Стоящие свыше. Часть IV. Пределы абсолюта

– Мне кажется, я понял, почему они с таким рвением исполняют его желания. И я, наверное, уже знаю, кто это… Но… Я не могу, без доказательств… Я чувствую себя отвратительно: вдруг я ошибаюсь? Даже думать такое о человеке, и то стыдно. А уж кому-то сказать…

Славуш снова окинул взглядом болото: оно было неподвижным и молчаливым. Даже лягушки примолкли.

– Послушай, – начал он, помолчав, – а тот парень, который в Хстове водил тебя колдовать… Гвардеец…

Спаска сжалась – меньше всего ей хотелось говорить о Волче со Славушем.

– Что? – натянуто спросила она, потому что Славуш замолчал.

– Я знаю, что твой отец ему доверяет. А ты?

– Да, я тоже ему доверяю, – ответила Спаска и даже хотела прибавить «как никому другому», но удержалась. – А почему ты спрашиваешь?

– Понимаешь, твой отец – он знает. А ты чувствуешь. Мне кажется, тебя нельзя обмануть.

– Волче никогда нас не обманет и не предаст. Он скорей умрет, чем позволит… – Спаска хотела сказать «меня обидеть», но осеклась, а Славуш расценил ее слово по-своему.

– То есть ради него стоит рисковать?

– Если он рискует собой каждый день, каждую минуту, разве мы не должны рисковать ради него? – прошептала Спаска испуганно: наверное, не просто так ей приснился этот жуткий сон. – А что, с ним что-то случилось?

Славуш посмотрел на нее пристальней, и взгляд его стал грустным:

– Значит, его зовут Волче…

– А ты разве не знал?

– Его имени не знает никто, кроме Милуша, тебя и Змая. Понимаешь, чтобы никто не мог даже случайно подслушать. Не называй его по имени вслух.

– А почему ты о нем спрашиваешь?

– От него нет известий с конца апреля. Зорич не знает, где он, в последний раз они виделись перед его уходом на Змеючий гребень. Мы не знаем даже, дошел он до Лысой горки или нет.

Спаска задумалась: а стоит ли говорить о том, что он дошел до Лысой горки? И решила пока промолчать.

– И… что? – еле-еле выговорила она.

– Милуш подумывает послать в Хстов Свитко, а мне кажется, что Свитко лучше оставаться в замке. В Хстове уже дожди, когда он еще погреется на солнышке? Он и здесь-то в последние дни что-то плох…

– Он разве не едет в Кину?

– Нет. Он говорит, что сейчас не время. Собирается… Погоди-ка! Смотри, Спаска, смотри!

Из-за длинной тени замка с восточной его стороны на болоте появилась странная низкорослая и широкая фигура в серо-зеленом плаще и островерхом куколе! Спаска не сразу поняла, что болотник несет что-то тяжелое, пряча под плащом. И как Славуш его заметил? Словно имел глаза на затылке.

– Стой! Остановись! – закричал Славуш и потянулся за плечо, но лука у него с собой не было. – Я же говорил! Я же чуял!

Он кинулся к лестнице, и Спаска побежала за ним, но быстро отстала.

Его крики разбудили стражников, но спросонья они плохо соображали. Славуш выхватил у одного из них топорик и ударился плечом в запертую калитку, чтобы отодвинуть засов.

– Что такое? – хлопая глазами, спросил у Спаски стражник.

– Болотник! Он… кого-то унес… – пробормотала Спаска и побежала за Славушем, уже распахнувшим калитку. Стражники, топая и ругаясь, бросились следом.

На болоте было посуше, чем обычно, тропа пружинила под босыми ногами, но все равно за Славушем Спаске было не угнаться. Болотник не мог двигаться быстро – ему мешала тяжелая ноша.

– Остановись! – кричал Славуш. – Я все равно тебя догоню! Стой, слышишь?

Стражники отставали, и Спаска боялась, что Славуш и в самом деле догонит болотника… Тот наверняка вооружен и так просто свою жертву не отдаст. А Славуш… Он, конечно, очень хорошо стрелял из лука, но… И она бежала из последних сил, чтобы хоть чем-нибудь ему помочь.

Неожиданно болотник споткнулся (словно кто-то толкнул его в спину) и упал на тропу. Только Славушу до него было слишком далеко – болотник успел подняться и закинуть за плечо безжизненное тело: теперь было видно, что он на самом деле несет с собой ребенка лет семи.

– Стой, я сказал! Оставь мальчика!

В замке в это время был только один мальчик такого возраста – Ладуш. И Спаска побежала еще быстрей, едва не крича от ужаса. А что если ребенок уже мертв? Почему он не двигается, не кричит, не зовет на помощь?

Славуш догонял болотника, и тот, пробегая мимо бочажка с открытой водой, избавился от своей ноши: в стороны хлынули брызги, но ребенок не барахтался – камнем пошел на дно. Славуш, оказавшись возле бочажка, пробежал еще несколько шагов, но опомнился, вернулся и полез в воду.

Когда Спаска добежала до бочажка, он уже вытаскивал на тропу неподвижное тело мальчика. Подоспевшие стражники помогли ему выбраться из трясины и выудить оттуда завязший сапог.

– Ушел! Ведь ушел! – ругался Славуш, сжимая кулаки.

Спаска присела на колени и взглянула Ладушу в лицо: оно было бледным, перепачканным тиной, к белым волосам прилипла гнилая трава. Она припала к его груди и сразу же услышала слабое биение сердца, только дыхания не было.

– Он жив, но не дышит… – выговорила она, выпрямляясь.

Один из стражников тут же перекинул мальчика через колено и с силой ударил по спине – изо рта хлынула вода, раздался судорожный вздох, а потом Ладуш закашлялся.

Спаска вдруг ощутила невозможную слабость: согнулась и закрыла лицо руками. Не зря ей приснился этот сон, не зря она вышла на стену…

– Он не успел толком захлебнуться, – проворчал Славуш. – Я почти сразу его вытащил.

Стражник поднял Ладуша на руки – тот уже открыл глаза, но еще не понимал, что с ним происходит.

– Живой? – весело спросил стражник.

Мальчик кивнул и потянулся рукой к темечку, но стражник его опередил, пощупав ему голову:

– Ну вот, шишка. Его просто оглушили, чтобы не закричал. Это не страшно, до свадьбы заживет. Надо мокрое с него снять – простудится еще…

– Погодите! – сказал Славуш. – Надо найти болотника! Он не мог далеко уйти!

Болотника давно не было видно, хотя месяц и освещал все вокруг, – тот скрылся из виду за редкой чередой сосенок и выпустивших листья кустов.

– Славуш, оставь, – махнул рукой стражник, державший Ладуша. – Лучше дозоры выставим – рано или поздно он вернется в замок. Посмотрим, кого в замке нет, и все будет ясно.

– А если он не из замка? Если просто знает проходы внутрь? Как тогда мы его сможем поймать? – спросил другой.