Королева Летних Сумерек

Внезапно воспоминание о ярких чертах лица Джанет прояснило его мрачные мысли.

«Когда ее не снедал гнев, тепло ее глаз… насыщенный цвет ее кожи… смотрелся таким контрастом с атласно-золотистой красотой моей Королевы…»

Он виновато затеребил кустик вереска у основания самого высокого из стоячих камней.

– Возможно, мне не следовало подвергать бренную девушку такому испытанию. Не лучше ли привести ее в Летние Земли, прямо этой же ночью? Ведь не зря говорят: скорее сделаешь – быстрей исправишь.

Глядя в продуваемое ветрами небо, где неслись, бесовски изгибаясь, космы туч, Томас снова услышал слова старой колдуньи, когда нашел ее там, среди жуткого запустения на месте дворца, бывшего когда-то священным домом его Королевы.

* * *

– Томас Линн, Рыцарь Розы, отчего ты, в небрежении к своей присяге, столь долго отсутствовал? Отчего тебя не было здесь, дабы предотвратить пагубу, кою ты сейчас зришь всюду вокруг нас?

Горький стыд наполнял его сердце, когда он ссылался на причину своего продолжительного отсутствия:

– Разве не является моим же долгом радеть о ее королевстве, охраняя его обширные пределы и искореняя любое злочинство или неправедность, буде они там выявлены?

В ответ колдунья ожгла его взглядом из-под своих кустистых бровей.

Обводя разруху жестом, рыцарь воскликнул:

– Ведомо ль тебе, карга, откуда взялась эта напасть? Что за злосчастье навлекло такие бедствия на юдоль моей Королевы?

Старуха тихо рассмеялась надрывности в его тоне:

– Сэр Рыцарь все еще говорит о ней, как о своей королеве. Даже после того, как сам уж давно покинул и ее, и их любовный альков.

Нахмурив брови, Томас упрямо возразил:

– Но я отсутствовал совсем недолго.

В ответ старая ведунья лукаво усмехнулась:

– Кому, как не тебе, ведомо, что время течет по-разному на границе между Страной Летних Сумерек и любой другой. – Устремив на него свой холодный взгляд, она продолжала: – Течет, перескользая с одной стороны на другую. Но эхо одного-единственного часа там может отзываться здесь снова и снова, покуда луна этой земли медленно входит в свою полноту. Мгновение там может длиться вечность здесь.

Томас молчал, держа в памяти, как часто эта карга стояла подле трона его Королевы, давая ей советы и наставляя мудрости, присущей лишь зрелому возрасту. В конце концов, ему оставалось одно: довериться ее словам. Вспомнив имя старухи, он обратился к ней:

– Мамаша Хэйнтер, Бутылочная Ведьма, известная как хранительница древних премудростей, где же мне тогда найти мою Королеву? Если она похищена против ее воли, то я отправлюсь туда, где бы она ни была, и вызволю ее из проклятого узилища. Ибо кто, как не я, поименован ею своим защитником?

Сморщенная старуха продолжала на него глазеть, да так долго, что его пробрало беспокойство, не сказал ли он чего-то лишнего. Когда же она заговорила, его обуял доподлинный ужас.

– В некотором смысле она в безопасности, поскольку пребывает ныне в мрачных чертогах Властелина Тьмы и Смерти.

Томас вскочил на ноги, машинально схватившись за рукоять меча.

– Охолонись, сэр Рыцарь. В плену у него только ее тело. К тому же сейчас ее спасение не утешило бы никого из нас, ибо разум ее затмлен Луной и утратил всякую форму и осмысленность. Ее разум, унесенный коварными ветрами, пророс в чьем-то другом теле.

Хоть Томас никогда не страдал от жестокости Властителя Тьмы, но ясно помнил все, что его Королева рассказывала о жестокосердии, с которым тот правил в своих мрачных владениях. Еще крепче сжав меч, рыцарь порывисто воскликнул:

– Тогда я немедля должен отправиться и найти ее истинное «я», где бы оно ни пребывало, ускорив тем самым исцеление ее духа и разума!

