Пешки против игроков

«Погибать? Это что означает?»

Вопрос был лишним: мне и без слов Кувшиночника представилась бездна за стеной тумана. Огромная чёрная дыра, куда сбрасывают фигуру, и весь её мир меркнет…

«Не бойся, Волшебник или Волшебница может выжить, – порадовал меня Кувшиночник, – и оставаться в Игре ещё долго. Конечно, не так долго, как Правители – с теми вообще ничего не делается».

То есть, Правители бессмертны, а их подданные – нет? Какая несправедливость! Я сделала пару глотков из кувшина и постучала ногтем в третий раз, отмечая, что воды прибавлялось всё меньше.

«Именно так, – ответил Кувшиночник на вопрос, который я ему не задавала. – Много-много ходов сделано на Доске – так зовётся наш прекрасный мир – а Правители всё здравствуют. Если б они умерли, наверное, случилось бы что-то страшное!»

Я допила воду и дала остатки Кувшиночнику по его просьбе. Затем провела влажной ладонью по волосам и без слов направилась к выходу. Волшебники и Волшебницы могут долго оставаться в Игре, вот как… Интересно бы узнать, кем станет мой вчерашний собеседник с рыжими волосами! Не терпелось увидеть его, невзирая на запрет Башни привязываться к кому-либо. Есть у рыжего в комнате цветы, понравилось ли ему в Башне, кем его объявил Белый Правитель – вопросы жгли язык. Может, мы встретимся внизу?

К сожалению, я не увидела по пути никого, кроме дремлющих на стенах цветов. Один проснулся и взглянул на меня – глаза у него оказались не чёрные, как у Кувшиночника, а совершенно белые и с крохотными зрачками посередине. Сегодня цветы казались не такими милыми, как вчера. Да и аромат, исходивший от них, наскучил – принюхавшись как следует, я нашла его слишком приторным.

– Комната со шкатулками, сундуками и нужными вещами! – объявила мне первая же дверь справа, только что не подмигнув. Она казалась удивительно жизнерадостной. А может, мне почудилось, и это были рассохшиеся трещины, а не глаза и улыбка… во всю ширину! Я поколебалась у самого входа, и дверь слегка подпихнула меня.

– Ну, ладно, – пробормотала я вслух и шагнула в комнату, где из крохотного окошка под потолком выглядывал кусок серого неба.

Стены были голыми, безо всяких цветов; должно быть, ночью в этой комнате царила непролазная тьма. Я огляделась и заметила восемь сундуков, закрытых на замки, и на каждом лежала шкатулка. Всё, понятное дело, из тёмного дерева, из какого же ещё!

– Какой мне нужен сундук? – Я задумалась, потом вспомнила изображение Первого Волшебника на стенке кувшина и принялась искать такое же. Последний сундук оправдал мои надежды, я подошла и встала перед ним, и тут передо мной золотом вспыхнула картинка! Отшатнувшись, я чуть не вскрикнула, но тут же зажала себе ладонью рот. Пора бы и привыкнуть к тому, что Башня полна чудес! Картинка тем временем менялась, изображая то один, то другой предмет.

Из сундука можно взять рубашку, штаны, туфли, простыни, большое зеркало в золотой раме. Из шкатулки можно взять гребень, пояс, ленту для волос. За одно взятие из сундука или шкатулки – минус одно очко.

Вот оно как – здесь очки не только дают, но и отнимают! Чтобы пешка не так легко могла закончить своё обучение. Я выбрала гребень и зеркало, и передо мной засветилась цифра размером с мою ладонь. Хотя никто не учил меня считать, я поняла, что это двойка – столько у меня оставалось очков.

Интересно, сколько всего очков мне потребуется, чтобы считаться «подготовленной к Игре»? Когда я вернулась в свою комнату и задала этот вопрос Кувшиночнику, тот отозвался:

«Шестьдесят четыре!»

«А за выполненное задание сколько дают?» – Я поставила зеркало у стены напротив кровати и с большим трудом причесала волосы. Из зеркала на меня смотрела пухлогубая курносая пешка в чёрном – и сосредоточенно хмурилась. Я подумала и пальцем расправила складку между бровями.

«Смотря как выполнишь», – туманно ответил Кувшиночник. Я уже поняла, что иногда от него прямых ответов не дождёшься – видимо, хочет, чтобы я сама всё выяснила – и допытываться не стала.

Мне предстоял ещё один поход вниз – в столовую. Дверь приветливо распахнулась передо мной, когда на лестнице послышались стремительные шаги. Обернувшись, я увидела чёрную пешку – та спустилась с последней ступеньки и вдруг остановилась. Смутилась, что ли?

– Здравствуй, – я жадно разглядывала пешку. Смуглая, невысокого роста, с чёрными волосами, которые падали на грудь и плечи, и неожиданно светлыми голубыми глазами. – Я…

В следующий миг я прикусила язык. Не надо было говорить про то, что я придумала себе имя! Какой-то внутренний голос предостерёг меня от этого, а ещё я заметила, как насторожились цветы в коридоре. Полусонные, теперь они распахнули лепестки и вытянули головки на тонких, покачивающихся стеблях. Стало заметно светлее.

