Когда поют деревья

В семье Манкузо было принято вести себя по-свойски. Томаса обступили со всех сторон, расцеловали, потрясли за руку и стали засыпать вопросами на смеси английского с итальянским. Откуда ты знаешь Аннализу? Почему она о тебе не рассказывала? Где ты живешь? Где вы познакомились? Сколько у тебя братьев и сестер? Не успел он ответить, как посыпались новые вопросы. Какого года твой «Фольксваген»? Кем работает отец? Ты католик?

Аннализе хотелось завизжать во все горло.

Наконец, выбравшись из толпы Манкузо, по пути пожимая руки и целуя подставленные щечки, Томас подошел к Аннализе.

– Если верить тете Джулии, по обычаю полагается целовать в обе щеки. Не хочу показаться грубым. – С этими словами он наклонился и коснулся губами сначала одной, а потом другой щеки девушки, развеяв ее похмелье.

Аннализу окатило волной жара. Отпрянув и увидев, что вся семья на них глазеет, она махнула рукой:

– А ну прекратите.

Когда все хотя бы сделали вид, что вернулись к своим делам, Томас спросил:

– Ты теперь никогда меня не простишь?

Надо же – она краснеет, а ему хоть бы что!

– Лучше подумай о другом, – напомнила девушка, пытаясь вернуть себе утраченный авторитет. – Не забудь, что ты согласился на трехчасовой обед с моей семьей.

Томас оглянулся через плечо на ее родственников.

– И что же тут такого?

– Сам увидишь, – победно улыбнувшись, пообещала девушка.

Хотя судьба упорно сводила Аннализу с Томасом и не давала держаться от него подальше, вечер с семьей Манкузо расставит все по местам. Но все равно ей льстило его упорство.

Томас приподнял букет с маргаритками:

– Давай разыщем твою бабушку?

– Да сколько угодно. Она там.

Аннализа с многообещающей улыбкой указала, как пройти через столовую на кухню. Тетки до сих пор вспоминали, какой ужас наводила Nonna на их ухажеров. Томаса она просто-напросто сотрет в порошок.

Парень отправился на кухню без особого трепета, а зря – он шел навстречу вражескому огню. Потихоньку разогнав самых любопытных родственников, Аннализа пошла взглянуть, как с кухни полетят искры, по пути невольно наслаждаясь приятным запахом одеколона, плывущим за Томасом по пятам.

Nonna стояла у плиты и помешивала красный соус из помидоров, которые выращивала на заднем дворике и замораживала на зиму.

– Миссис Манкузо?

Nonna неторопливо обернулась.

– Да?

– Меня зовут Томас Барнс.

Nonna постучала деревянной ложкой о край сковородки, окропив фартук красными каплями. Вооружившись ложкой на манер меча, она протянула:

– Томас Барнс… – И поцокала языком, меряя Томаса взглядом. – Ты пришел за моей внучкой?

– Выходит, что так, раз я зашел ее навестить. – Если Томасу и было не по себе, он успешно это скрывал.

– Понятно, – кивнула Nonna и что-то пробормотала себе под нос по-итальянски.

Томас выпрямился.

– Для меня большая честь с вами познакомиться. Аннализа рассказывала о вас много замечательного.

Nonna обожгла внучку взглядом:

– Даже не сомневаюсь.

Аннализа могла бы добавить, что никогда не поощряла Томаса и не скрывает никаких отношений, но она не хотела задевать парня и ставить его в неловкое положение.

Шагнув к бабушке, Томас протянул ей букет:

– Это вам.

– Он что, дамский угодник? – спросила Nonna у внучки.

«Еще какой», – подумала Аннализа, но только пожала плечами – дескать, откуда мне знать?

Nonna положила ложку на подставку для столовых приборов и взяла букет. Молодые люди молчаливо наблюдали, как она расхаживает по кухне, наливая в вазу воду и ставя цветы. Водрузив вазу на подоконник над мойкой, Nonna перешла к делу:

– Ты католик?

Ну все, сейчас начнется.

– Пресвитерианин.

– Пресвитерианин? – презрительно переспросила Nonna. – Такой религии нет.

Его Сиятельство выдавил из себя улыбку.

– Так меня воспитали. Боюсь, тут ничего не поделаешь, по крайней мере сейчас.

Аннализа подняла руку:

– Он не мой парень… в смысле… мы не встречаемся, Nonna.

Nonna не сводила с Томаса взгляда. Аннализа даже немного пожалела его.

– У тебя большая семья? – задала бабушка следующий вопрос, пропустив замечание внучки мимо ушей.

– Не до такой степени, – рассмеялся Томас.

Nonna скрестила руки на груди и кивнула, словно он только что подтвердил ее худшие предположения. Посверлив парня взглядом, она спросила: