Путь королей

– Работорговец, я вижу, что покупаю, – сказала она с мягким, аристократическим выговором. – Оценю их без твоей помощи.

Светлоглазая двинулась вдоль строя в сопровождении нескольких солдат. Ее платье было скроено по моде алетийской знати – шелковое, длинное, плотно облегающее в верхней части, с ровными юбками. Оно застегивалось по бокам на пуговицы, от талии до шеи; маленький воротничок расшит золотом. Длинный левый рукав прятал ее защищенную руку. Мать Каладина ограничивалась куда более практичной перчаткой.

Судя по лицу женщины, увиденное не очень-то ей понравилось.

– Эти люди истощены и больны, – сказала она, принимая у молодой помощницы тонкую трость, которой приподняла волосы одного из рабов, изучая клеймо на его лбу. – Ты просишь два изумрудных броума за голову?

Твлакв начал потеть.

– Возможно, полтора?

– И на что они мне? Таких грязнуль я не подпущу к еде, а для большей части остальной работы у нас есть паршуны.

– Моя госпожа, если вы недовольны, я могу отправиться к другим великим князьям…

– Нет, – отрезала дама и ударила раба, который отпрянул, когда она принялась его разглядывать. – Один с четвертью. Они могут рубить для нас дрова в северных лесах… – Она замолчала, заметив Каладина. – Так-так. А этот экземпляр получше остальных.

– Я предполагал, что он вам понравится. – Твлакв подбежал к покупательнице. – Раб довольно…

Она подняла трость, вынуждая Твлаква умолкнуть. На губе у нее была небольшая ранка. Измельченный корень скверносора ей бы помог.

– Сними рубаху, раб, – скомандовала она.

Каладин посмотрел прямо в эти голубые глаза и ощутил почти необоримое желание плюнуть в лицо светлоглазой. Нет. Нет, он не мог себе этого позволить. Не сейчас, когда появился шанс. Он вытащил руки из мешкообразного одеяния, и оно упало до талии, открывая грудь.

Несмотря на восемь месяцев рабства, Каладин все еще был мускулистым, не в пример остальным.

– Слишком много шрамов для юноши, – задумчиво проговорила аристократка. – Ты солдат?

– Да.

Девушка-спрен шмыгнула к женщине, изучая ее лицо.

– Наемник?

– Армия Амарама, – ответил Каладин. – Гражданин, второй нан.

– Бывший гражданин, – встрял Твлакв. – Он был…

Светлоглазая снова заставила работорговца замолчать, взмахнув тростью, и бросила на него строгий взгляд. Потом той же тростью она отвела волосы со лба Каладина и уставилась на него, цокая языком:

– Глиф «шаш». – (Несколько солдат шагнули вперед, схватившись за мечи.) – Там, откуда я родом, таких рабов просто казнят.

– Им везет, – сказал Каладин.

– И как же ты сюда попал?

– Кое-кого убил. – Каладин осторожно подбирал лживые слова. «Пожалуйста, – подумал он, обращаясь к Вестникам. – Пожалуйста…» Он уже так давно ни о чем не молился.

Женщина приподняла бровь.

– Светлость, я совершил убийство. Напился и сделал несколько ошибок. Но я могу обращаться с копьем не хуже других. Отправьте меня в войско вашего великого князя. Позвольте мне снова сражаться.

Было странно так врать, но эта женщина ни за что не позволит Каладину взять оружие в руки, если решит, что он дезертир. Пусть лучше считает, что он совершил убийство по неосторожности.

«Пожалуйста…» – подумал он. Так хотелось снова стать солдатом. В какой-то миг это показалось самой славной вещью, о которой только можно мечтать. Куда лучше умереть на поле боя, чем растратить свою жизнь, вынося чьи-то ночные горшки.

Твлакв шагнул к даме. Бросил взгляд на Каладина, вздохнул:

– Он дезертир, светлость. Не слушайте его.

«Нет!»

Яростная вспышка гнева уничтожила надежду. Каладин протянул руки к Твлакву. Он задушит эту крысу, он…

Что-то с хрустом ударило его по спине. Он охнул, зашатался и упал на одно колено. Дама отпрянула, обеспокоенно прижав защищенную руку к груди. Один из солдат схватил Каладина и опять поставил его на ноги.

– Что ж, – сказала она наконец, – очень жаль.

– Я могу сражаться! – прорычал парень сквозь боль. – Дайте мне копье. Позвольте мне…

Светлоглазая подняла трость, вынуждая его умолкнуть.

– Светлость, – проговорил Твлакв, не глядя на Каладина, – я бы не доверил ему оружие. Он действительно убийца, да еще и непокорный – не раз затевал бунты против своих хозяев. Я не могу продать его вам как закабаленного солдата. Совесть мне этого не позволит. – Работорговец помедлил. – И люди в его фургоне… он мог их всех сбить с толку своими разговорами о побеге. Моя честь требует, чтобы я вас предупредил.

Каладин стиснул зубы. Он едва сдерживался, чтобы не попытаться напасть на солдата, стоявшего позади, схватить его копье и потратить последние мгновения своей жизни, пытаясь воткнуть оружие во внушительное брюхо Твлаква. Почему? Какое Твлакву дело до того, как с Каладином будут обращаться в этой армии?

«Не стоило мне рвать его карту, – подумал Каладин. – Обиду возмещают чаще доброты». Одна из поговорок отца.

Женщина кивнула и двинулась дальше:

– Покажи мне этих людей. Я все же их возьму из-за твоей честности. Нам нужны новые мостовики.

Твлакв с готовностью кивнул. Задержавшись на миг, он склонился к Каладину:

– Я не могу рассчитывать на то, что ты будешь вести себя прилично. Люди в этом войске станут винить работорговца, который утаил важные сведения. Мне… жаль. – И поспешил прочь.

Каладин подавил рычание, высвободился из хватки солдат, но остался в строю. Ну и ладно. Рубить деревья, строить мосты, сражаться в армии. Какая разница. Он просто будет продолжать жить. Они отняли его свободу, семью, друзей и – самое главное – его мечты. Больше они уже ничего с ним не смогут сделать.

Закончив инспекцию, дама взяла у своей помощницы доску для письма и что-то быстро записала на закрепленной там бумаге. Твлакв отдал ей журнал, в котором было указано, насколько каждый раб успел выплатить свой выкуп. Судя по тем страницам, которые успел разглядеть Каладин, ни один из них не выплатил ничего. Возможно, Твлакв подделал цифры.

На этот раз Каладин, скорее всего, позволит зачислять все свое жалованье в счет долга. Пусть подергаются, когда поймут, что он не даст себя обмануть. Что они сделают, если он и впрямь приблизится к тому, чтобы отработать всю сумму? Наверное, он никогда этого не узнает – в зависимости от жалованья мостовиков, подобное могло занять от десяти до пятидесяти лет.

Светлоглазая дама отправила большинство рабов рубить лес. С полдюжины самых тощих попали в столовые, невзирая на то что она говорила раньше.

– А этих, – велела дама, указывая тростью на Каладина и других рабов из его фургона, – в мостовые расчеты. Скажите Ламарилу и Газу, что с высоким следует обращаться с особой осторожностью.

Солдаты рассмеялись, и один из них тычками и пинками направил Каладина и остальных в нужную сторону. Молодой раб терпел; у этих людей не было причин нежничать, и он не хотел давать им повод вести себя еще грубее. Если солдаты и ненавидели кого-то сильней наемников, то только дезертиров.