Ты в моем фокусе

14.

Это голод. Его ни с чем не спутать. Как будто выключенный свет для нас тем, что мы так подсознательно жаждали. Разрешающим сигналом. И мы сталкиваемся с той же яростью, что и минутой ранее. Но только в этот раз терзаем друг друга поцелуями. Глубокими настолько, что мы оба задыхаемся от нехватки кислорода. Денис прижимается ко мне всем телом и я чувствую насколько сильно он возбужден. Но помимо этого есть еще и его пальцы, и руки. Он сминает блузу и пробирается к коже, которая тут же начинает гореть от его прикосновений. И когда пальцы нырнули под лиф, сжимая сосок, грудь болезненно принимает эти ласки. Но я не отстраняюсь. Это совсем не похоже на то, что мы испытывали раньше. Сейчас наши движения взрослые, а помыслы темные. С каждой секундой похоть окутывает нас все плотнее и плотнее. Движения бесстыднее и бесстыднее. Я не уступаю Дэну и изучаю его тело настолько, насколько он это позволяет. Чистый секс, но в одежде.

Баланса больше нет, еще чуть-чуть и мы перешагнем за эту опасную черту. Но кто-то свыше не дает нам этого сделать. Лифт дергается и свет снова включается, будто жестяной плен оживили. И мы отскакиваем друг от друга будто прокаженные. Трясем головами, отгоняя наваждение. Смотрим кто куда, лишь бы в разные стороны. Когда кабина оказывается на нашем этаже, я стремлюсь выйти первой, но перед глазами проносится рукав и выход снова прегражден.

– Ничего не было, – злостно цедит Дэн сквозь зубы, – если кому-то решишь рассказать, я тебя придушу собственными руками.

– Во-первых, не смей мне угрожать. Я тебя не боюсь. А во-вторых, было бы что рассказывать. Я сейчас приду домой, – приближаю свое лицо к его, – и буду очень долго отмываться от тебя. Выпусти меня. Живо!

–Не смею больше задерживать, – и тут же в спину прилетает, – не забудь помыть рот с хлоркой.

– Боюсь, ее будет недостаточно, чтобы очиститься от твоего поганого языка.

Вот и все. От страсти нет не то, чтобы следа. Нет даже и намека. Мы снова готовы друг друга поубивать. И себя заодно. По взгляду же понятно, что Дэн, как и я, ненавидим сами себя за эту слабость. И оба настолько сильно шарахнули дверьми квартир, что я уверена, перебудили всех соседей. Слышу тонкий голосок за стеной. Олеся что-то обеспокоено спрашивает, но в ответ тишина. И лишь тяжелые шаги указывают на то, что парень в комнате. С усилием подавляю желание прижаться ухом к стенке. Я выше этого. Киваю этой правильной мысли и, схватив все необходимые вещи из пока еще спальни, спешу в душ. И действительно же, до красна натираю кожу там, где были пальцы Дэна. Но это не помогает, она еще слишком хорошо помнит их. Настолько, что не помогает ни горячий, ни холодный душ. Тело требовало разрядки и такой, которую мог подарить только мужчина. Но под рукой никого не было, а мысли в постели помимо моей воли возвращались в постыдную плоскость.

Ныряю рукой под плед, а дальше под футболку, в которой любила спать. Развожу ноги и нахожу самую чувствительную точку, которая посылает импульсы по всему телу, стоит моим пальцам накрыть ее. Прикрываю глаза и мое воспаленное воображение рисует мне то, как мог бы закончиться инцидент в лифте. Влаги настолько много, что пару пальцев с легкостью проскальзывают внутрь и я выгибаюсь им навстречу. Прикусываю губу, чтобы удержаться от стона. Но он предательски разносится эхом по почти пустой комнате. Мне хватило пяти минут, чтобы довести себя до оглушительного оргазма. Вот что означает изголодавшееся по ласкам тело. Я проваливаюсь в сон фактически сразу же, изможденная морально и физически. Но он не приносит мне облегчения. Потому что и там Дэн присутствует настолько явно, что я не уверена, что вообще сплю.

Утро приносит толику облегчения. Стою с чашкой кофе на балконе, укутавшись в теплый халат и смотрю на то, как всходит солнце и окрашивает небо своим светом. В голове пока ни единой мысли. Абсолютная тишина. И я обожаю это состояние, когда твой разум чист, как новый лист. Лист, который готов к заполнению событиями сегодняшнего дня. Умиротворение длится не долго, так как я краем глаза подмечаю движение слева. Стоит повернуть голову, как встречаюсь взглядом с глазами Дэна. Он стоит на соседнем балконе в одних домашних штанах и медленно затягивается сигаретой. Хочется съязвить, что эта привычка его погубит. Но что-то внутри подсказывает, что лучше не начинать диалог. Иначе будет беда. Иначе Дэн погубит меня. С чего я взяла? Сегодня он смотрит на меня как-то иначе. Настолько, что в мою голову приходят очень страшные мысли. Он… он же… не подслушивал? И Денис, будто читая мои мысли, усмехается. Чем заставляет меня залиться румянцем. Что ж, как там говорят? Сгорел сарай, гори и хата?

