Меня любят в Магической академии

– Постой. Поговорить надо.

– Мы только и делаем, что разговариваем с вами в последнее время, фьорд Чиллаг.

Стоять с ним в пустынной аллее мне совсем не хотелось, парни из группы на нас оглядывались, но все же уходили все дальше и дальше. Фабиан глядел на меня, чуть прищурившись.

– Так когда ты дашь мне ответ? Время идет.

– Брак – это слишком серьезно, чтобы решаться на него вот так, безо всяких раздумий, – уклончиво ответила я.

Все же категоричный отказ – это так некрасиво. Да и остались мы с ним практически вдвоем, что меня сильно беспокоило.

– Элена вон замуж выходит, зная своего мужа еще меньше, чем ты меня, и это ее особо не тревожит.

Руку он мою так и не отпускал. Радовало, что ничего кроме этого себе не позволял, – ведь помня последний полет на грифоне, я уже не могла чувствовать себя рядом с ним в безопасности.

– Способ Элены для меня слишком радикальный, – ответила я.

– Значит, тебе нужно время подумать, – он отпустил мою руку, но не успела я порадоваться, что она свободная, как несвободной стала я. Фабиан привлек меня к себе так, что я оказалась прижатой к нему очень плотно. Так плотно, что и разделявшая нас ткань почти не ощущалась. Зато очень хорошо ощущался крупный бриллиант, что висел на цепи у моего поклонника. Цепь, кстати, тоже очень хорошо ощущалась. Я испуганно охнула и попыталась вырваться. Бриллиант окончательно впился в мой живот.

– Что вы себе позволяете, фьорд Чиллаг!

– Пытаюсь повлиять на скорость принятия вашего решения, фьорда Берлисенсис.

И эта его официальность испугала меня много больше, чем его уже привычно фамильярное «Лисси». Что-то было в ней такое неправильное, издевательское. Он не принимал мои правила, он считал, что мы будем играть по его. Я уперлась ладонями ему в плечи в попытке отстраниться как можно дальше и попыталась ему нежно улыбнуться. Насколько это, конечно, позволяла ситуация.

– Фабиан, отпустите меня.

Вместо ответа он попытался меня поцеловать. Я в панике задергалась во все стороны. Фабиановский камень усиленно искал место, где бы он смог начать новую жизнь в моем теле. Было это ужасно больно.

– Лисси, хватит уже ломаться, – недовольно сказал Фабиан. – Все уже поняли, насколько ты аристократичная и утонченная. Неужели я, как жених, не могу рассчитывать на поцелуй?

– Фабиан, здесь не время и не место, – паника не помешала мне нежно ему улыбнуться, даже многообещающе. Улыбка – это ведь не слова, и за то, что он там себе навыдумывает, я не отвечаю. – Я на тренировку уже опаздываю. У нас игра завтра.

– Игра, – фыркнул он. – Да пропустишь ты эту тренировку или нет – для завтрашней игры разницы никакой. Все равно проиграете.

– Для меня есть разница, – пыталась я втолковать. – И для факультета есть разница. Давай мы с тобой обсудим наши взаимоотношения завтра после игры.

Улыбка была моим единственным оружием в данной ситуации. Улыбка, взгляды из-под полуопущенных ресниц и нежный голос, сам тон которого обещал многое. Только тон, не слова. Выказать мне претензии потом будет не за что.

– М-м-м, наши взаимоотношения, – насмешливо сказал он. – Просто музыка для ушей. Я согласен потерпеть до завтра.

Но не успела я порадоваться, что мне удалось избавиться от навязчивого поклонника почти без потерь, как он впился в меня поцелуем. От ощущения его жадных ищущих губ мне стало нехорошо. Когда он меня отпустил, я с трудом удержалась от того, чтобы не вытереть рот рукой.

– И зачем вырывалась? Понравилось ведь, – довольно сказал Фабиан и обвел пальцем мои губы.