Старуха вновь улыбнулась про себя, видимо, довольная какими-то своими тайными мыслями, после чего ответила:

– Что ж, Рыцарь Розы, тогда тебе надлежит вернуться в страну твоего рождения и там отыскать человека, который ныне владеет разумом твоей сломленной Королевы. А едва он будет найден, его нужно перенести сюда, где в присутствии ее телесного обличья начнется исцеление.

В мыслях Томаса затеплились воспоминания – яркие, красочные.

– Юдоль бренных… О, сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз вспоминал хоть что-нибудь из той своей прошлой жизни!

Оставив его неловкость без внимания, колдунья задумчиво насупила брови.

– Сэр рыцарь, мне помнится и то, что за свою долгую жизнь я много раз наблюдала за той историей любви и раздора, что разыгралась между твоей Королевой и тем властителем. Это случалось много, очень много раз и охватывало невероятно долгое время, неизменно заканчиваясь отчаянием и разрывом как между ними, так и их странами. А посему, Томас, думается мне, что мы от себя должны уготовить иной, более естественный исход той их вечной истории боли и скорби. Так отважишься ли ты, Рыцарь Розы, пойти в своем поиске наперекор течениям судьбы столь же гибельным, какими они грозят обернуться?

И тогда, и сейчас Томас изо всех сил пытался осмыслить слова ведьмы, но в конце концов лишь спросил:

– Кто ты, старая бестия? Откуда знаешь о таких вещах?

– Эх, Томас, Томас. Я ведь и в самом деле стара, старше даже фэев. Мне были ведомы все истории этого мира еще прежде, чем выросли горы. Еще до того, как появились океаны. Или даже ветры, что витают меж звездами.

Свои странные, подернутые дымкой старости раскосые глаза она навела на рыцаря:

– Ведь это была, по сути, моя песня, что породила этот мир из черного хаоса. Это мои истории заставляли вращаться каждое из существ, что ходит по этому кругу, будь то юдоль бренных или обитатели Волшебной страны.

Томас поднялся на ноги:

– Воистину мало что я понял из того, что ты рассказала. Но ты твердила о поиске, который исцелит мою Королеву и восстановит ее царство, а потому я охотно принимаю это всем сердцем.

Вынув свой меч из ножен, он поднял его обеими руками и поцеловал лезвие, прежде чем изречь:

– Сим клянусь, как Рыцарь Розы, принять жребий поиска, и только смерть помешает мне его осуществить.

После этих слов на лице Бутылочной Ведьмы расплылась благостная улыбка:

– Да будет так.

– Ну а после того, как я доставлю то, о чем ты просишь, в присутствие моей Королевы, как я должен буду поступить с тем бренным, что удерживал в себе ее дух?

– Тебе решать, сэр рыцарь. Как поступишь, так тому и быть.

Томас мрачно кивнул и собирался уходить, но колдунья ухватила его за руку, и он снова повернулся к ней лицом.

– Томас, я боюсь, что разум Королевы чересчур силен, чтобы умещаться всего в одной бренной оболочке. Если б такое было возможно, то тот человек сделался бы настолько же безумным, как и она, без всякой для нас пользы. А потому помни: смертных тебе предстоит разыскать не одного, а больше.

* * *

«У меня нет иного выбора, кроме как принять слова мамаши-ведьмы за правду, так что налицо, по крайней мере, еще один кусочек этой головоломки, который я должен найти, чтобы восстановить Королеву во всей ее целости. Ибо я уверен, что Джанет в здравом уме, несмотря даже на то, что ее гнев понуждает ее набрасываться на всех, кто к ней приближается.

Я должен заполучить всех, кто необходим для завершения этого странного орнамента, если хочу вернуть Миледи рассудок».