Казимир Лыщинский: 330 лет загадок

Калi гiсторыя, выкладзеная на гэтых старонках, падштурхне кагосьцi працягнуць даследваннi y гэтым напрамку – цудоyна. Калi нехта з чытачоy вырашыць зрабiць тое ж сродкамi мастацтва – выдатна. Калi, нарэшце, нехта проста задумаецца над паралелямi памiж мiнулым трохсотгадовай даyнiны i нашай, не заyсёды прыyкраснай, рэчаiснасцю – таксама адна з мэтаy будзе дасягнутая.

* * *

У дадатак – некалькi заyваг асабiстага характару. Мне было, мусiць, гадоy шаснаццаць, калi да нас у школу завiтаy з лекцыяй па навуковым атэiзме Я. Н. Мараш. Калi б хто мне тады сказаy, што я якiм-небудзь чынам працягну ягоныя даследваннi, я быy бы моцна здзiyлены: навуковы атэiзм не выклiкаy у мяне энтузiязму. Але сталася так, што знаходкi Якава Навумавiча занялi y кнiзе пачэснае месца. Таму на завяршэнне гэтае прадмовы дазволю сабе выказаць падзяку yсiм, хто ахвяраваy свае сiлы i час разблытванню абставiнаy трагедыi Казiмiра Лышчынскага, вышукванню ацалелых фрагментаy ягонага трактату, а таксама Валянцiну Пятровiчу Грыцкевiчу, якi шчырымi натхнёнымi размовамi перадаy мне крыху свайго захаплення навукай i рамяством гiсторыi.

    Д. А. Жукоyскi

Глава 1. Родословная

Эта глава не только дань традиции. Чтобы лучше понимать человека, важно знать, где находятся его исторические корни, на какой земле он вырос. Мы расскажем о прародителях нашего героя, о тех, кто непосредственно принимал участие в его воспитании и кто мог повлиять на него косвенно. Чувство принадлежности к роду, тем более к роду дворянскому, очень много значило в те времена.

Невдалеке от нынешней юго-западной границы Беларуси с Польшей и примерно в паре десятков километров к северо-западу от центра Бреста стоит небольшая деревенька Лыщицы. Фамилию нашего героя всегда напрямую связывали с родовым имением его семьи. На протяжении нескольких веков эта деревенька упоминалась в различных документах, которые хранятся в архивах Беларуси, Литвы, Польши и Украины. Долгое время Лыщицы были главными в этом регионе. Например, в 1913 году волость в Брест-Литовском повете, где располагались основные земельные владения Лыщинских, официально называлась Лыщинской.

Сегодня Лыщицы – это несколько десятков жилых домов, магазин да кладбище. Они входят в состав крупного сельхозпредприятия «Остромечево». Впрочем, кое-что напоминает о былом значении этого селения: одна из улиц вымощена бутовым камнем. Это, конечно, не тысячелетняя римская дорога, но все же показатель того, что Лыщицы знавали и лучшие времена.

Статистика утверждает, что в 2018 году в Лыщицах числилось чуть меньше 80 человек. Однако прежде народу там жило много. В 1878 году, например, раз в шесть больше.

Рядом с ныне захудалой деревенькой расположено крупное месторождение торфа. Однако знаменита она совершенно другим.

Здесь, как утверждают многие отечественные и зарубежные историки, 4 марта 1634 года появился на свет маленький шляхтич, который впоследствии проявлял большие способности к разным наукам, отличался свободомыслием, владел несметными богатствами. Звали его Казимир Лыщинский.

У белорусской шляхты в крови было желание возвысить свой род, да так, чтобы у соседей дух захватывало. Грешили этим и представители знаменитых магнатских фамилий, и те, кто оставались в тени. Сапеги, например, выводили свой род от великого князя Витеня, хотя никакого отношения к нему не имели, Винцент Дунин-Марцинкевич – от датчанина Петра Дунина, который якобы прибыл в Польшу в 1124 году и за свою жизнь построил там 30 монастырей и 77 костелов.

