Джай Форс и коридор жизней. Часть 1

Я тоже всегда отсиживался, считая себя самым хитрым. Думал: «Пусть на лишнюю работу кидаются заучки, у которых нет личной жизни». Мне и в голову не приходило, что задания помогают упражняться в деловом общении и заводить полезные знакомства.

– В общем, пошла я на кафедру, – продолжила Карина историю своего фиаско. – Там две лаборантки. Я говорю: «Дайте материалы для такого-то преподавателя», – и называю фамилию. У них там есть ячейки, куда преподаватели скидывают раздатку и проверенные работы, чтобы через лаборантов передавать студентам. Девчонки смотрят – в ячейке раздаточных материалов нет. Поискали рядом на столах – тоже ничего. Я вернулась в аудиторию уточнить у семинариста, где именно лежат материалы. Он говорит: «Должны быть в ячейке. Я вчера их передавал лаборантке». Я снова пошла на кафедру, закошмарила там девочек, но они так и не смогли ничего найти. Вернулась в аудиторию с пустыми руками и сказала, что лаборантки глупые, поэтому ничего мне не дали. Преподаватель удивился, пошёл сам и возвратился с раздаткой и вопросом: «А вы точно на моей кафедре были? Девушки сказали, к ним никто не заходил». Оказалось, что я, такая деловая, завалилась не на ту кафедру, где есть преподаватель с такой же фамилией. Я даже предмет не назвала – а ведь тогда было бы сразу понятно, что пришла не туда. Зато права качала, как заправская адвокатша. Мы на семинаре, конечно, посмеялись, но мне было реально стыдно.

Рассказав историю, Карина тоже поинтересовалась, считаю ли я красивым себя. Я хотел выдать что-то замусоленное, в духе «красота мужчины в его делах», а потом подумал: «Да кого я тут собираюсь обманывать?»

– Да, считаю, – ответил я и усмехнулся. – И даже если кто-то с этим не согласится, мне наплевать. Я-то лучше знаю.

– Замечательно! – воскликнула она. – Ты прошёл испытание и стал полноправным членом клуба зазнаек!

Мы захохотали так, что несколько уток отлетели от нас подальше.

Как же здорово говорить без фальши – из сердца сразу на язык! В груди воспламенилась искренность и быстро растопила толщи интеллектуального льда: когда по-настоящему хочешь узнать другого человека, сразу перестаёшь умничать.

Затем огонь искренности выпарил поверхностные эмоции и показал, с чего начинаются глубокие чувства. Мы не просто перебрасывались фразами: я окутывал своими ощущениями Карину, а она обволакивала своими меня.

Так прошли три фантастических часа, вобравшие в себя годы удовольствия. Я чувствовал каждое мгновение и наслаждался им. Из моей груди истекал поток тепла, заполняя всё вокруг. А когда он встречался с горячими лучами, льющимися из сердца Карины, я заходился в приступе радостного подъёма, резонирующего во всех клетках тела.

Мы попрощались в начале четвёртого. Телефонами обменялись, а договариваться о следующей встрече не стали: зачем торопиться с планами, если прямо сейчас ты счастлив? Мне хотелось прочувствовать текущий момент, а не уводить внимание в ожидание будущего. Думаю, Карине тоже, поэтому, выйдя из парка, мы просто посмотрели друг другу в глаза и, улыбаясь, сказали: «До завтра!»

До дома можно доехать на автобусе, но погода слишком хороша, чтобы не пройтись по мягкому солнышку.

По пути я увидел вывеску овощного магазина и вспомнил, что иду к пустому холодильнику, поэтому зашёл прикупить еды: как раз на днях нашёл несколько рецептов, как готовить кабачки, цветную капусту, тыкву и свёклу.

Стоя перед витриной с продуктами и листая в телефоне заметки с рецептами, я краем глаза увидел голые ноги на высоких каблуках. Вместо того, чтобы перевести взгляд и полюбопытствовать, чьи это ноги, я отвернулся в другую сторону, дабы никто не мешал мне разбираться, какие специи нужны к кабачкам. Через несколько секунд я отвлёкся от экрана и призадумался:

«При выборе „голые ноги – полезные рецепты“ я без колебаний выбрал второе. Какой кошмар! Мне же только двадцать один, а не шестьдесят!»

Я быстро взял себя в руки и заставил посмотреть на девушку: ну да, мини-юбка, обтягивает. Вот только на ней не написано, как запечь тыкву, чтобы она получилась похожей на изумительный торт, так что, юбка, не мешай – я по рецептам.

Я не сомневался, что увлечься готовкой в моём возрасте – признак старения, и всё равно не собирался отказываться от этого преждевременного интереса: пусть он будет моим постыдным удовольствием, которое я сохраню в тайне.

Впрочем, что тут такого? Отношения с едой намного интимнее, чем с девушками. Во-первых, ем я трижды в день, а то и чаще, что уже бьёт мои лучшие рекорды близости. А во-вторых, еда, попадая в организм, перерабатывается и становится мной – такого единения я не испытывал ни с одной девушкой. Разве что на горизонте появилась Карина, которая так прекрасна, что может нарушить гегемонию еды по всем пунктам, но пока это только гипотеза.

До недавнего времени я считал, что тело – лишь оболочка, эдакое хранилище чего-то большего, вроде заряда неизвестной энергии или того, что называют душой. Конечно, я уделял внимание здоровью, избирательно подходил к еде, тренировал мышцы, но делал это без уважения и любви.

