Шуты Господа. История Франциска Ассизского и его товарищей

– Ну, это неинтересно! За ширмой мы ничего не увидим. Целуйте его при всех, мадонна! – закричали в комнате.

Застолье. Художник Артсен Питер

– Синьор ведущий, разве есть такое правило, что я должна отдать свой штраф публично? – спросила Лия.

– Нет, такого правила нет. Мадонна может поцеловать Франческо за ширмой, если она того желает, – ответил ведущий.

– В таком случае, прошу вас к окну, синьор Франческо. А вы, господа, несите ширму…

Пьетро, который стоял как раз под этим окном, закрылся ветвями винограда и вжался в стену, чтобы не быть замеченным.

– Вот вам поцелуй, Франческо, – услышал он, и затем наступила довольно длинная пауза. – Ах, Франческо, Франческо, неужели ты мог поверить, что я не узнала твой поцелуй? – шептала Лия. – Он сладок, как мед, он пьянит, как вино, от него замирает дух, как на горных высях. О, мой Франческо, когда же ты придешь ко мне?

– Вечером, если у тебя никого не будет, – отвечал Франческо, и до Пьетро донеслись звуки страстных поцелуев.

– Никого не будет, – прерывисто дыша, сказала Лия. – Я всех прогоню прочь… А сейчас отпусти меня, – твои друзья уже насторожились… О, синьор Франческо, вы большой озорник, – ее голос стал удаляться от окна. – Я отдала вам свой долг, и довольно с вас!

– Счастливец! Два поцелуя мадонны за одно утро! – повторили в комнате.

– Мадонна слишком добра ко мне… Однако утро сменил день, и он несет нам новые заботы. Я должен проститься с вами, мадонна, и с вами, друзья. Мне надо идти в контору, чтобы помочь отцу. Он, верно, заждался меня.

– Да брось ты, Франческо! Каждый день ты в делах! Отдохни сегодня, никуда не ходи, – принялись отговаривать его приятели.

– Нет, веселью час, а делу – время. Прощайте, несравненная мадонна.

– Прощайте, синьор Франческо. Благодарю, что вы посетили мой дом…

Пьетро быстро пошел по улице, чтобы сын не догнал его. На повороте он едва не столкнулся с Клементино, во весь опор бежавшим с корзиной персиков к дому мадонны Лии.

– Простите, синьор, – на бегу пробормотал Клементино, не узнав Пьетро. – Мадонна мадонна! Вот я и вернулся, – я купил вам персики! – во все горло завопил он, еще не достигнув ее дома.

* * *

В конторе Бернардоне было много народу: Пьетро торговал и оптом и в розницу, поэтому к нему приходили как за большими партиями товаров, так и за всякими пустяками. Пьетро Бернардоне никому ни в чем не отказывал, придерживаясь правила: медяк к медяку – получится золотой.

Всех покупателей надо было обслужить, всем оказать внимание. С солидными клиентами Пьетро разговаривал сам, мелких поручал приказчикам; Франческо до последнего времени не допускался до сделок с крупными клиентами, но сегодня Пьетро решил устроить ему испытание: Франческо должен был продать партию дорогого сукна синьору Сильвио из Рима.

Синьор Сильвио был прожженной бестией: несмотря на свое громадное состояние, он не только обманывал на каждом шагу, но и готов был прихватить то что плохо лежит. С ним надо было держать ухо востро, а уж провести синьора Сильвио не удавалось никому, поэтому Пьетро с интересом наблюдал за разговором Франческо с этим важным господином.

– Помилуй Бог! Пятнадцать золотых полновесных сольдо за эту партию сукна?! Да вы с ума сошли, молодой человек! – возмущенно говорил синьор Сильвио. – Во всем Риме не найдется столько золота, а мне, ведь, надо будет продать это сукно. Вы хотите, чтобы я торговал себе в убыток?

