Стальной излом. Остановить Гудериана!

Стальной излом. Остановить Гудериана!
Даниил Веков

Война. Штрафбат. Они сражались за РодинуСтальной излом #1
Осень 1941 года – страшное и тяжелое время: немецкие войска захватили Прибалтику, Белоруссию, Украину, стоят под Ленинградом, рвутся к Москве. До нее им осталось сто километров…

Начинается операция «Тайфун». Танковые клинья должны охватить столицу с севера и юга, полностью отрезать ее от страны. Немцы настолько уверены в своей победе, что уже приготовили парадную форму для торжественного марша по Красной площади и отчеканили десятки тысяч наградных «Железных крестов».

Кажется, ничто не в силах остановить стальной каток их панцергрупп, но на пути врага встают танкисты Катукова. Они громят дивизии Гудериана под Мценском, не дают прорваться к Туле, наносят сокрушительный удар и окончательно хоронят планы Вермахта на скорую победу.

Роман основан на реальных событиях.

Даниил Веков

Стальной излом. Остановить Гудериана!

© Веков Д., 2020

© ООО «Яуза-Каталог», 2020

Пролог

Смоленск встретил генерала Гудериана мрачным низким небом и холодным дождём. А что вы хотите – конец сентября. Осень же в России, прямо скажем, не самое лучшее время года, хуже неё, пожалуй, только ледяная, морозная зима.

Командующий 2-й танковой группой зябко поёживался, пока шёл к штабной машине: пронзительный, порывистый ветер забирался даже под плотно запахнутую шинель. «Хоть снега нет, и на том спасибо, – думал генерал, – говорят, в здешних местах он иногда выпадает уже в сентябре». Пока штабная легковушка неспешно ехала в центр города, Гудериан внимательно рассматривал проплывавшие за окном пейзажи.

Он уже бывал в Смоленске – в середине июля, когда его танковые части вели сражение. Тогда город не слишком уж сильно пострадал от артобстрелов и бомбёжек, большинство домов уцелело. После взятия Смоленска генерал из чистого интереса посетил местный кафедральный собор и, не торопясь, осмотрел его. Служба здесь давно не велась – левую и центральную часть здания занимал музей атеизма, у входа стояла восковая фигура нищего, просящего подаяние, а внутри находились ещё фигуры буржуя и страдающего от его гнёта пролетария – настоящая красная пропаганда!

Однако в правой части собора, в одном из приделов, обнаружили иконы и серебряную церковную посуду, очевидно, там всё же иногда молились. Ценности не успели вывезти или спрятать до прихода германских войск (как и позолоченные части старинного иконостаса), и Гудериан распорядился найти местного церковного старосту и отдать всё это ему – пусть хранит. Под личную ответственность.

Но в целом Смоленск генералу не понравился: каменных домов мало, почти все деревянные, двух- и трёхэтажные, много старых и уже сильно просевших, покосившихся. Улицы извилистые и узкие, да и центр – одни холмы, легковушки и конные подводы с трудом взбирались и съезжали по крутым склонам. Асфальтовое покрытие дорог в плачевном состоянии, давно не ремонтировалось, а среди булыжных мостовых тут и там зияли глубокие выбоины и ямы, в которых застревали даже грузовики. А ещё постоянно приходилось объезжать обширные лужи, заполненные грязной желтоватой водой.

Но позднее ожесточённые бои за Смоленск (в августе и сентябре советские войска пытались отбить его) значительно изменили городской пейзаж. Повсюду на обочинах – остатки разбитой военной техники, чёрные остовы сгоревших машин, раздавленные телеги, поваленные телеграфные столбы. Вместо домов – одни пепелища и торчащие печные трубы, людей почти не видно, только неслышно скользят едва заметные серые тени. Мрачное, унылое, подавленное настроение, ощущение безнадёжности и обречённости.

Старинный каменный кремль города в осеннюю непогоду выглядел особенно угрюмо – его совсем не радовало присутствие непрошеных гостей, и он смотрел на них сверху очень неприветливо, из-под седых, нахмуренных бровей. В общем, Смоленск совсем не был похож на те весёлые, аккуратные, чистенькие европейские города, которые так легко и приятно было брать в Польше, Бельгии и Франции.

