Гори, гори ясно

Так много вопросов… Я не верю ему. Всё моё детство прошло среди любящих родителей и брата в обычной семье, без единого намёка на дерини в роду.

Но дабы утешить своё любопытство, расспрошу завтра напарника о дерини.

От всех этих размышлений разболелась голова. И тут словно щёлкнуло.

Я уже месяц не посещала психиатра. В следующую секунду у меня в руках оказался телефон, на котором набирала приевшийся номер.

– Слушаю, – раздался спокойный голос на том конце.

– Мисс Мур, добрый вечер, – начала я, – это Томико Ханс.

– Томи! – через экран телефона я чувствовала её тёплую улыбку. – Тебя что-то тревожит?

– Да. К вам можно записаться на вечер двадцать третьего?

– Весь вечер занят. Свободно только восемь утра.

– Я приду.

– Буду ждать.

Попрощавшись, она сбросила. В восемь утра свой единственный выходной провести в кабинете у психиатра. Такое мне раньше даже и не снилось.

***

22 ноября

Следующий день прошёл мимо меня. Я действительно доложила отделению об убийстве, доверившись незнакомому мне человеку, и, на удивление, его план сработал. Девочка созналась в преступлении и теперь её матери грозит срок, а ребёнок стоит на учёте. Но меня терзают смутные сомнения по поводу происходящего.

Взгляды коллег всё чаще направлены на меня. Словно я в центре внимания.

Они знают. Всё знают. Каждую деталь.

Дастин наотрез отказывался рассказывать мне о дерини.

«Вы сами всё знаете, детектив, «в своей дурацкой манере повторял раз за разом.

Парень многое скрывает. Если он за моей спиной рассказал всё начальству…

Нет, быть не может. У нас договор. Но…

Мысли терзали меня, путались, словно нити, давили на разум, заставляя чувствовать себя недалёкой.

– Детектив, Вы чего? – послышался голос позади меня.

Я только сейчас осознала, что стою со стаканом кофе посреди кабинета, рассеяно смотря в окно, где ветер гонял последние оставшиеся листья.

– Я в норме, – будто автоответчик сказала я, обернувшись к Дастину.

– Что-то не похоже. Но дело Ваше.

– Определись уже, как обращаться ко мне, – перевела тему, отпив уже остывшего напитка.

– Обстановка подразумевает обращаться уважительно.

И всё. Диалог окончен.

Опять ни слова про дерини.

***

23 ноября

А вот двадцать третье я помню до мелочей.

День вновь начался с таблеток. Это стало привычным.

Женщина моих лет встретила меня с ниспадающей улыбкой, сидя в своём светлом, теплом кабинете.

– Присаживайся, – указала она рукой на диванчик напротив себя. Я послушалась. – Тебе чай, кофе?

Я отрицательно помотала головой.

– Тогда слушаю. – продолжила мисс Мур и замолчала.

И тут позабылись все слова. В голове лишь картинки, которые не могу описать. Но психиатр молча сидела и ждала, пока я выскажусь.

Мне потребовалось приличное количество времени, прежде чем тихо проговорить:

– Они снова тревожат меня.

– Кто? – сделав пометку в блокноте, спросила женщина.

– Семья. Преследуют во снах. Пытаются унести в мир иной.

– Каждый день?

– Раза три в неделю.

Я перевела взгляд на стеллаж с книгами. Где-то среди полок валялись детские раскраски.

– Что-то ещё тебя беспокоит?

– Нет, – не отрывая взгляда, пробормотала я.

Эти вещи я видела каждый раз, будучи в этом кабинете, но почему они кажутся мне новыми?

В глазах помутнело, предметы двоились, голос мисс Мур казался эхом. Я металась из угла в угол, пока не наткнулась на силуэт в конце комнаты. Это была моя покойная родная мать. В таком виде её могли представить только в фильме ужасов. К сожалению, я не актриса. Рябь усиливалась. Мертвец поднял голову. Движения казались отрывистыми, будто всё её тело онемело.