Он явно намекал, что не прочь продолжить. Я даже удивилась, что он меня больше не удерживает. Но причину этого я поняла сразу. К нам приближалась громко разговаривающая компания студентов. Вряд ли бы они одобрили такое поведение моего кавалера. Я развернулась и торопливо пошла подальше от этого хама. Никогда больше я не буду оставаться с ним наедине. Как это могло мне казаться, что он целуется не хуже Антера? Думаю, просто к тому моменту возбуждающее зелье Кирби не все вышло. Может быть, Кудзимоси дефектный антидот подсунул? Чтобы на вкус попротивнее был. Чтобы напрочь отбить воспоминания о собственном поцелуе. Но сейчас я была твердо уверена – Фабиан в сто, нет, в тысячу раз делает это хуже, чем Мартин. От поцелуев Хайдеггера мне не хотелось хотя бы тут же прополоскать рот и почистить зубы. Наверное, потому, что поцелуи его были напитаны бытием и духом, и он их не навязывал мне силой…

И только очутившись у себя в комнате, я вспомнила, что так и не забрала Фиффи из оранжереи. Пришлось быстро за ним бежать, а то фьордина Вейль в следующий раз будет против встречи моего питомца с мандрагорочкой. Так что пришлось Фиффи ждать окончания нашей тренировки внизу рядом с полем для гриффича. Он ввинтился корнями в землю и прикидывался обычным растением. Правда, время от времени я замечала, как он резко схлопывает очередной лист. Наверное, ловил насекомых, немногочисленных в это время. Что ж, рацион надо разнообразить. Наблюдать за ним постоянно у меня не было времени, тренировка проходила в очень интенсивном режиме. Появление Топфера в команде оказало существенное влияние на нашу игру. Только вот сыгранности нам пока не хватало. Слишком мало мы отрабатывали основные проходы и передачи вместе, явно недостаточно для того, чтобы понимать друг друга так, как это было в моей прежней команде.

Прежняя команда… Какая они команда? Ведь ни один не пришел на помощь, когда мою семью арестовали, а я оказалась практически на улице. Тоже говорили, что я им нужна, а сами… Не «Золотые крылья», а хвосты позолоченные. Все как один испугались. Здесь же мне так усиленно помогают догнать пропущенное, что притворяться перед ними просто стыдно. Вот если бы еще готовить научили бы…

Моя неспособность к этому занятию приводила и к проблемам на практических парах, где нас учили делать необходимые магам зелья самостоятельно. Казалось, чего проще? Засыпь в нужное время, в нужной последовательности все, что на бумажке записано, и наслаждайся результатом. Ан нет… То, что у меня выходило, фьордина Арноро соглашалась засчитывать лишь потому, что была уверена – ничего хорошего я все равно не сделаю, даже если она будет стоять рядом и контролировать каждый мой шаг. Этим она лишь от очередного взрыва спасала собственный кабинет.

– Фьорда Берлисенсис, – недовольно говорила Арноро, – как это у вас получается, что все, что бы вы ни приготовили, можно использовать только как взрывчатку? Это, конечно, полезное умение для мага Земли, если он собирается тоннели в скалах прокладывать, но давайте вы все же не будете только им ограничиваться.

Я и сама недоумевала. Вроде бы стараюсь, делаю все аккуратно и точно по инструкции, а полученное если не взрывается, то норовит завонять до невозможности все помещение. Наверное, Берлисенсисы просто не приспособлены для такого использования. Мои согруппницы, к примеру, не только сдавали первыми зелья, но и умудрялись готовить что-то на кухне, которая была общей на весь этаж. И это что-то очень даже неплохо пахло. Хотя им не приходилось делить свою еду с Фиффи, а значит, проблема совсем не в том, что они не наедались в студенческой столовой. Но если с мужской частью группы отношения у меня налаживались, то с женской – не складывались совсем. После того, как Элена бросила академию, разговаривать о своем, о девичьем, мне стало не с кем. А у них можно было бы рецепт печенья узнать. Какого-нибудь попроще, специально для Фиффи, уж очень он прожорливым стал в последнее время, эдак у меня вся стипендия на него уходить будет. Мысль о стипендии оказалась на редкость приятной. Послезавтра я получу на руки некоторую сумму. Нужно будет Кудзимоси вернуть хоть часть того, что он мне одолжил, но все равно денег на вкусности для Фиффи и Майзи хватит. И Бруно говорил, что у него две стипендии сразу будет, да еще и наверняка повышенные – ведь он же гордость факультета. Неужели он не поделится с сестрой? Ведь всем известно, что женщинам нужно намного больше денег, чем мужчинам…