– Упаси меня Господь, Пресвятая Дева Мария и двенадцать апостолов от причинения вам малейшего ущерба, достопочтимый синьор Сильвио, – возражал Франческо. – Мы отдали бы вам сукно даром, из одного уважения к такому известному человеку, как вы…

– Не забудьте прибавить – и вашему постоянному покупателю, – вставил синьор Сильвио.

– Лучше сказать – нашему благодетелю! О, поверьте, мы ценим ваше внимание к нашей скромной конторе и дорожим добрыми отношениями с вами, синьор Сильвио, – с великим почтением произнес Франческо. – Именно поэтому мы дали вам такую неслыханную, просто неприличную скидку: любому другому синьору мы не продали бы это сукно дешевле, чем за двадцать пять золотых сольдо, но для вас мы готовы на все. Пожалуйста, забирайте всю партию за пятнадцать сольдо, и дело с концом! Только никому не говорите об этом, а то над нами будут смеяться, на нас станут показывать пальцем: «Вот те простаки, что продали прекрасное дорогое сукно всего за пятнадцать сольдо! И эти Бернардоне полагают, что умеют торговать? Вот чудаки, им стоило бы заняться чем-нибудь другим», – так скажут люди.

– А если я возьму у вас это сукно за пятнадцать сольдо, то заняться чем-нибудь другим надо бы мне, – возразил синьор Сильвио. – Клянусь муками Спасителя, я не могу купить эту партию дороже, чем за десять сольдо. Десять сольдо, и ни гроша больше! Хотите – продавайте, хотите – нет.

– Силы небесные! Святые угодники! – воскликнул Франческо. – Какие десять сольдо?! Даром берите, даром, – я же вам сказал!.. Только для того, чтобы не нарушать принятый обычай, мы готовы взять с вас четырнадцать сольдо: окажите нам такую честь, синьор!

– Четырнадцать сольдо! Юноша, вы явно не понимаете, чего просите, – возмутился синьор Сильвио. – У флорентинцев за четырнадцать сольдо я куплю вдвое больше сукна и еще лучшего качества.

– О, синьор, вы сразу так и сказали бы, что у вас есть более выгодное предложение, – сказал Франческо, убирая со стола приготовленную заранее расчетную книгу, перо и чернила, – Простите за то, что напрасно отнял у вас время. Как вы правильно заметили, я еще не очень-то опытен в торговых делах. Простите же меня, синьор Сильвио, и желаю вам успеха!

– Не спешите, молодой человек, – остановил его синьор Сильвио. – Опыт – дело наживное, поэтому послушайте того, кто старше вас… В Риме сейчас мало людей, имеющих золотые монеты и желающих потратить их на роскошные дорогие вещи. Для того чтобы не остаться внакладе, я должен купить это сукно не дороже, чем за двенадцать сольдо: у меня все точно посчитано, до последнего грошика.

– Иметь с вами дело это огромная школа для меня, синьор Сильвио, – Франческо посмотрел на него снизу вверх. – Я могу лишь мечтать о том, что когда-нибудь стану похожим на вас… Вы меня убедили – пусть будет тринадцать сольдо. Правда, это несчастливое число – тьфу, тьфу, тьфу! – но будем надеяться, что оно не навлечет на вас беду.

– Нет, не надо тринадцати, число действительно мерзкое, – синьор Сильвио плюнул через левое плечо.

– А за двенадцать не могу отдать, – ну, никак не могу, синьор! – развел руками Франческо. – Что же, если мы не можем договориться, поезжайте к флорентинцам…

– И поеду, да поможет мне святой Николай! – вскричал синьор Сильвио. – Прощайте, – он пошел было к выходу из конторы, затем остановился и оглянулся на Франческо. Тот почтительно улыбался ему и молчал. Тогда синьор Сильвио вернулся к столику:

– Экий вы упертый! Отдайте за двенадцать, говорю вам, большую цену никто не даст.

– Ах, синьор, если бы я мог, – вздохнул Франческо. – Но клянусь святым Антонием, не могу. Знали бы вы, как нам досталось это сукно: для того чтобы доставить его в Ассизи, мой отец подвергал свою жизнь многим опасностям как на море, так и на суше. Ему следовало быть миролюбивым и сдержанным, но в любой момент готовым дать отпор противнику Ему пришлось тщательно изучить обычаи чужих стран; он должен был выказать себя благовоспитанным и приятным человеком, чтобы завоевать всеобщее расположение.