Гудериан заметил, что сегодня на улицах и площадях непривычно много патрулей – практически на каждом углу. Что, впрочем, было легко объяснимо: на важное совещание, посвящённое операции «Тайфун», собрались почти все высшие армейские чины Рейха: главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал Вальтер Браухич, начальник Генерального штаба ОКХ генерал-полковник Франц Гальдер, командующий армиями группы «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, другие военачальники.

В общих чертах план осеннего наступления на Москву был знаком Гудериану, осталось только уточнить кое-какие детали. «Тайфун» предусматривал два мощнейших удара по советским войскам с участием панцерных и моторизованных дивизий группы армий «Центр» – с тем, чтобы взять большевистскую столицу в клещи и полностью её окружить. Второй танковой группе Гудериана поручалось обойти город с юга, 3-й танковой Гота и 4-й Гёпнера – с севера и, таким образом, замкнуть кольцо с востока. С запада же в неё войдёт немецкая пехота. Но прежде ещё следовало разгромить Брянский фронт и уничтожить основные силы Красной Армии под Вязьмой и Брянском, и это было весьма непростым делом.

Главным фактором успеха в данном случае являлась скорость – следовало разгромить советские части и покорить Москву ещё до зимы. И фюрер, и высшие чины Вермахта прекрасно понимали: застрять на подступах к русской столице в суровые русские морозы – то ещё удовольствие. Немецкие солдаты останутся без надёжной связи с тылом, без снабжения и, следовательно, без тёплой одежды, еды, боеприпасов и горючего. И всё это – за тысячи километров от родной Германии!

Опыт Наполеона ясно показывал: генерал Мороз и неуловимые русские партизаны способны нанести армии гораздо больший урон, чем все регулярные корпуса и дивизии противника. Даже гениальный французский полководец не смог ничего сделать с проклятыми морозами и упрямыми русскими: Великая армия бесследно растаяла на бескрайних просторах России всего за несколько месяцев. А под глубоким снегом, на ледяных дорогах остались тела сотен тысяч французов, немцев, поляков, итальянцев, испанцев, венгров… Всех тех, кто пришёл в Россию за победой и кому не повезло вовремя сдаться в плен. Вот и следовало провести наступательную операцию на большевистскую столицу в кратчайшие сроки, чтобы встретить настоящие холода в тёплых квартирах, а не где-то посреди бескрайних снежных полей.

Последние уточнения в плане «Тайфуна» делал генерал-полковник Франц Гальдер. Сухой, педантичный, сдержанный, больше похожий на школьного учителя, чем на начальника Генштаба ОКХ, он строго глядел на собравшихся сквозь круглые очки в простой стальной оправе и бесстрастным, ровным голосом перечислял населённые пункты и рубежи, которые предстояло взять.

– Четвертая и Девятая армии с подчинёнными им 4-й и 3-й танковыми группами должны осуществить прорыв обороны противника по обе стороны дороги Рославль – Москва, – говорил генерал-полковник. – Для этого им придётся, прикрывшись с востока, совершить поворот либо против общей линии Вязьма – Дорогобуж, либо с обеих сторон – но к Вязьме. Девятая армия наступает в направлении Ржева, Вторая армия – между Почепом и Снопотью, прорывая оборону русских на реке Десна. Её главный удар наносится против правого фланга Брянского фронта в направлении Сухиничи – Мещовск.

Гейнца Гудериана, конечно же, больше интересовали задачи его танковой группы, но он терпеливо ждал. Гальдер строго посмотрел на Быстроходного Гейнца и специально выделил голосом:

– На южном фланге германские войска должны захватить Брянск, чтобы полностью овладеть этим важным промышленным районом с его запасами и оборудованием. Вторая танковая группа после сосредоточения в районе Рыльска, Почепа, Новгорода-Северского должна нанести быстрый удар через линию Орёл – Брянск. Но при этом крайне необходимо, чтобы при наступлении на северо-восток её правый фланг плотно прикрывался реками Свапа и Ока.

Замечание по поводу флангов было сделано не случайно: генерал Гудериан слишком часто уж увлекался глубокими прорывами в тыл противника, совершенно забывая при этом о том, что пехота просто не в состоянии поспеть за его стремительными стальными панцерами. Именно поэтому слева и справа от танковых вклинений Быстроходного Гейнца часто оставались значительные группы противника, которые затем наносили внезапные и очень болезные удары по догоняющим частям. Это приводило не только к большим людским потерям, но и к тому, что русским почти всегда удавалось вырываться из уже почти готового «котла» и уйти на восток. И опять занять оборону.