Брат появился довольно поздно и очень злой.

– Нет, ты представляешь! – возмущенно заговорил он сразу с порога. – Гуссерль сказал, что ему недосуг заниматься этой беготней по бюрократам ФБР и я вполне могу обойтись без грифона и без сменной одежды. Заявил, что бытовыми заклинаниями к пятому курсу овладевают все в достаточной степени. А у меня ведь с Воздухом сама знаешь как. Мы всего-то часа два походили по всем согласованиям, а он взял и сбежал. Да еще и бросил меня там без денег. Я пока сюда дошел, уже и ужин закончился. Лисси, у тебя нет пожевать хоть чего-нибудь? А то у меня уже желудок сам себя переваривать начнет с минуты на минуту.

Смотрел он такими умоляющими глазами, что я сразу вспомнила, как хотела есть перед поступлением сюда. Сердце мое не выдержало, родной брат все-таки. Я достала припрятанный пакет, и Бруно с наслаждением захрустел, ожидая, пока я заварю чай. Фиффи заволновался. Прошлый раз от печенья не осталось даже крошек, и мой питомец был уверен, что это совершенно неправильно. Он просеменил до стула, на котором расселся брат, и требовательно подергал того за штанину.

– Лисси, ты его совсем не воспитываешь, – заметил Бруно, но скормил Фиффи пару печений – больше в пакете все равно ничего не осталось.

Я загрустила. Как-то слишком быстро заканчивается печенье в последние дни. Может, как получу стипендию, попробовать купить что там нужно, и приготовить самой. Уверена, Бруно результат есть не будет. Правда, не уверена, что и Фиффи станет. Но попробовать все же стоит. Да, и с воспитанием брат прав. Совсем я ничего не делаю и даже не знаю, с чего начинать. Коварный Кудзимоси мог бы и закончить свою лекцию, а не прерываться на самом интересном месте. Завтра же попытаюсь получить в библиотеке его диссертацию. У меня и журнал Эленин для маскировки обложки остался…

– Вот почему у вашего Кудзимоси время было, – прервал мои размышления Бруно, – а Гуссерль не может себе позволить столько его потратить ради студента? Не рядового студента, между прочим, а Берлисенсиса!

– Знаешь, Бруно, – печально сказала я, – боюсь, наша фамилия не производит сейчас такого впечатления, как раньше.

На Гуссерля. Но вот Кудзимоси смог вернуть мне и часть моей одежды, и Майзи. И я почему-то уверена, что сделал он это совсем не потому, что я Берлисенсис. Потратил на хождение по этому ФБР весь свой выходной день, а ведь я его даже и не поблагодарила как следует. И что он теперь думает о нашей семье? Нехорошо получилось. Может, ему печенья к чаю купить в подарок, он же постоянно пьет чай в своем кабинете? Тут я вспомнила о том, что у меня денег и для Фиффи не хватает, и загрустила. Бруно еще повозмущался такому явному пренебрежению со стороны администрации академии к представителю столь древнего рода. Печенье уже закончилось, чай брат тоже выпил, не преминув отметить, что бывало и получше. Но я промолчала, так что Бруно посидел еще немного и ушел.