– Понравилось? – задаю вопрос.

– Весьма польщен. – Не отнекивается он. – Я был хорош?

– Это я была хороша, – кривлю губы в полуулыбке. – А у тебя все настолько плохо, что ты дежурил у моей стены?

– Не обольщайся. Олеся чудесно справилась с моим стояком.

– Ага, который возник на меня. И попробуй только возразить обратное.

– Надо же, мы настолько повзрослели, что обговариваем такие вещи? – Он тушит бычок в пепельнице. – Помнится, ты краснела каждый раз, как только мы подходили вплотную к этой теме.

– Стоит признать, что мы изменились и перестали стесняться. – Отставляю пустую чашку на подоконник.

– Я это вчера заметил. На всех так откликаешься?

– Не пытайся перевернуть ситуацию и выставить меня шалавой. – Огрызаюсь.– В отличии от тебя, я не связана никакими отношениями. А вот ты поступил подло. Вновь.

Лицо парня каменеет, взгляд прожигает насквозь. Мне кажется, еще чуть-чуть и пепельница полетит мне в голову.

– Нам стоит поговорить. – Наконец изрекает он. – Я думаю, ты согласишься со мной, что мы не двинемся дальше, пока не поставим окончательную точку в одном деле.

– Знаешь, ты в кои веки ты прав. Место и время?

– Я отвезу Олесю к родителям и потом буду свободен. Ты работаешь?

– Нет, сегодня у меня совершенно иные планы. Начну выбрасывать хлам из квартиры. – Смотрю ему прямо в глаза. – И из жизни.

– Не прощаемся, – Денис толкает балконную дверь и исчезает из поля зрения.

Спокойствия внутри как ни бывало. Эти американские горки в нашем общении начинали действовать на нервы. Пора бы реально заканчивать этот цирк.

15.

Меня потряхивает, но стараюсь удерживать моральное равновесие. Смысла что-то там выдумывать и репетировать нет. Это как готовиться к столкновению с поездом. Нереально. Снесет к чертям и не заметит твоих жалких попыток застопорить его. Поэтому я решаю полностью отвлечься от предстоящего разговора и принимаюсь за разборку кровати, чтобы хотя бы немного подготовить ее к переделке. В свете последних событий, я теперь точно не хочу, чтобы наши спальни были смежными. Без мужской помощи тяжеловато, конечно, но дело худо-бедно движется в положительную сторону. Правда, материлась, когда вытаскивала тяжеленный двуспальный матрас в коридор. Там меня и настиг дверной звонок. Сердце сделало кульбит и забилось с удвоенной силой. И, судя по второму настойчивому сигналу, моему гостю очень сильно хотелось увидеть меня.

Сначала Дэн хмурится. И я с запозданием понимаю, что встречаю его в тонком шелковом комплекте, состоящем из коротких шорт и топа. Не тот вид, который подходит для серьезного разговора. Но потом он переводит взгляд на огромный матрас и качает головой. Я ни в коем случае не собиралась просить его о чем либо, тем более о помощи. Но Дэн молча снимает обувь и проходит в комнату, где у меня осталась почти разобранная кровать. И те крепления, которые я так и не смогла одолеть, он с легкостью снимает. А затем в таком же молчании переносит металлические части в коридор.

Плюс во взрослении в том, что у тебя больше не шалят гормоны. Мозг разумно оценивает происходящее и ты намеренно избегаешь ненужных драматических сцен. Нет этого юношеского максимализма, когда каждое действие оценивается сквозь призму «черного» и «белого». Вместо этого есть чувство собственного достоинства и желание говорить, как спокойный и уравновешенный человек. Наверно, именно поэтому, мы в том же молчании проходим на кухню. Где я разливаю еще горячий кофе по чашкам и ставлю на стол. Раньше Дэн любил добавлять две ложки сахара, а как сейчас… не знаю. Благо, что сахар тоже на столе. Вот только он теперь пьет крепкий черный напиток без грамма сладости. И вновь я теряюсь. Потому что передо мной сидит человек, в котором слишком мало от того Дениса, которого я знала. Если уж быть точной, передо мной чужак.

– Давай договоримся сразу, – он делает глоток и отставляет чашку в сторону,– разговор будет по делу. Безо всяких хождений вокруг да около. У меня нет ни времени, ни желания.

– Будто мы с тобой на совещании, да? Сухо и по фактам? – присаживаюсь напротив, но в отличии от парня, чашку из рук не выпускаю. Мне почему-то стало резко холодно и хотя бы фарфор приятно согревал подрагивающие пальцы. – Что ж, согласна.