Не был оригинален в этом смысле и князь Лев Лыщинский-Троекуров. В 1907 году он опубликовал книгу «Род дворян Лыщинских. Материалы для составления 157 родословий». Он не только напечатал свое исследование на двух языках – русском и польском, но и написал поэму «На плаху» (1910), в которой создал поэтический образ Казимира Лыщинского. Этим исследованием Лев Лыщинский прославлял и свой род, и себя самого. Он публично демонстрировал, что является прямым потомком (в 12-м колене) Никиты Романовича Захарьина-Юрьева – основоположника царского рода Романовых. Правда, потомком он был «по кудели», а не «по мечу».

В общем, если верить Льву Лыщинскому-Троекурову, его род по древности не уступал царскому дому Романовых. На это прямо указывает родословная таблица, содержащаяся в книге[1 - Лыщинский Л. Род дворян Лыщинских. Материалы для составления 157 родословий. Спб., 1907. С. 157.]. В ней автор находится на одном уровне с наследником российского трона Алексеем Романовым, сыном императора Николая II.

История Лыщиц по документам прослеживается с начала XVI века. В 1522 году владельцами Лыщиц числятся Васко и Ивашко Лыщинские. В 1528 году некто Михно Дробишевич Лыщинский отписал свое имение в Лыщицах и Кустыне Александру Хадкевичу, берестейскому старосте и маршалку. Еще один из Лыщинских, Богдан Пронкевич, отметился судебным спором с брестским евреем Гошкой Кожчичем в январе 1542 года. Спор заключался в следующем. Лыщинский задолжал Кожчичу 10 коп литовских грошей, долг длительное время не возвращал. Не надеясь найти на него управу в ВКЛ Кожчич арестовал и упрятал должника в тюрьму с помощью властей королевства польского. Это было грубейшим нарушением законов ВКЛ. В порядке компенсации за бесчестье Лыщинскому присудили 20 рублев, то есть 20 коп грошей[2 - Документ №166 // Литовская метрика (1541—1542). 27-я книга записей. Вильнюс: изд-во Вильнюсского университета. 2016. С. 147.]. Столько же взыскали в казну. В итоге брестский еврей и долг не вернул, и потерял в 4 раза больше.

Первый известный по документам Лыщинский – Лев, полный тезка автора книги. Возможно, этот факт стал отправной точкой в генеалогическом исследовании. Несмотря на неправдоподобное описание глубокой древности, это исследование ценно тем, что в нем собрана и проанализирована информация по истории рода с начала ХVI века до начала ХХ.

Лыщинские были весьма целеустремленными людьми. В первой половине ХIХ века они проделали титаническую работу, собирая документы, относящиеся к своей родословной. Отчасти их действия были вынужденными, ибо российские власти после разделов Речи Посполитой и захвата ВКЛ требовали документально подтвердить принадлежность к дворянскому сословию. Белорусы делали для этого все, что могли: обивали пороги судов и архивов (благо архивы в ВКЛ велись с незапамятных времен и метрика ВКЛ (государственный архив) насчитывает сотни томов) и даже фабриковали недостающие документы. Но Лыщинским прибегать к фальсификации не было необходимости: они шляхтичи с вековыми корнями. А вот времени пришлось потратить немало.

Как утверждает Лев Лыщинский-Троекуров, основоположник рода был внуком или правнуком Юрия Дмитриевича, владевшего имением Мальчицы. Тот, в свою очередь, приходился сыном Дмитрию Дмитриевичу, канцлеру земель русских, и внуком Дмитрию Божидару. Юрия Дмитриевича предлагается считать родоначальником всех Лыщинских – выходцев из ВКЛ, а его братьев – родоначальниками польской ветви. Приводятся сведения и о некоем Чупе Корчаке, в качестве представителя ВКЛ подписавшем акт Городельской унии с Польшей в 1413 году[3 - Лыщинский Л. Указ соч. С. 150.].

Однако все вышеприведенные сведения относятся к разряду легенды, поэтому мы не станем дальше пересказывать исторические анекдоты. Желающие могут самостоятельно прочитать книгу Льва Лыщинского[4 - Там же. С. 9.], которая ныне доступна в интернете.

Нам точно известны прадед и прабабка, дед и бабка Казимира Лыщинского по отцовской линии, отец и мать. Его предков до 1506 года идентифицировать по документам невозможно.

Первым официально известным владельцем Лыщиц значится Лев Лыщинский герба «Корчак» (~1506 – ~1577)[5 - Nowicki A. Kazimierz Lyszczynski (1634 – 1689). Wydawnictwo Towarzystwa Krzewienia Kultury Swieckiej. Lodz. 1989, S. 6 (указаны две даты рождения Л. Лыщинского – 1506 и 1509 годы, вероятно, ошибка при наборе текста).]. Это прадед нашего героя. Годы его жизни мы можем указать только примерно («согласно семейной традиции»[6 - Лыщинский Л. Указ. соч. С. 14.]). Он владел Лыщицами как вотчиной («отчиной, отчизной»). То есть это имение досталось ему от отца по праву наследования, а не было получено им на службе у великого князя литовского.

Лев Лыщинский был женат на Барбаре Мысловской герба «Налеч», которая принесла ему в приданое имение Доброниж, расположенное невдалеке от Лыщиц. В работах белорусских историков и философов написание фамилии жены Льва несколько отличается от польского варианта – Варвара Мыславская[7 - Прокошина Е., Шалькевич В. Казимир Лыщинский. Мн.: Беларусь, 1986. С. 22.]. Мы придерживаемся версии, подтверждаемой документально, – «Барбара з Мыслова».

Доброниж на многие годы стал вторым родовым имением Лыщинских. При любом раскладе они всегда старались сохранить эти земли за собой: в период феодализма земля была главным богатством.

У Льва Лыщинского и Барбары Мысловской родились три сына: Константин, Станислав и Ян (Иван). Возможно, детей у них было больше, но выжили только эти. Именно о них сохранились сведения в письменных источниках.

Лев Лыщинский прожил более 70 лет, а его жена пережила мужа. Вероятно, она была значительно моложе. Браки взрослых самостоятельных мужей на юных девицах в ту пору были не в диковинку.

В истории он отметился двумя судебными тяжбами, которые подтверждаются документально. С первым иском обратился в Брестский городской суд 17 августа 1569 года, буквально спустя месяц после утверждения Люблинской унии королем польским и великим князем литовским Сигизмундом II Августом. Иск касался расхищения скирды хлеба[8 - Иск Л. Лыщинского от 17.08.1569 г. // NIAB_LA_319_2_1884_069—069b.]. Второй иск был подан в суд 9 мая 1577 года против пана Крупицкого. Этот шляхтич действовал как заправский разбойник с большой дороги. По пути из Лыщиц в Доброниж Крупицкий отнял у слуги Льва Лыщинского двух волов (гнедого и черного) и коня[9 - Иск Л. Лыщинского от 09.05.1577 г. // NIAB_LA_319_2_1884_068—068b.]. Мы не знаем, чем закончились оба эти дела, но хочется верить, что справедливость восторжествовала.

Незадолго до смерти Лев Лыщинский разделил свое имение Лыщицы поровну между тремя сыновьями.

После его смерти жена недолго вдовствовала и в скором времени вышла замуж за местного шляхтича Василия Горновского, родила ему двух сыновей (Петра и Андрея) и дочерей. Барбара была женщиной бережливой и с деньгами дружила, но в детях своих от первого брака души не чаяла. А потому в январе 1597 года выкупила у пана Петра Добронижского имение Доброниж за 110 коп литовских грошей и тоже разделила перед смертью между своими сыновьями от первого брака[10 - Дарственная Б. Мысловской от 29.01.1597 г. // NIAB_LA_319_2_1884_066—067b; Прокошина Е., Шалькевич В. Указ. соч. С. 22.]. Лев и Барбара – прадед и прабабка Казимира Лыщинского.

Дедом нашего героя был их сын Константин. Он родился примерно в 1550 году и был практически ровесником знаменитого Льва Сапеги (разница в возрасте у них составляла семь лет). Константин женился на Анне Суходольской, и они произвели на свет двух сыновей – Геранима (старший) и Луку (младший).

Отцом Константин стал в зрелом возрасте – в 44 года. Он состоял на государственной службе, занимал должность ловчего. В его ведении была организация охоты для великого князя, когда тот находился в Брестском воеводстве.

В архиве Брестского городского суда сохранился подписанный Константином Лыщинским документ о разделе имения между сыновьями. Он датирован 22 октября 1639 года. В момент подписания дележного документа его внуку Казимиру уже шел шестой год от роду. А значит, дед вполне мог принимать посильное участие в воспитании мальчика. Этот документ – пример истинной отцовской любви и заботы. Начинается он с декларации целей: «Я, Константин Лыщинский, желая, чтобы братняя обоюдная любовь между сыновьями моими Иеронимом и Лукой была нерушима, постоянно в смирении соблюдаема, в предупреждение распрям и междуусобиям, которые нередко происходят и могут в отношении мыз (отдельно стоящие усадьбы. – Прим. авт.) встретиться, постановляю…»[11 - Лыщинский Л. Указ. соч. С. 150.]

В 1639 году Константину Лыщинскому было примерно 89 лет. Для той поры возраст уникальный. Впрочем, в семье Лыщинских это не было редкостью. Ум, поздние браки, богатырское здоровье и невероятное долголетие – приметы мужчин этого рода.

Но здоровье здоровьем, а песка в песочных часах становилось все меньше. Вот и позаботился он о сыновьях – составил дележный документ. Сам же остался жить у младшего, Луки, которому перешла усадьба в Лыщицах. Поскольку она была побогаче, старший, Гераним (отец Казимира Лыщинского), помимо новой собственной усадьбы, тоже в Лыщицах, в порядке компенсации получил дом в Доброниже, который стоял у самого пруда, но для равновесия должен был отдать Луке свою старую усадьбу в Лыщицах. В общем, каждому из сыновей Константина Лыщинского досталось по два дома с хозяйственными постройками, землями и прочим. Отец едва ли не с математической точностью разделил имущество поровну.

Дележный документ однозначно указывает: сыновья выросли, крепко стали на ноги, женились, а потому и хозяйствовать должны самостоятельно.

Константина Лыщинского похоронили в родовом поместье в Лыщицах вместе с женой, вероятнее всего, на территории местной церкви. В пользу церкви, а не костела говорят документы, в частности завещание младшего сына, в котором указано: «Прошу сыновей моих похоронить меня по христианскому обряду в нашей церкви в Лыщицах, где почивают тела предшественников и родителей наших»[12 - Духовная Л. Лыщинского // Лыщинский Л. Указ. соч. С. 152.]. Обращает на себя внимание и тот факт, что Лука Лыщинский называет церковь нашей. Возможно, построили ее как раз Лыщинские.

Гераним Лыщинский – несомненный католик по вероисповеданию. Целую страницу в своем завещании он отводит перечислению пожертвований монастырям, костелам, церквям в Бресте и его окрестностях. При этом обычное пожертвование на костел составляет не менее 15 злотых, на церкви – по 10 злотых, а на Лыщинскую церковь – 20 злотых[13 - Духовное завещание Г. Лыщинского от 10.09.1670 г. // NIAB_LA_319_2_1884_072b.]. Сверх денежного взноса Гераним Лыщинский жертвует Лыщинской церкви «черные камлетовые ризы». За этим загадочным подарком скрывается верхнее облачение священника, сшитое из черного сукна и надеваемое во время богослужения. По всему видно, что старший сын Константина тоже питал особую привязанность к этой церкви. Полагаем, потому, что там покоились его родители.