– Ты живёшь в соседней комнате, я знаю, – смуглые щёки пешки слегка порозовели. – Я видела, как ты выходишь.

– Так и хорошо, – обрадовалась я. Раз не удалось наткнуться на рыжего, то хоть подружусь с этой милой пешечкой. – Заходи ко…

Но закончить фразу мне не удалось. Цветы, как по команде, вытянулись ещё дальше… и зашипели:

– Ссстой! По правилам нельзя!

Так вот чьи длинные языки вчера шлёпали драчунов! А теперь один из этих языков почти дотянулся до моей соседки. Взвизгнув, она унеслась обратно по лестнице наверх – только и слышно было топот ног.

– Нельзя?! – разозлившись, я скрестила руки на груди и в упор уставилась на тот цветок, что был ко мне ближе всех. – А что можно-то? И кто вы такие, чтобы запрещать?!

Его белые глазки злобно сощурились, и он зашипел:

– Ссстражи, вот мы кто! Ссследим, чтобы в Башшшне всссё было ссспокойно! А вы, пешшшки, не нарушшшали правила! Мы повинуемссся только Правителям! Есссли ты не хочешшшь, чтобы у тебя забрали пару очков, ссслушшшайся! Мы ведь можем и воззвать к Башшшне! Доложить о нарушшшении, и тебя покарают!

Его язык хлестнул по стене рядом со мной, и я подалась в сторону – к двери, недовольно скрипящей всем своим деревянным «телом».

– Не понимаю, – всё равно я не собиралась так быстро уступать. – Почему нельзя ни с кем дружить? Почему?!

– Войдёшшшь в комнату для занятий – узнаешшшь! – отрезал цветок и втянул свой мерзкий язык обратно с хлюпающим звуком.

Я развернулась и влетела в столовую, кипя от злости так сильно, что мне уже стало не до еды. Что за Игра такая, где нельзя ни с кем сближаться, где можно погибнуть… Зачем её вообще такой придумали!

Ладно, потом всё выясню. Не Кувшиночник, так Башня ответит мне на вопросы! Пытаясь успокоиться, я посмотрела на ряд столов, сцепила руки перед собой и прошествовала к последнему. Отодвинула стул, села, огляделась. Здесь, как и в комнате с сундуками и шкатулками, не было цветов… Стражей, вот как они себя называли. И меня это порадовало.

Когда передо мной вспыхнула картинка с изображением блюда, которое затем сменилось на другое, а Голос стал перечислять, что я могу поесть, я уже не удивлялась. И злость поутихла от простой мысли:

«Мне здесь долго учиться, а со Стражами враждовать не стоит», – и я стала выбирать блюда. От изображений ещё и доносились аппетитные запахи, так что я быстро выбрала себе пару жареных птичьих ножек – Голос сказал, что это паони – и пожертвовала за это ещё одним очком.

«Интересно, а что ест Кувшиночник?» – Я задумалась, не отнести ли ножку и ему. Или лучше крылышко? Всё равно у меня теперь одно очко, а не четыре, как вчера.

Подумав, я взяла крылышко паони – как бы ни выглядела при жизни эта птица, она была вкусной – и пошла к выходу из столовой.

Но Кувшиночник решительно отказался:

«Такое я не ем».

«А что ты ешь? Я видела, как ты только воду пьёшь, и всё».

«Нет, Ферджина, ещё я охочусь», – возразил Кувшиночник.

«Охотишься?» – Его слова показались мне забавной шуткой.

«Именно так», – нет, Кувшиночник был абсолютно серьёзен.

«И на кого же ты охотишься?» – недоверчиво спросила я.

«Потом увидишь», – и он подмигнул мне своим узким чёрным глазом.

И о чём после этого спрашивать! «Потом» да «потом»… Я оставила крылышко паони на столе и всё-таки задала ещё один вопрос:

«Послушай, а надо ли готовиться, что-то брать с собой в комнату для занятий?» Может, это было глупо, но я начала волноваться, раз пять провела гребнем по волосам и посмотрела, чистые ли у меня туфли.

«Нет, не надо. Всё нужное находится там», – и, как водится, Кувшиночник не уточнил, что именно. Мол, сама разберёшься. Я вздохнула, вышла и уже у лестницы оглянулась: мне послышался тихий плач. Кто-то из пешек? Может, надо помочь?

Я заколебалась, думая, не повернуть ли назад. Цветы недовольно зашипели на меня – было ясно, что они не дадут мне этого сделать. А ведь наверняка знали, кто там плакал! Подавив желание оборвать несносным Стражам лепестки, я стала подниматься по лестнице.

Кувшиночник говорил, что на четвёртом этаже обитают белые пешки, а комнаты для занятий у них расположены на пятом. Жаль – мне хотелось бы встретиться с моим рыжим собеседником. При мысли о нём было одновременно приятно и тревожно – и теперь я точно знала, что нарушила правила, когда держалась с ним за руки в Туманном Поле. Знать бы ещё, отчего такие суровые правила.