– У нас обоих есть претензии друг к другу и их надо решать. Но первой я хочу услышать тебя. Двенадцать лет назад ты разбила мне сердце.– И Дэн весь становится похож на скалу. Окаменевшее лицо, холодный взгляд. – За что?

Начинать страшно, но мы вроде бы негласно пообещали быть честными друг с другом. Деваться некуда, поэтому я вздыхаю и поднимаю на него свой взгляд:

– И ты разбил мне сердце. Но это было… ожидаемо. Больно, но да, ожидаемо. Понимаешь, все, о чем остальные твердили – сбылось. Ты крутил романы на два фронта. И я не стала исключением. Я не была для тебя исключительной… не стала той, ради кого бы ты поменял свою жизнь и перестал играть в странные игры. Знаешь, я очень хорошо помню тот день, когда мне пришлось своими глазами увидеть то, что слухи правдивы. Я была там, Дэн, видела, как ты даришь цветы той блондинке. Я видела, как она виснет на твоей шее на зависть своим подружкам. И теперь мой черед, Денис, у тебя спросить. За что ты так со мной?

– Это не то, о чем ты тогда подумала. – Он сжимает ладони да так, что белеют костяшки. – Это был договор. За бабки. Она заплатила мне, чтобы я подыграл. И да, я пошел на это. Потому что хотел сделать тебе подарок на день рождение. Но такой, чтобы ты запомнила. А получилось наоборот. Ты…справилась с этой задачей намного лучше меня. Твои глаза и тот надменный взгляд, которым ты тогда одарила меня в ресторане своих родителей… знаешь, я его навсегда запомнил. И никогда в своей жизни я еще не чувствовал себя таким дерьмом. Я увидел другую Арину, которая мне не понравилась. И совершенно не понимал, как в одном человеке может уживаться две абсолютно разных личности.

– Вот как видел, вот так они и уживались, – отпиваю кофе и поворачиваю голову к окну, – давалось мне это всегда тяжело. Я же говорила, что с родителями у меня не всегда было все ладно. Особенно с отцом. Он хотел видеть наследницу с гордой осанкой, с манерами. А я хотела простоты и каждый раз, когда у меня выдавался шанс, я сбегала в свой мир. Где все было легко и приземлено. Где был ты. Понимала ли я, что эти прятки не вечны? Конечно. Но мне нужно было немного времени, чтобы подготовить тебя к этому. Боялась ли я, что ты отвернешься от меня после этого? Безумно. И ведь мои страхи воплотились в реальность. Я увидела твою реакцию и мне этого хватило. Я ведь едва пережила ту ночь и следующим вечером сорвалась к тебе, чтобы поговорить. И что снова увидела?

– Ты увидела, как я целую ту блондинку. – Отвечает вместо меня Дэн. – Я тогда сделал это намеренно, чтобы тебе было больно. Был чертовски зол на тебя и это затмило весь мой разум.

– А за что ты отыгрывался? – Резко поворачиваюсь к нему. – За социальную разницу?

– За то, что наигралась и решила вот так «красиво» сдыхаться от меня. Я чувствовал себя раздавленным. Никогда я еще ни с кем так не сближался, как с тобой. Ни одна девушка еще ни разу не западала мне в сердце, как ты. Я ведь действительно хотел чего-то серьезного. Строил, как дурак, планы. А моя Арина все это время водила меня за нос. Уж лучше бы ты не скрывала ничего.

– Тогда бы я была бы для тебя просто девочкой – мажоркой, которую можно поиметь и получить какие-то привилегии. Это же так происходило, когда ты спал со своими клиентками?

– Ты верила всем сплетням, которые ходили обо мне? – В его голосе прорезывается злость.

– Денис, сейчас уже нет разницы, верила или нет. Я видела все своими глазами. И моя месть по сравнению с твоей кажется детской шалостью. И вот это самое обидное. У меня ведь даже мысли в голове не возникло взять и затолкать свой язык кому-то в глотку прямо на твоих глазах.

Как бы мы ни старались держать эмоции под контролем, все равно что-то пыталось выбраться наружу. Это сквозило отовсюду: слова, мимика, жесты. Мы хотели решить все мирно, но оно снежным комом наваливалось на нас и разговор становился похож на набирающую обороты лавину.

– Согласен, я поступил радикально.

– Радикально? – фыркаю. – Мать твою, Дэн, ты серьезно? Ну ладно, пусть это будет так, как ты это называешь. Но как по мне, так это предательство.

– Я тебя не предавал! – гаркает он и бьет кулаком по столу.

– В таком случае, я тебя не обманывала! – Не остаюсь в долгу.

И все. Приплыли. Подскочили на ноги и стоим друг на против друга, меряясь испепеляющими взглядами. И мне стоит огромных усилий взять себя в руки.

– Дэн, давай согласимся с тем, что мы оба хороши. Толком не разобравшись в ситуации, мы сделали друг другу больно.