Говорит о церкви в Лыщицах в своем завещании и старший брат Казимира Лыщинского Матвей: «Тело мое грешное… должно быть похоронено в церкви Лыщинской»[14 - Завещание М. Лыщинского от 13.01.1673 г. // NIAB_LA_319_2_1884_076.].

Эта церковь неоднократно упоминается в архивных документах. Например, зафиксированы вот такие истории. 13 сентября 1726 года с иском в Брестский городской суд обратился митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Лев Кишка по факту убийства лыщицкого священника Фомы Крымского. Претензии в суде были заявлены предстоятелем униатской церкви[15 - Документ №102 //Акты, издаваемые Виленской археографической комиссией. Том III. Акты Брестского гродского суда. Вильна: В типографии Губернского правления, 1870. С. 152.]. 15 июня 1795 года в Брестский земский суд был представлен документ от местной помещицы Марианны Лыщинской, которым подтверждалось право на приход Лыщицкой церкви, данное ею священнику Хацкевичу[16 - Документ №53 //Акты, издаваемые археографической комиссией, высочайше учрежденной в Вильне. Том II. Акты Брестского земского суда. Вильна: В типографии Губернского правления, 1867. С. 118.].

Исходя из этих пусть и косвенных фактов, можно с большой долей вероятности утверждать, что первые Лыщинские были православными (на это указывают и их одинарные имена: Лев, Петр, Ян (Иван), Лука, Константин, у католиков были приняты двойные), а после 1596 года они перешли в униатство.

Версия о том, что Лыщинские изначально конфессиально принадлежали православию, бытует и в сочинениях белорусских историков[17 - Прокошина Е., Шалькевич В. Указ. соч. С. 21.]. Польские ученые эту тему особо не затрагивают, им она крайне невыгодна.

Нельзя не сказать несколько слов о гербе, которым многие столетия пользовались Лыщинские. Это герб «Корчак». В Польше он известен с 1142 года, в 1413 году упоминается в документе Городельской унии ВКЛ и Королевства Польского. По мнению Яна Длугоша (1415 – 1480), герб был создан королем Людовиком I[18 - Лыщинский Л. Указ. соч. С. 1, 10.]. Полагаем, Чупа Корчак получил этот герб по Городельской унии.

Помимо Лыщинских, гербом «Корчак» пользовались более 270 шляхетских родов Беларуси, Украины, Литвы и Польши. Частновладельческий герб Лыщинских включает шлем и щит. Шлем венчает княжеская корона, поверх нее – золотая чаша, из которой смотрит влево собака с согнутыми передними лапами. На щите изображены три серебряные реки примерно одинаковой длины. Вверху щита – крупный крест, внизу – охотничий рог. Последние две детали характерны только для герба Лыщинских. Щит справа и слева поддерживают два льва, стоящие на задних лапах[19 - Лыщинский Л. Указ. соч. С. 1, 10.].

Лыщинские в самом начале ХVI века облюбовали Брестское воеводство. ВКЛ – это их родина, они основательно обосновались здесь, занимали государственные должности, защищали свою страну с оружием в руках, представляли ее интересы на сеймах. Изначально Лыщинские исповедовали православие, затем – униатство и католичество, что типично для белорусской шляхты. Лыщицы и Доброниж стали их родовыми усадьбами. Тут рождались наследники. Именно здесь появился на свет Казимир Лыщинский – брестский шляхтич как минимум в четвертом поколении. По гражданству он стопроцентный литвин, в нынешнем понимании – белорус. Считать Казимира Лыщинского поляком нет никаких оснований. Об этом еще 100 лет назад однозначно заявили белорусские ученые[20 - Дружчыц В. Казiмiр Лышчынскi – беларускi бязбожнiк XVII веку // Полымя. 1927. № 2. С. 156.] и неоднократно подтверждали свою точку зрения[21 - Алексютовiч М. З глыбiнь стагоддзяy. Беларускi фiлосаф Казiмiр Лышчынскi // Полымя. 1966. №1. С. 142; Майхровiч С. Выдатны беларускi фiлосаф// Беларусь. 1968. № 11.].