– Вот так новости! Я действительно не знал, что во Франции так опасно торговать, – ехидно заметил синьор Сильвио. – Сукно, ведь, из Франции? Или из Фландрии? Тоже весьма опасная страна…

– А еще часть прибыли, как водится, нам надлежит отдать всемогущему Богу и Деве Марии, равно как и тем святым, к которым мы обращаемся за содействием, а для этого надо дать деньги святой церкви, дабы наши молитвы были услышаны, – как ни в чем не бывало продолжал Франческо, возведя глаза к небу.

– Само собой. Это как водится, – кивнул синьор Сильвио и перекрестился.

– С другой стороны, много ли мы получаем дохода от нашей торговли? А уж я и не говорю об уважении, – с тяжким вздохом сказал Франческо. – Купец вызывает зависть и недоброжелательство, его порядочность внушает серьезные сомнения. Даже Иоанн Златоуст учил: «Ремесло купца неугодно Богу». Ибо, по словам отцов церкви, трудно, чтобы в отношениях купли-продажи не затесался грех.

– Ну, это… – синьор Сильвио неопределенно покрутил пальцами, не зная, как возразить и имеет ли он право возражать Иоанну Златоусту.

– Но мы не воры и не разбойники, – с воодушевлением произнес Франческо, – ибо можем повторить сказанное неким купцом: «Я полезен королю, знати, богатым и всему народу. Я вхожу на корабль со своими товарами и плыву в заморские края, продаю товар и приобретаю ценные вещи, коих нет здесь. Я привожу их с большим риском, подчас терплю кораблекрушение, теряя все свое имущество и едва спасая собственную жизнь». А когда собеседник спросил купца: «Ты продаешь эти вещи за ту цену, за которую купил их?», он ответил: «Нет. Что же тогда дал бы мне мой труд? Я продаю дороже, чем сам купил, с тем чтобы получить кое-какую прибыль и прокормить жену с детьми».

– Верно, ох, как верно! Запишите мне эту историю, дабы я мог повторить ее на людях! – воскликнул синьор Сильвио. – Вы начитанный молодой человек и умеете вести разговор, – сказал он после паузы. – Ладно уж, согласен, беру ваше сукно за четырнадцать сольдо, – и, не сдержавшись, проворчал: – У вас большое будущее, юноша.

– Дай Бог вам процветания и здоровья, синьор, – поклонился ему Франческо, доставая расчетную книгу и письменные принадлежности. – Что же, сукно вы видели, измерили…

– Нет, нет, нет! – замахал руками синьор Сильвио. – Надо будет все перемерить и пересмотреть. Идем на склад.

– Как вам будет угодно, синьор. Позвольте, я возьму с собой расчетную книгу, чернильницу и перо? Там, на складе, мы рассчитаемся и оформим сделку, – с широкой улыбкой сказал Франческо.

– Будь по-вашему, – буркнул синьор Сильвио. – Я только позову своего зятя и своего слугу. Деньги у них под охраной.

Пьетро, наблюдавший всю эту сцену, довольно крякнул и потер ладони.

– …С завтрашнего дня официально будешь моим помощником, – после закрытия конторы говорил он сыну. – Если ты сумел продать сукно этому мошеннику Сильвио и не продешевил, ты сможешь торговать с самим чертом. Ловко ты его поддел!

– Кого, черта? – засмеялся Франческо.

– Тьфу! Спаси нас архангел Михаил от нечистого, – сплюнул Пьетро. – Я имел в виду Сильвио. Ты затронул его больное место: он очень богат, но ему недостает уважения от людей. Как бы богач не старался показать, что ему наплевать на людское мнение, в душе он чувствует себя обиженным. По правде сказать, я тоже частенько переживаю из-за того, что люди недолюбливают меня, – признался Пьетро.