Зверь. Джон Бонэм и Восхождение Led Zeppelin

A Way of Life – дело всей жизни Криса и Реджи Джонсов из Бирмингема, Крис был солистом группы, а его брат Реджи играл на соло-гитаре. Когда к ним присоединился Джон, коллектив уже успел многого добиться. Эйс Кеффорд из The Move был кузеном братьев Джонсов, а гитарист Майк Хопкинс раньше играл с популярным Денни Лейном и the Diplomats. Учитывая такой послужной список и успешные музыкальные контакты, Джон сразу отправился к Джонсонам, как только услышал, что им требуется барабанщик.

«В воскресенье днем мы проводили прослушивания в бирмингемском Cedar Club, и тогда пришло около двадцати барабанщиков, – вспоминал позже Реджи Джонс. – Бонэм подошел и сказал: „Когда у нас там следующее выступление?“ А я подумал: „Блин, а парень-то самоуверенный, следующее ему выступление подавай, а ведь он даже прослушивание еще не прошел!“ И я ему сказал: „Ты, кажется, уверен в своих силах“. Как бы там ни было, работу он получил, и в тот же вечер мы уже выступали в Cedar Club».

По словам Джонса, в первый же вечер во время совместного выступления они с Бонэмом чуть не подрались, что привело к первому из череды увольнений Джона из группы. Отчаянно нуждаясь в стабильной работе, которую могли дать ему A Way of Life, Джон усмирил гордыню и следующим утром заявился домой к Джонсу. «Мы вытаскивали аппаратуру из фургона и готовились к репетиции, – рассказывал Джонс, – а наблюдал за нами (одетый в полосатый костюм, как у Гарольда Вильсона[6 - С 1963 года премьер-министр Великобритании. Однако в 1976 году Вильсон ушел в отставку, не сумев исправить ухудшающееся положение британской экономики.], с небольшим чемоданчиком в руках) – не кто иной, как Джон. Мне стало его жаль, поэтому я сказал: „Послушай, приятель, если собираешься играть в моей группе, придется делать то, что я скажу“. Он согласился и вернулся, и в тот же день приехал на репетицию».

Сотрудничество с A Way of Life положило начало многолетней дружбе с басистом Дэйвом Пеггом, который всегда с теплотой вспоминал время работы с Джоном. «Этот период продлился недолго: первое выступление состоялось 17 сентября 1967 года в Crown and Cushion в округе Перри Барр, а последнее – 23 октября в Queen’s Head… Наше творчество сильно оригинальным не назовешь. Мы выступали с каверами на Vanilla Fudge и на какие-то песни Хендрикса, играли по всему региону, везде, где подворачивалась возможность».

Самый печально известный концерт группы состоялся в популярном клубе Top Spot в городке Росс-он-Уай. Рядом со сценой находилась пресловутая система «светофор»: зеленый свет горел по умолчанию, но сменялся красным, если уровень звука становился слишком высоким. И система была запрограммирована на автоматическое отключение, как только загорался красный. «Это был своего рода децибелметр, – вспоминал Пегг. – Джон разок ударил в бочку, и сигнал моментально стал красным. Электричество вырубилось… Никому не удавалось добиться такого звука бочки. Это была самая громкая ударная установка в мире».

Игра с Джоном ложилась тяжким бременем на плечи смельчаков, нанимавших его в качестве барабанщика. «Как-то мы играли в пабе Tyburn-House, – вспоминал Реджи Джонс, – и владелец весь изнылся. Хозяева подобных заведений всегда роптали, а вот публика – никогда. Мне это надоело, и я рявкнул в микрофон: „Вам тоже кажется, что мы играем слишком громко?“ И толпа закричала: „Нет! Нет!“ Джон даже в сердцах запустил тарелкой. Она ударилась о стену и застряла в кирпиче.

Играя в одной группе с Бонэмом, ты знал наверняка, что вас никогда не пригласят выступить дважды в одно и то же место. В Бирмингеме мы дали всего около двадцати концертов. Частенько удавалось отыграть лишь половину песен, потому что из-за невыносимой громкости организаторы говорили: „Если не убавите звук, то придется закругляться“. Это происходило в 50 % случаев, и в основном из-за Джона. В те дни у нас была 100-ваттная акустическая система для вокала, и ничего больше не подключали к микрофону, а еще гитарный усилитель на 50 ватт».