Да-да, Гейнц-Ураган, как уважительно и с даже некоторой завистью называли Гудериана в Генштабе ОКХ, добивался замечательных успехов, его танки первыми врывались в города, громили противника, с лёгкостью захватывали целые промышленные районы, но пехоте, идущей следом, приходилось очень тяжело. Солдаты не выдерживали стремительного темпа, буквально валились с ног, да и артиллеристы безнадёжно отставали, застревая в бесконечных заторах на разбитых и запруженных войсками дорогах.

И – как результат – растянутый фронт с зияющими брешами и угроза неожиданных фланговых ударов (что нередко происходило). Русские ведь не дураки, тоже видят, где можно провести контрнаступление. Тогда немецкая пехота была вынуждена переходить к обороне, что приводило к сильным задержкам и снижало общий темп наступления группы армий «Центр». А время имело главное, решающее значение.

И ладно, если бы танковые вклинения Гудериана случались где-нибудь в приличной европейской стране – с великолепными, широкими автострадами, тогда пехотинцев в крайнем случае можно было бы перебросить на грузовиках, но это же Россия! А в ней, как известно, хороших дорог нет и быть не может. И, чем дальше германские войска углублялись на восток, тем дороги делались всё уже и хуже. На ухабах и колдобинах ломалась даже самая надёжная германская техника, и солдаты оказывались почти безоружными перед русскими стальными монстрами, имея в качестве противотанковой защиты в лучшем случае лишь 37-мм пушки Pak.35/36. Весьма слабая защита!

Не раз и не два генерал-фельдмаршал Ганс фон Клюге (ему временно поручили общее руководство 2-й и 3-й танковыми группами) пытался притормозить слишком уж Быстроходного Гейнца, но не получалось. Гудериан не только не выполнял его приказы (что вообще немыслимо с точки зрения германского армейского порядка), но и осмеливался грубо оспаривать их, обращаясь напрямую (через голову непосредственного начальства!) к командующему сухопутными силами Вальтеру фон Браухичу и даже к самому фюреру (неслыханная дерзость!). Из-за этого между фон Клюге и Гудерианом сложились весьма неприязненные отношения, что, само собой, далеко не лучшим образом сказывалось на действиях всей группы армий «Центр».

Однако как-то исправить положение генерал-фельдмаршал не мог: Гитлер открыто покровительствовал «гению блицкрига». Он чрезвычайно высоко ценил полководческий талант Гудериана, главного теоретика и практика стремительных панцерных ударов, и отлично помнил его важный вклад в разгром Франции. Именно смелые и решительные действия Гейнца-Урагана принесли тогда Вермахту блестящую победу над французами – те капитулировали всего через полтора месяца.

Панцеры Быстроходного Гейнца прорывались далеко за французские оборонительные рубежи, вставали на широкие, удобные, асфальтированные автострады и неожиданно появлялись в глубоком тылу противника, с ходу брали города и мосты, форсировали реки, занимали важнейшие районы. И при этом Гудериана нисколько не волновала судьба других подразделений (прежде всего – пехотных), идущих следом, он даже не удосуживался согласовать свои действия со своим тогдашним начальником, генералом Эвальдом фон Клейстом.

Что не могло не вызвать явного неудовольствия последнего. В результате Гудериана временно отстранили от руководства корпусом, однако инцидент удалось быстро замять, и все остались при своих. За Французскую же кампанию Гейнц-Ураган получил весьма достойную награду – звание генерал-полковника. А чуть позже ему доверили и 2-ю танковую группу.

* * *

И вот ситуация полностью повторилась, но уже в России. Осторожный, рассудительный генерал-фельдмаршал фон Клюге неоднократно жаловался фюреру на своевольства и непочтительность Гудериана и особенно – на его недопустимый тон, который тот взял в разговорах. Однако должной поддержки он не получил: Гитлеру важен был результат, и пока панцеры Гудериана успешно шли к Москве, он никому не позволял трогать своего «танкового гения». Фон Клюге, скрепя сердце, вынужден был смириться с поражением.

