Дом

– Да нет, ничего, я просто так. Слышал кое-что об этом доме, – пробормотал начальник, опять склонившись над анкетой.

Наташа же обошла несколько предприятий, но везде или получала отказ сразу, или слышала просьбу подойти в другой раз.

Работу Николай получил не особенно денежную, но с другой стороны и не пыльную. Многие предприятия не вписывались в новую экономику и работали кое-как. Так что приходилось радоваться хоть какой-то работе. Некоторые его друзья по институту работали даже в ресторанах официантами. Места не денежные, но зато хлебные. Со временем Николай рассчитывал найти что-нибудь получше.

Однажды Наташа преподнесла мужу сюрприз. Несколько раз, приходя с работы, он заставал её с загадочной улыбкой на лице. Если он её спрашивал, чем она сегодня занималась, женщина уклончиво отвечала, что потом расскажет. Он замечал на её руках следы какой-то краски, но вместо ответа на вопрос что это такое, она спешно прятала руки за спиной.

Придя на этот раз с работы, он обнаружил в зале завешенный старой скатертью мольберт. Наташа попросила его закрыть глаза, и когда он их открыл, то увидел на мольберте красивый пейзаж.

– Наташенька, откуда у тебя такая красота? – не понял в первый момент Николай.

– А ты попробуй догадаться.

– Неужели ты нарисовала?

– Ну да!

– Вот это да! Как здорово!

Он подхватил жену на руки и начал покрывать её лицо поцелуями.

– Почему ты не сказала мне, что умеешь рисовать? Вот это сюрприз! Ну, ты молодец! А красиво-то как!

Наташа была вне себя от счастья.

– Раньше я часто рисовала, а потом было негде, да и некогда. Теперь вот решила тряхнуть стариной. Вроде бы получилось. Правда? – Счастливая улыбка сияла на её лице.

– Наташенька, милая, ну ты просто молодец. Нет, я открываю в тебе всё больше и больше талантов. Ты ещё много всякого разного умеешь? – поинтересовался в шутку Николай.

– Поживём – увидим, – отшутилась жена.

Картину тут же повесили в зале на самом видном месте, а Николай передвинул одно кресло так, чтобы, сидя в нём, можно было любоваться ею.

– Буду рисовать картины и продавать, – решила Наташа.

– Никаких продавать, сначала обвесим все стены квартиры. А потом начнём собирать наследство нашим детям. Ну и если что останется, то, может быть, и будем продавать. Хотя до этого ещё далеко.

Николаю казалось, что новое занятие жены пошло ей на пользу. Особенно она чувствовала себя хорошо, когда рисовала пейзажи. В поисках мотивов Наташа часами гуляла по окрестностям, и Николай видел, что это её успокаивало. Они вместе искали красивые места, и эти прогулки явно помогали молодой женщине. Теперь она уже не прятала свои работы, и он мог видеть, как рождаются новые картины. Сидя немного в стороне, Николай мог часами наблюдать за женой. Он любовался её красотой, наблюдал за её лицом – оно отражало всю палитру внутренних переживаний Наташи. То оно расплывалось в счастливой улыбке, это когда у неё что-то получалось, то становилось серьёзным, а иногда выражало и отчаяние. Пейзажи получались разные, то солнечные и весёлые, то мрачные и навевающие тоску. Видимо, они отражали Наташино настроение. Иногда она успевала написать за неделю две работы, иногда не получалось ни одной.

Когда набралось десятка полтора картин, Наташа решила поехать в областной город и попытаться что-то продать. Дядя Серёжа поехал с ней, нужно было ей помочь. Вернулись оба вне себя от радости – все картины разошлись. К ним даже подошёл один искусствовед, во всяком случае, так он себя назвал, и, похвалив работы, отметил элементы мистицизма. «Это сейчас модно», – сказал он.

Когда дядя Серёжа процитировал искусствоведа, Николай поймал укоризненный взгляд, которым Наташа посмотрела на родственника. Ей явно это не понравилось.

– А что такое мистицизм? – поинтересовался Николай.

Дядя смутился, бросил взгляд на Наташу и, ничего не сказав, спешно ретировался.

Однажды утром Николай пришёл на работу, но начальство попросило его выйти во вторую смену. Вернувшись, таким образом, во внеурочный час домой, он обнаружил Наташу опять за мольбертом. Только на этот раз рядом с ней стояла тётя Лида. Она что-то громко говорила Наташе. Мужчине показалось, что она её в чём-то поправляет или убеждает. Увидев Николая, обе очень смутились. Тётя Лида быстро сняла картину и, стараясь держать её тыльной стороной к нему, прошмыгнула мимо.

– Что-то красивое получается?

– А почему ты не на работе? – не отвечая на его вопрос, спросила Наташа.