Примерно в то же время Джон подружился еще с одним музыкантом из Бирмингема, своим ровесником, гитаристом-левшой Тони Айомми. Тот, как и Бонэм, начинал с барабанов, но, когда родители запретили такие громкие и резкие звуки в доме, взялся за гитару и начал играть с местными группами. «Джон долго не задерживался в одной группе, потому что был слишком громким, и его приходилось увольнять, – с улыбкой вспоминал Айомми. – Тогда он находил другой коллектив, но и там от него вскоре избавлялись по той же причине. На барабанном чехле он записывал названия всех групп, в которых играл, и все они были зачеркнуты. Со временем шрифт становился все мельче, чтобы вместить всех».

Какое-то время Бонэм вынужден был скитаться по друзьям после ночных концертов, изредка наведываясь домой к семье. «Время от времени на протяжении двух лет Джон жил у нас и стал практически членом семьи, очень сблизившись с отцом, – вспоминал Крис Джонс. – У него был чемодан с одеждой, который он возил с собой на разные концерты, но однажды он его потерял. Узнав об этом, отец дал ему пачку наличных, чтобы Джон мог что-то себе купить. Они были очень близки, и когда папа умер, Бонэм был разбит».

«Он какое-то время жил в доме моей матери, – рассказывал Реджи Джонс. – Мы ходили выпить в Warstock и Kings Heath. Я помню, как он пытался отрастить усы… и прошелся по усам женской тушью. Болтая с девушками у бара, он сказал: „Скажи, классные, правда?“ Но внезапно из-за жара от ламп и пота усы начали стекать по лицу. Джон ничего не заметил, но остальная часть группы от души над ним посмеялась».

* * *

Во времена игры в A Way of Life самым большим прорывом Джона стал разогрев у Kinks в the Plaza в соседнем Хэндсворте. Благодаря сарафанному радио группе удавалось устраивать высокооплачиваемые выступления по всему региону, что вдохновило Джона модернизировать ударные, благо денег хватало. В то время самыми доступными британскими установками были Premier, что делало их самыми популярными среди местных. Но в 1960-х многие барабанщики (особенно рок-н-ролльные) начали использовать более модный американский инструмент, сразу после того, как в 1963 году барабанщик Beatles Ринго Старр заменил свой Premier на Ludwig. В группе A Way of Life Джон почти всегда использовал то же, что и его старый друг Мак Пул, – Ludwig Super Classic. «У него была блестящая зеленая установка, а моя – переливалась серебром, – с улыбкой вспоминал Пул. – Он ужасно с ней обращался, вообще не берег. А все потому, что за нее заплатил отец. Классика: если ты избалован, то не бережешь инструмент».

Установка Джона входила в линейку Super Classic, бочка 22 ? 14, томы, один 13 ? 9, второй – 16 ? 16 и мощный малый металлический барабан Supraphonic 400 размером 14 ? 5. Фирменные барабаны Ludwig в трехслойном корпусе, изготовленные из красного дерева и из тополя, смотрелись особенно шикарно на сцене, а верхняя сторона моделей Remo считалась более прочной, чем у распространенных Everplay Extra производства Premier. Установки Ludwig, импортируемые из-за границы, стоили дороже, что делало их еще более востребованными среди молодых рок-барабанщиков по всей Великобритании. «Звучание было просто невероятным, – вспоминал Дэйв Пегг. – Установка хоть и была небольшой, но зато феноменально громкой».

Хотя Мак Пул не так сильно колошматил по барабанам, как Джон, оба сошлись во мнении, что комплект Ludwig больше соответствует громкому и тяжелому рок-стилю, который так нравился Джону. «Не могу сказать, что он превосходно владел техникой, но всегда хотел быть одним из самых громких барабанщиков Запада, – добавил Пул. – Джон терпеть не мог, когда его заглушали гитаристы, что мне понятно. Он даже покрыл бочку фольгой, чтобы звучать громче».

Но на этом Бонэм не остановился. Как и многие другие ударники, Джон убедился: чем более отражающей будет внутренняя поверхность, тем меньше звука будет поглощать бочка.