План действий, озвученный Гальдером, Гудериану в целом нравился – отвечал его чаяниям и намерениям: как можно скорее достичь Москвы. Однако имелись и кое-какие моменты, которые следовало уточнить и поправить. В частности, ему, как всегда, хотелось гораздо большей свободы в принятии решений – получить так называемый открытый лист, право на самостоятельные действия. Чтобы не выполнять чужие распоряжения, а поступать так, как сам считает нужным. Не спрашивая при этом ни мнения Ганса фон Клюге, ни разрешения самого командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Федора фон Бока.

После небольшого спора ему удалось добиться своего: 2-й танковой группе, в частности, разрешили начать операцию чуть раньше, чем всем остальным, не 2 октября, а 30 сентября. Что это давало? Очень многое: во-первых, панцеры Гудериана успевали воспользоваться ещё сухой, ясной погодой, чтобы быстрее достичь шоссе Орёл – Брянск с хорошим твёрдым покрытием и встать на него. Во-вторых, позволяло избежать неразберихи (куда ж от неё денешься!), неизбежной при всяком большом наступлении. И в-третьих, самое главное – обеспечивало надёжную поддержку с воздуха.

Вся мощь германской авиации будет работать только на него, Гудериана. И, как следствие, бомбардировщики расчистят для его панцеров дорогу на Москву, сметут с пути те немногие заслоны, которые большевики наверняка успеют поставить.

А больше от авиации и не требуется: всё остальное он сделает сам («Вы только не мешайте!»).

Гейнц планировал совершить быстрый прорыв к Севску и Орлу, с ходу взять Серпухов и затем повернуть на Москву. Сильного, упорного сопротивления он не ждал, полагая, что бо?льшая часть Красной Армии уже давно уничтожена под Киевом или же взята в плен. У Сталина просто не останется резервов, чтобы остановить его.

На острие главного удара Гудериан ставил 24-й танковый корпус, куда входили две его лучшие панцерные дивизии – 3-я и 4-я, за ними по пятам (ни в коем случае не отставая!) будет двигаться 10-я моторизованная дивизия. Остальные силы распределились так: 47-й танковый корпус (17-я и 18-я панцерные, 29-я мотодивизия) наступает на Севск, 48-й танковый корпус (9-я танковая, 16-я и 25-я моторизованные дивизии) – на Путивль. Их должны поддержать пехотные (45-я, 134-я, 95-я, 196-я, 162-я, 293-я) и 1-я кавалерийская дивизии. Сам же он поскорее перенесёт свой командный пункт в город Глухов – ближе к месту сражения.

Так что результатами совещания в Смоленске Гейнц Гудериан был очень доволен – всё складывалось так, как надо. Тем же вечером генерал вылетел на самолёте обратно к себе, во 2-ю танковую группу, чтобы подтянуть отстающие части ближе к фронту. Скоро они окажутся в самом центре событий. Как и всегда.

* * *

Директива № 35

Начальные успехи в действиях против сил противника, находящихся между смежными флангами групп армий «Юг» и «Центр», в сочетании с дальнейшими успехами по окружению вражеских войск в районе Ленинграда создают предпосылки для проведения решающей операции против группы армий Тимошенко, которая безуспешно ведёт наступательные действия перед фронтом группы армий «Центр». Она должна быть решительно разгромлена до наступления зимы в течение ограниченного времени, имеющегося ещё в распоряжении.

С этой целью необходимо сосредоточить все силы сухопутных войск и авиации, предназначенные для операции, в том числе те, которые могут быть высвобождены на флангах и своевременно переброшены.

На основании доклада главнокомандующего сухопутными войсками я отдаю следующие директивные указания на подготовку и проведение этих операций.

1. На южной половине Восточного фронта силами войск группы армий «Юг», переправляющихся через Днепр на север, во взаимодействии с наступающими войсками южного фланга группы армий «Центр» уничтожить противника, находящегося в треугольнике Кременчуг – Киев – Конотоп. Как только позволит ход выполнения этой задачи, следует перегруппировать высвобождающиеся соединения 2-й и 6-й армий, а также 2-й танковой группы для осуществления новых операций.

На фронте группы армий «Юг» подвижные соединения, усиленные пехотными соединениями, при поддержке на основных направлениях 4-м воздушным флотом, должны не позднее 10.9 внезапно начать наступление с плацдарма, созданного 17-й армией 1, через Лубны в северо-западном направлении, в то время как 17-я армия продвигается в направлении Полтава – Харьков.