– Да попросили выйти во вторую смену, так что день свободный оказался. Чем займёмся?

– Да, право и не знаю. А ты что предлагаешь?

– Может быть, пойдём на природу и ты порисуешь? Погода вроде ничего.

Он посмотрел на жену, но та неопределённо пожала плечами.

– Слушай, а всё-таки, что ты там рисовала? Опять какой-нибудь сюрприз?

Реакция Наташи изумила его, она густо покраснела и, опустив голову, ничего не ответила. Николаю почему-то показалось, что она сейчас заплачет. Он подошёл к ней, сел на корточки и заглянул ей в лицо.

– Наташа, тебе нехорошо? Мне кажется, что с тобой опять что-то не в порядке. Или я ошибаюсь?

Наташа посмотрела ему в глаза, попыталась улыбнуться. Но улыбка получилась какая-то вымученная, виноватая.

– Коля, не надо, всё в порядке. Не надо, успокойся. Может быть, когда-нибудь я тебе всё расскажу, только не сейчас. Ладно? Потерпи немного, может быть всё само пройдёт.

– Наташа, но я же вижу, что тебе плохо, и я хочу знать правду. Не хочу я больше терпеть, понимаешь? Ты иногда какая-то не своя. Я же твой муж и имею право знать, что с тобой происходит. Прямо какая-то игра в прятки получается. Тебя что-то мучает? Тебе кто-то угрожает?

При последних словах Наташа вздрогнула.

– Коля, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём, ладно? Давай пойдём лучше погуляем и заодно сходим в магазин, кое-какие продукты надо купить…

– Тебе хорошо?

Наташа еле заметно кивнула головой. Они только что пережили близость и теперь лежали в постели, тесно прижавшись друг к другу. Николай слышал дыхание жены, вдыхал её запах и опять, как уже сотни раз, благодарил судьбу или Бога, или кто-его-знает-кого, за свою жену. Одной рукой он прижимал её к себе, а другой гладил. Так он мог лежать очень долго. Иногда он что-то спрашивал, она отвечала.

Неожиданно он почувствовал, что по телу жены пробежала дрожь. Как будто какая-то волна прокатилась по ней и заставила её напрячься. В первый момент Николай не придал этому значения, может быть какое-то неприятное воспоминание из прошедшего дня или услышанные шорохи испугали Наташу. Он тесней прижал её к себе и провёл рукой по её спине. Но напряжение не спадало, и ему показалось, что Наташа начала мелко дрожать. Неужели с ней опять что-то не в порядке? Неужели опять какое-то наваждение? Николай, сам того не осознавая, начал бояться этих непонятных изменений в поведении жены.

– Наташа, что с тобой? Тебе нехорошо? Может, попить принести или окно открыть?

Наташа ничего не ответила и, как показалось Николаю, немного успокоилась.

– Наташенька, милая, успокойся, всё будет хорошо. Давай спать. Расслабься и спи. Не думай ни о чём.

Но в ответ Наташа вдруг начала прерывисто и глубоко дышать. Она откинула руку Николая и села. Николай тоже хотел было подняться, но Наташа положила свою руку на его грудную клетку и неожиданно сильно прижала его. Её дыхание становилось всё более интенсивным, и Николаю показалось, что это не просто дыхание, а какой-то сдавленный хрип. Сначала медленно, но потом всё сильней она начала качать головой. Её волосы взлетали в воздух и падали то на лицо, то на спину.

Николай совершенно растерялся. Невольный страх опять, как уже несколько раз в последнее время, начал неприятной прохладой наполнять его внутренность. Что тут опять происходит? Что с его женой? Такого с ней ещё не было. У Николая появилось непреодолимое желание выскочить из постели и броситься куда глаза глядят. Но что с Наташей? Не может же он бросить её на произвол этого… Только чего или кого «этого»?

Сильная боль пронзила Николая. Наташина рука вдруг опять с огромной силой надавила на его грудь. Он взял её руку и попытался освободиться, но у него ничего не получилось. Это была не Наташина рука, а чья-то чужая, твёрдая и невероятно сильная.

Вдруг Наташа повернулась к нему, и он ужаснулся её виду. Громкое хриплое рычание исходило из её уст, глаза сверкали неестественным светом. Она медленно приподнялась и теперь уже обеими руками упёрлась в Николая. Он хотел что-то сказать, но не смог выдавить ни звука. Тогда он попытался вывернуться из-под этих рук, но и этого не получилось. Всё его тело было как бы парализовано от страха.

«Бежать, бежать» – билась в его сознании единственная мысль. На какое-то мгновение Наташа вдруг резко выпрямилась, так что давление на грудную клетку немного ослабло и он смог прохрипеть.