Глава 2. Отец

Поводов написать эту главу было несколько, и каждый из них достойный.

Во-первых, отец Казимира Лыщинского никогда не становился объектом сколько-нибудь значительного самостоятельного исследования. Он всегда был в тени сына. Ему всегда уделялось непропорционально мало внимания.

Во-вторых, этот человек сыграл выдающуюся роль в воспитании Казимира и формировании его взглядов. Сын во многом шел по стопам отца. Рискнем заявить: имей он другого родителя, трактат «О несуществовании Бога» не был бы написан.

В-третьих, в книге о Казимире Лыщинском за авторством белорусских философов Прокошиной и Шалькевича обнаруживается целый ряд нестыковок относительно должностей и возраста отца. Пожалуй, с этих нестыковок и начнем. Однако сразу сделаем оговорку: мы не ставим цель уличить в чем-либо уважаемых авторов, нам просто важно докопаться до правды.

На странице 22 указанной книги, в самом конце «завещания», приводится подпись: «Иероним Казимир Лыщинский, подстолий мельницкий, судья гродский брестский»[22 - Прокошина Е., Шалькевич В. Указ. соч. С. 22.]. Документ датируется 22 июня 1666 года. Через две страницы следует цитата уже из «духовного завещания»: «Я, подсудок Брестского воеводства, Иероним Казимир Лыщинский… проживши уже 89 лет…»[23 - Там же. С. 24.] Получается, он начинает текст завещания в качестве подсудка Брестского воеводства, то есть как помощник земского судьи, а подпись ставит в качестве подстолия мельницкого и судьи гродского брестского. На 30-й странице книги повтор: отец Лыщинского составил свое «завещание» 22 июня 1666 года. Далее утверждается, что в том же 1666 году документ внесли в городские актовые книги[24 - Прокошина Е., Шалькевич В. Указ. соч.  С. 30.]. А подобные действия означают только одно: наследодатель умер и его последняя воля обрела юридическую силу. Но! На этой же странице приведены годы жизни 1581 – 1670. И разница между ними как раз 89 лет. Здесь все сходится. Но указанный год смерти (1670) никоим образом не согласуется с годом внесения текста завещания в актовые книги городского суда Бреста (1666). Завещание составлялось перед смертью, заверялось, как правило, тремя свидетелями в момент составления и представлялось родственниками или адвокатами для внесения в актовые книги суда по месту жительства после смерти наследодателя. Таков был порядок, установленный Статутом ВКЛ 1588 года. А у наших уважаемых авторов, так уж выходит, отец Казимира Лыщинского умер дважды.

Теперь что касается должностей, указанных в завещании. Этот документ не историческая хроника, не роман с продолжением. Обычно он составляется в течение нескольких часов, максимум – в течение календарного дня. И как за это время завещатель может поменять несколько должностей?! Как эти должности соотносятся между собой, особенно судейские? Какая из них более значимая: судья гродский брестский или подсудок земский? В конце своей карьеры Гераним Лыщинский пошел на повышение или все же ввиду преклонного возраста был понижен в должности? Чем занимался подстолий? Кто мог претендовать на эти должности? Можно ли было одновременно занимать сразу несколько разных должностей, которые к тому же относились к двум разным государствам (ВКЛ и Королевству Польскому)?