«Сам виноват, что заставил меня ждать».
Я тяжело вздыхаю:
«Слушай. Это вообще не моя идея…»
«И не моя!»
«…поэтому давай заключим перемирие?»
Молчание, окрашенное острым нетерпением.
«Видишь, рано или поздно даже до тебя все доходит, обезьяныш».
«Да что ты заладила: „обезьяныш“ да „обезьяныш“?» – возмущаюсь я.
«А что там с нечеловеческой кровососущей демоницей? – ядовито парирует она. – Не лезь ко мне в голову со своим ханжеским религиозным бредом, и я оставлю твой мочевой пузырь в покое. По рукам?»
«По рукам. Но никакой я не религиозный ханжа. Я атеист!»
«Ага, а конь, на котором ты приехал, – член коллегии кардиналов».
Я слышу за дверью шум спускаемой воды и вспоминаю, что мы на самом деле не разговариваем вслух.
«В Бога ты, может, и не веруешь, зато веришь в Преисподнюю. И считаешь, что там место таким, как я».
«А ты разве не оттуда?..»
Дверь открывается. Чары на ней не ослабли: выглядит Рамона так, будто только на минуту отлучилась с модной вечеринки, чтобы припудрить носик.
«Об этом поговорим в другой раз, Боб. Ты можешь просто заказать еду, если проголодался, а мне необходимы более сложные приготовления. Увидимся завтра».
Она берет с прикроватного столика свою сумочку и уходит.
– Мо…
– Привет! А где… погоди минутку… Боб? Ты здесь? Я собиралась принять ванну. Как дела?
Я сглатываю.
– На меня только что упала примерно тонна конского навоза. Ты видела Энглтона на этой неделе?
– Нет. Меня опять поселили в отеле «Морской черт», тоска зеленая – ты же знаешь, в Данвиче вечером все вымирает. Так что опять задумал Энглтон?
– Я… кхм, ну, я приехал… в Дармштадт… и обнаружил… – Еще раз проверяю телефон, чтобы убедиться, что мы говорим в защищенном режиме. – …что меня ждут новые приказы, а также опека Бориса и двух чокнутых мышат. Чуть не слетел в кювет по дороге сюда и… ну…
– Попал в аварию?
– Вроде того. В общем, я отсюда полечу в другое место, а не домой. Не смогу вернуться на выходные.
– Вот черт.
– Ровно это я и подумал.
– А куда тебя отправляют?
– Сен-Мартен, Карибы.
– Что-о?
– Дальше хуже.
– А я хочу это слышать, любимый?
– Скорее всего, нет.
Пауза.
– Ладно. Я сажусь.
– Совместная операция. Они на меня повесили агента Черной комнаты.
– Но… Боб! Это же дурдом! Так не бывает! Никто даже не знает, как на самом деле называется Черная комната! «Такой организации не существует» помножить на «Перед прочтением сжечь». Ты что, хочешь сказать…
– Я не получил полный инструктаж. Но, похоже, будет все нехорошо, примерно в масштабах Амстердама нехорошо.
Невольно ежусь. Наша короткая поездка в Амстердам чуть не закончилась мировой катастрофой.
– Думаю, ты знаешь, что Черная комната специализируется на том, чтобы убрать человека из человеко-часов? Големы, удаленное наблюдение и тому подобное, никогда не отправляй живого агента на задание, с которым может справиться зомби? В общем, ко мне приставили агента, который, ну, с экзистенциально ограниченными возможностями. Повесили на меня демона.
– Господи, Боб.
– Ага. Но он не берет трубку.
– Поверить не могу. Вот уроды.
– Послушай, у меня такое чувство, что дело нечисто, и мне нужен человек, который прикроет мне спину, а не будет думать, как вонзить туда клыки. Можешь незаметно покопать, когда вернешься в контору? Спросить у Энди? Заведует всем, кстати, Энглтон.
– Энглтон. – Голос Мо звучит ровно и холодно, так что у меня волосы встают дыбом на загривке. У нее много поводов не любить Энглтона, и дело может обернуться плохо, если она решит дать своим чувствам ход. – Можно было догадаться. Давно пора показать этому ублюдку берега.
– Не трогай его! – решительно перебиваю я. – Ты вообще не должна этого знать. Не забывай, ты знаешь только, что меня отправили куда-то на задание.
– Но ты хочешь, чтобы я приложила ухо к земле и слушала, не сходит ли где-то с рельсов поезд.
– В общем, да. Я по тебе скучаю.
– Я тебя тоже люблю. – Пауза. – И что это за агент Черной комнаты, что ты так расстроился?
Ой-ой. Ничего от нее скрыть не получается.