Возвращение в будущее

– Чем чаще сталкиваешься с опасностью, тем меньше будет появляться страх, – объяснил инструктор. – Человек ко многому привыкает. Так что, если бы ты еще раз прошел это место, думаю, было бы уже все по-другому…

И хотя вся группа видела, что произошло на перевале, вечером никто Руслану не сказал ни слова. От этого его еще больше мучило чувство стыда. Он злился, сжимал кулаки, проклинал свой позор. Мрачное настроение отравляло все вокруг. К еде Руслан не притронулся. Не стал, как все ребята, сидеть у вечернего костра под дружные разговоры с горячим чаем и песнями под гитару.

Весь вечер юноша старался чем-то себя занять: он укреплял растяжки на палатке, перебирал вещи в рюкзаке, вымыл грязные на толстой подошве ботинки, сходил за водой на ручей недалеко от лагеря.

Там Руслан столкнулся с Сашкой. Тот, набирая воду в закопченный черный котелок, повернулся, сверкнул глазами и бодро пропел:

– «Если ж он не скулил, не ныл;
Пусть он хмур был и зол, но шел,
А когда ты упал со скал,
Он стонал, но держал;
Если шел за тобой, как в бой,
На вершине стоял хмельной, —
Значит, как на себя самого,
Положись на него!» [1 - Отрывок из «Песни о друге» Владимира Высоцкого.]

Они не сказали друг другу ни слова, но перед самым отбоем Руслан понял, что ему нужно делать.

И вот сейчас он уже почти подошел к знакомому выступу. Оглянулся по сторонам. Вокруг натянутой стрелой пронзительно звенела тишина, и только утренний туман живо клубился по темным скалам.

В лагере, наверное, уже проснулись, и скоро его будут искать. Нужно торопиться. Руслан осторожно подошел к пропасти, присел, обмотал страховку вокруг большого валуна и закрепил ее конец на своем ремне. Потом он опустился на колени и осторожно пополз вперед. Сердце учащенно забилось. Этот звук отдавался в голове чередой пульсирующих ударов.

– Еще раз… – упорно повторял он про себя. – Еще раз…

Руслан остановился на самом краю провала и с опаской посмотрел вниз. Вновь перед ним была она – огромная и мрачная бездна. Он снова почувствовал ее холодное дыхание. Юноша опустил голову на руки, закрыл глаза и стал медленно, как учил Паша, дышать.

Руслан представил, как там внизу, в этой безмолвной пустоте, в которой нет ни времени, ни тепла, ни света, год за годом, век за веком капли воды настойчиво точат камни, крошат их, стирают в пыль, чтобы потом они снова когда-нибудь возродились. Так происходит этот бесконечный круговорот, и никто не в силах его изменить…

Руслан прислушался к себе, открыл глаза, посмотрел на руки. Они не дрожали. Тело расслабилось, дыхание стало ровным. Его взгляд коснулся стен впадины. Он заметил, как по ее краям пробивается к свету темно-зеленый мох, в разные стороны расползаются глубокие, извилистые трещины, мириадами стекают куда-то вниз капли прозрачной росы. Руслан медленно протянул руку и провел пальцами по вьющейся, напоминающей змею расщелине, почувствовав ее шершавую холодную поверхность.

Он все смотрел и смотрел вниз и не сразу понял, что отчетливо видит все, кроме одного – тех страшных, немигающих желтых глаз. Руслан вздохнул с облегчением. Кажется, дьявольское наваждение прекратилось, пропали колдовские чары. Его больше не мучил страх. Исчезло презрение к самому себе, которое вчера нахлынуло жесткою волною, перевернуло и чуть не погубило. Его сердце зазвучало свободно и радостно.

Бездна больше не смотрела на него. Это видение исчезло, превратилось в прошлое и осталось лишь в его воспоминаниях, о которых он через много лет будет рассказывать своему сыну, поднимаясь с ним в горы по такому же извилистому и трудному пути.

Возвращение в будущее

Рассказ

1

Свинцовые тучи висели над хмурой Москвой. Папа с дочерью стояли у окна. С высоты двенадцатого этажа они смотрели, как в окнах домов зажигается свет. По дороге ехали автомобили, спешили на работу люди. Около подъезда размахивал метлой дворник Муслим.

Дочь тяжело вздохнула, хлюпнула носом:

– Па…

Александр Петрович вздрогнул:

– Что, Надюш? Опять страшный сон?

Надя, стоя на протезах и опираясь на костыли, потерла мокрые глаза:

– Угу.

Ей снилось, что она заблудилась в дремучем лесу. Рядом раздался вой. Между деревьями мелькнули горящие желтые глаза. Волк… Он крался по ее следам, роняя на землю тягучую слюну. Надя в ужасе убегала по устланной сосновыми иголками земле, спотыкалась и падала. У нее дрожали губы, по щекам ручьем лились слезы. Волк громко рычал, скалил пасть. Его ноздри раздувались, шерсть встала дыбом. Через мгновение чудовище бросилось на Надю, вцепилось клыками в горло. Она дико закричала…

Александр Петрович погладил дочь по голове:

– Не бойся… Это только сон…

С тех пор как с дочерью два года назад произошел несчастный случай, он сам был все время в каком-то полусне. Так, словно находился внутри пустой, темной комнаты, внутри которой не было ни воздуха, ни света, ни звука. Там он с ужасом забился в угол, сел на корточки, судорожно сжимая голову руками. Ему отчаянно хотелось забыть все, что было. Оказаться в другом месте, в другом состоянии. Прошлая реальность, как в каком-то фантастическом триллере, разрушилась. Жизнь, как в кино, поставлена на паузу…

Надя вздрогнула:

– Страшно, когда спишь… И когда просыпаешься…

Александр Петрович обнял дочь:

– Все будет хорошо. Только я тебя прошу, с мамой не ругайся.

Надя подняла голову, удивленно округлила глаза:

– Откуда ты знаешь? Тебя же не было вчера дома!

– Зато вечером я видел ее заплаканное лицо.

– Она сама виновата. Ведет себя как кислая капуста. Причитает все время.

– Надя, да в чем же она виновата? – Александр Петрович посмотрел на дочь. – А кто тебе помогает? По больницам возит? Массаж делает?

Надя обиженно шмыгнула носом:

– Она меня не понимает…

– А ты ее?

– И я… Па, а ты ночью опять не спал? В твоей комнате горел свет.

Александр Петрович сглотнул ком в горле:

– Не спалось что-то…

Мучаясь бессонницей, он несколько раз вставал ночью, брал кисти, подходил к мольберту. Осторожно прикасался к холсту, но тут же быстро, как от огня, отдергивал руку. Перед глазами по-прежнему стоял черный квадрат. Черным был холст. Рамка. Краски. Комната. Ночь за окном. Все цвета превратились в один мрачный оттенок. Глаза художника перестали видеть привычную палитру. Горе выжгло цвета радуги. Он больше не мог писать…

2

Полгода назад, когда Надя научилась стоять на протезах, Александр Петрович, по совету одного знакомого, привез ее в старый фитнес-клуб. Они с трудом нашли место на крохотной парковке около здания, которому требовался ремонт стен и замена освещения.