Занятия следующего дня пролетели просто мгновенно, думать могла я лишь о предстоящей игре. Она была решающей, после нее либо Вода, либо мы, Земля, вылетали из турнирной таблицы и больше участия в соревнованиях не принимали. Мне хотелось, чтобы наша команда выиграла, и я была уверена, что это возможно. Я уже жалела, что не осталась тогда, после своего триумфального выступления в группе поддержки Воздуха, посмотреть на игру. Судить о ней я могла лишь по рассказам парней из команды и коротким фрагментам, которые записывались на кристалл. А ведь картину нужно представлять в целом и основываться на собственных наблюдениях. Но где же их взять, наблюдения эти? Так что к предпоследнему занятию я механически записывала текст, а думала совсем о другом. О том, как бы мне поблагодарить Кудзимоси, которого сегодня совсем не видно. В воскресенье же он не дежурил, значит, должен быть сегодня в академии. Идти проверять в кабинете было как-то совсем неудобно, дел у меня к нему никаких нет, мало ли что он подумает. Но в коридоре перед приемной я прогулялась пару раз. Нужно же как-то на него случайно наткнуться, а лучшего места во всей академии для этого просто нет…

Последним у нас был семинар по теории магии, посвященный заклинаниям из группы «Убрать препятствие». И опять нас заставляли рассуждать о ранее записанном и выученном, пока один из моих согруппников не выдержал:

– Тоже мне, семинар называется! Одна теория, заклинаний еще толком не видели! Покажите нам хоть что-нибудь.

– Видите ли, – снисходительно сказал фьорд преподаватель, – основа любой практики – теория. Вот выучите в достаточной степени, тогда можно будет и дальше идти. А то вы себя покалечить можете или других.

– А когда эта достаточная степень наступит? Что такого сложного в убирании препятствия? Особенно мелкого. Вон, давайте листок бумаги подвигаем. Это же практическое занятие!

Фьорд преподаватель открыл было рот для увещевания слишком активного студента, но тут его просто накрыл хор голосов всей группы, требующей того же самого. Надоели эти теоретические рассуждения, все жаждали применить свои знания на практике.

– Вы зря думаете, что лист бумаги легче сдвинуть, чем, к примеру, веточку, – проворчал преподаватель. – Он легкий, и парусность у него приличная. Здесь одной силы мало, здесь умение важно.

– И где мы этого умения наберемся, сидя в аудитории? Давайте хоть веточки подвигаем, – оживилась группа. – Вон в парке их сколько.

Мне показалось, что согруппники мои больше хотят пройтись по свежему воздуху, чем заниматься такой ерундой. Но я очень заблуждалась. На пустынных аллейках они с таким азартом отыскивали прутики и отбрасывали их в сторону, что мне даже смешно стало. Группа детского сада на прогулке. Веточками швыряются друг в друга. Несерьезно это как-то. Но внезапно мне тоже очень захотелось попробовать. Но не на глазах же у всей группы? И я свернула на дорожку, которая вела к главному корпусу академии и была в это время совершенно пустынна. Веточки так забавно разлетались, что захотелось попробовать силы в чем-то посерьезнее. Я нацелилась на камень и точным броском отбросила его себе за спину. Красиво полетел…

– Фьорда Берлисенсис! – раздался возмущенный голос декана. – Нужно смотреть, куда вы целитесь.

Я испуганно обернулась. Камень он держал в руке и выглядел очень недовольным, хотя на лбу никаких следов удара не наблюдалось. Зато на земле валялась открытая папка, бумаги из которой щедро усеивали не только дорожку, но и травку рядом с ней. Надо же, где он ходит в то время, когда я его рядом с кабинетом караулю. То есть не караулю, а мимо прохожу, чтобы случайно встретить. Чтобы он не думал, что я за ним бегаю.

– Я в вас попала, фьорд Кудзимоси? – смущенно спросила я.

Все же начинать с благодарности в такой ситуации неуместно. Нужно сначала здоровьем поинтересоваться, а то вдруг я нанесла ему невосполнимый ущерб? Да и рассыпавшиеся документы помочь собрать нужно. Я нагнулась и начала поднимать листочки с печатями и без.