К примеру, с детства я знал: чтобы нравиться девочкам, нужно быть крепким и сильным. Позже, в юности, мне рассказали, что нужно следить за своим здоровьем и одеваться по погоде, чтобы быть модным и современным. И ещё все кругом твердили, что я проживу долго и счастливо, только если буду правильно питаться и избегать вредных привычек. Вот я и выполнял предписания социума, потому что так надо.

Когда я начал изо дня в день повторять упражнения и записывать наблюдения за телом, то посмотрел на свой организм иначе и со временем стал тоньше чувствовать, как он реагирует на еду, эмоции, людей, идеи и решения. Оказалось, у тела на всё есть собственное мнение, порой не совпадающее с моими рассуждениями и уж тем более идущее вразрез с тем, что принято в социуме за среднюю норму.

Тело превращалось в комплексный многоуровневый сенсор, в детектор ложного и истинного. Я увидел своё тело не как что-то отдельно взятое, не имеющее ничего общего с настоящим мной, а как незаменимую и крайне важную часть себя. А когда впервые скакнул сознанием в другое измерение, то важность плоти стала совсем очевидной: я там хоть и не ощущал рук и ног, но видел тело как проводник энергии, поддерживающей жизнь.

Жажда разобраться нарастала.

«Какая связь между переходом в другой мир, упражнениями по книге и чувствами к Карине?» – мысленно спрашивал я то ли себя, то ли овощи, которые рассматривал на полках магазина.

Решил, что вечером отправлюсь за ответом в измерение, где меня так неприветливо приняли. Пока придумывал план, как это сделать, купил продукты и принёс их домой. Идти голодным в гости в другой мир неразумно, поэтому я неспешно приготовил ужин, продолжая размышлять, как пойдёт беседа с чёрными пятнами в этот раз. Еда вышла вкусной: съел огромную тарелку тушёных овощей, изрядно политых маслом и заправленных сметаной.

Объелся. Придётся полежать на левом боку, чтобы быстрее переварить, а потом уж в путь по другим измерениям.

Подумано – сделано. И вот я уже лежу на диване, поглаживая переполненный живот, который перетягивал на себя всё моё внимание.

Прошло немного времени, как вдруг я услышал тихий звук, идущий от входной двери: кто-то снаружи вставлял ключ в замочную скважину!

Родители? Без предупреждения?

Ключ в замке дважды провернулся, и дверь начала открываться. От неожиданности я вскочил на ноги и замер, не в силах ни закричать, ни шелохнуться – только ждал в изумлении и наблюдал.

Дверь распахнулась, и в квартиру вошла… Карина!

Я стоял неподвижно, не понимая, что происходит, но при виде Карины почему-то успокоился.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, внимательно следя за её движениями.

– То же самое хотела спросить тебя, – недовольно ответила она, заметив мой пристальный взгляд.

– Не ожидал увидеть тебя снова, – подозрительно сказал я.

Мой голос был на удивление грубым, как будто сегодня и не было восхитительного свидания.

– Я только возьму что нужно и уйду, – холодно произнесла она.

Теплоты в её словах не чувствовалось. Я тоже не щеголял галантностью и решительно потребовал:

– Собираешься объяснить, что происходит?

Карина посмотрела мне в глаза, и в её взгляде я прочитал глубокую усталость:

– Я тебе уже сто раз объясняла: ты уже не можешь отличить фантазию от реальности. А жизнь проходит, Джай! – она повысила голос. – Ты, как баран, уставился на новые ворота и ничего не делаешь.

От возмущения я набрал побольше воздуха в грудь и сразу начал с крика:

– Да что ты несёшь?!

Собираясь отвесить оскорблений, я вдруг заметил, как вокруг меня и Карины сгустились два роя из тысяч тёмных пятен. Рои кружились вокруг головы, шеи, груди и живота. Прошла секунда – и тысячи свирепых существ бросились в голодной ярости, чтобы растерзать нас в клочья! Я отчаянно замахал руками и в ужасе вскочил с дивана.

– Дварки! – запыхавшись, выпалил я.

В тёмной комнате никого не было.

Я уже понял, что уснул и увидел сон, но чувствовал, что там были именно они. И теперь я знал, как их зовут.

Долгое время не мог уснуть, несмотря на то, что сильно устал. Я постоянно прокручивал в памяти воспоминание, как тысячи дварков вгрызаются в плоть и разрывают меня изнутри. Я пытался забыть увиденное, убедить себя, что это сон, но ощущения в теле не пропадали, как будто всё происходило в действительности. Страх не позволял списать пережитое на разбушевавшееся воображение.

По всей квартире я зажёг свет и занавесил шторы, затем несколько раз перепроверил входную дверь, для надёжности даже подперев её стулом. Любой шорох заставлял меня тянуться к табуретке: в случае чего буду отбиваться ею изо всех сил. Чтобы не колыхались шторы, я закрыл окна и форточки, но очень скоро стало так невыносимо жарко, что пришлось снова их открыть. Записывать ощущения в ту ночь я не рискнул: казалось, что, если письменно сформулирую воспоминания, дварки полезут прямо из бумаги.

Я не переставал думать, при чём же здесь Карина и как она связана с этими безжалостными тварями. И откуда в моей голове прозвенело слово «дварки»?

Какой же кретин придумал, что сон – это только проекция наших подсознательных мыслей? Чёртов неуч! Посмотрел бы я на него, окажись он на моём месте!