в него верят. А мы должны понимать целевую аудиторию. Чувствовать её, так сказать, грешным сердцем. Тут главный вопрос – в мотивации. Зачем верить? Чтобы не грешить? Чтобы черти не жарили на сковородке? Но чтобы испугаться чертей – надо сначала в них поверить. То есть, получается, требуется поверить, чтобы испугаться? Как-то все запутано, – Матвей взял листок бумаги и нарисовал на нём отвратительную рожу с рогами. – Как можно пиарить то, что внушает ужас? Что там попы обещают грешникам? Вечные муки? Представляешь, чтобы мука была вечной? Вот у тебя вечно болит зуб. Если он все время болит, ты разве понимаешь, что это мука? Ты уверен, что это – нормальное состояние зуба.

– Знаешь, давай сделаем перерыв на несколько дней, – предложил Влад. – Переспим с идеями. Ну, или просто переспим. Почитаем книжки. Поговорим с экспертным сообществом. Может, появится какой-то просвет.

Двор, где Матвей обычно парковал машину, был обильно усыпан клейкими почками, облетевшими со старых лип, еще не вырубленных ради унылых, обнесённых монументальными бордюрами, газонов и безликих детских площадок. Почки облепили веснушками капоты стоявших рядом машин, казалось, что металл, нагретый весенним солнцем и политый дождем, пустил желто-зеленые ростки. Из окна его квартиры открывался восхитительный вид на старую часть города, где разноцветные крыши перемежались золотыми куполами церквей. Матвей переоделся, вышел на улицу и без особой цели пошёл гулять по кривым переулкам, вдыхая запахи весеннего города и разглядывая прохожих. Мимо прошли две немолодые женщины в белых платках, вышедшие из соседней церкви. «Зайти, что ли, в храм – Матвей посмотрел на входную арку из тёмно-красного кирпича, над которой висела икона Богородицы. – Может, посетит откровение…»

Внутри церкви было прохладно, пахло воском и ладаном. Он подошел к большой, почти в рост, иконе. На ней был изображен человек со строгим благообразным лицом, держащий в руках открытую книгу. Было тихо, при входе женщина, продающая свечи, неслышно перебирала какие-то бумажки. Матвей стоял перед иконой, пытаясь сосредоточиться и проникнуться духовным содержанием изображения.

«…Не здоровые имеют нужду во враче, но больные… Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников…» – вдруг услышал он голос за спиной. Матвей обернулся. Рядом с ним стояла Ясна. Была она одета совершенно не для церкви – голубые потертые джинсы с дырками на коленях, белая блузка с синими полосками. Длинные волосы убраны в соблазнительный хвост. Она улыбалась. «…Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфей, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним». Это икона евангелиста Матфея – пояснила она. – Он налоги собирал. Людей его профессии никогда особенно не любили».

– К-как, – Матвей запнулся от неожиданности, – как ты здесь очутилась?

– Счастливое совпадение, – Ясна улыбнулась еще шире. – Веришь? Заезжала к подруге в офис, дай, думаю, в церковь загляну. А тут увидела твою широкую мужественную спину. Ты сам-то зачем сюда пришёл? Проблемы? – она потянула его за рукав к выходу. – Ну пойдем, расскажешь.

Строгая тётка в углу оторвалась от бумажек и неодобрительно посмотрела на Ясну. Губы её совершили движение, словно собираясь что-то сказать, но звук так и не родился. Она не отрываясь проводила девушку взглядом, пока та не вышла из храма.