– Жалеете? – понимающе уточнил магистр, и Лучано вдруг опомнился.
По собственному выбору? Но… разве Айлин его заставляла?! Он сам согласился на всё, желая спасти Аластора! И вовсе не ради приказа Беатрис! Просто потому, что Альс должен жить. Иногда забавный, иногда раздражающий своей прямотой и упрямством, но честный и великодушный… Истинный принц, воплощение благородства, словно сейчас из красивой детской сказки. И так хочется, чтобы он просто жил где-то… Просто знать, что этот мир не совсем утонул в грязи, раз уж в нём есть такие, как Альс и синьорина Айлин!
Жалеть?! Он бы сделал это снова. И расплатится по всем счетам, которые судьбе будет угодно ему предъявить.
– Нет, – совершенно спокойно уронил Лучано и аккуратно опустил рукав обратно. – Вы же помните, я согласился на это сам.
В коридоре послышался шум, дверь распахнулась, и двое здоровяков в простой коричневой одежде втащили кровать. Ещё пара внесла следом ширму из плотной ткани, натянутой на деревянную раму. Кровати Лучано и Аластора сдвинули почти вплотную, отгородили их ширмой, а третью кровать поставили у окна. Аластор во время всего этого шума так и не проснулся.
– Вот как? – Магистр Роверстан пристально посмотрел ему в глаза. – Что ж, примите моё уважение. Редкое присутствие духа. Я имею в виду, вы ведь тогда в самом деле были… несколько не в себе. Наверное, не очень хорошо помните всё случившееся?
И снова Лучано ударило ощущение шагов над пропастью. Холодная злая тревога, заставляющая пригнуться, чтобы смертельный удар пролетел рядом. Он вспомнил располосованную ладонь грандсиньора и полную пригоршню крови, полетевшую… куда-то. И яростные слова на арлезийском, то ли проклятия, то ли заклинания, летящие по ветру. И несколько раз помянутый Баргот.
«Он разумник, – почему-то очень спокойно подумал Лучано, глядя в непроницаемые чёрные глаза. – Если его обвинят в поклонении Барготу, это будет очень логично и обоснованно. Как-то же он уговорил Запределье вернуть синьорину. Все знают, что разумники не так уж давно отреклись от Падшего и вернулись в лоно благой веры. Грандсиньор магистр, похоже, и сам ходит над пропастью. Сколько же он поставил на карту ради невесты! Да попросту всё. Если докажут… ему не жить. В Итлии барготопоклонников жгут, а здесь что делают? Четвертуют вроде бы…»
– Не понимаю, о чём вы говорите, грандсиньор, – улыбнулся он любезно и очень уверенно. – Я прекрасно помню, как вы и синьорина Айлин спасали его вы… то есть лорда Вальдерона! – тщательно оговорился он, и арлезийские глаза Роверстана понимающе блеснули. – И как я давал согласие синьорине – тоже помню. А вот всё, что было до этого… Увы, оно как в тумане. Разве синьор Бреннан, дай Сестра ему здоровья, вам не говорил? Мне под зельями такое виделось! Помню, смотрю вроде бы на демонов, а вижу голубых котов. И один из них, самый крупный, алхимический змеевик в лапах тащит! С розовым маслом! – добавил он убеждённо, вспомнив скотину Мышьяка. – Хорошо, что самого Баргота не увидел, хвала Благим!
– Сочувствую… – медленно сказал Роверстан, и его чёрные глаза, до этого казавшиеся Лучано кусочками ледяной Бездны, неуловимо потеплели. – Голубые коты, значит?
– Именно так, – истово подтвердил Лучано. – Матёрые, на задних лапах! Вы только не говорите никому, ладно? Мне моя репутация ещё дорога!
– Ну что вы, сударь, – усмехнулся магистр, весело блеснув окончательно оттаявшим взглядом. – Я прекрасно понимаю! Желаю скорейшего выздоровления, ещё увидимся.
Он поклонился и вышел, а Лучано почувствовал, что рубаха на спине насквозь промокла от пота и прилипла к коже. Словно допрос у грандмастера выдержал! Но теперь, если синьор действительно разумник и пустит правильные слухи, никто не поверит словам человека, которому такое мерещится. Понятно же, под зельями был!
Забравшись в свою постель, он несколько минут лежал и ждал, не прозвучат ли снова лёгкие шаги Айлин. Очень хотелось поинтересоваться у синьорины, что она учинила над ними всеми. Но мгновения тянулись, и Лучано нечаянно задышал в том же ритме, что и лежащий рядом Альс, а потом… незаметно уснул.
Глава 3
Высокие ставки
Что-то изменилось. Аластор понял это, едва успев проснуться, хотя никаких видимых причин для беспокойства вроде бы не было. Тело уже не ныло так, будто он свалился с лошади, и чашка с шамьетом не показалась непосильной тяжестью, как вчера. Руки, во всяком случае, не дрожали.
Аластор усмехнулся про себя: хорош герой, на ноги встать страшно. Вон, Лучано уже вовсю болтает с хорошенькой целительницей, которая принесла им завтрак, и ходит по палате… Кстати, а почему их кровати стоят так близко?! И… Он наконец понял, что именно изменилось. Ширма!
– Лу! – позвал он, когда разрумянившаяся от комплиментов девица выпорхнула из комнаты. – Зачем это?
И указал взглядом на тёмное полотно, перегородившее комнату так, что кровати пришлось почти сдвинуть.
Итлиец, кормивший Перлюрена остатками своего завтрака, посмотрел на Аластора очень странным взглядом и бесстрастно поинтересовался:
– А ты не помнишь?
– Я должен что-то помнить? – Аластор приподнялся, чтобы опереться о подушку, и скривился от боли. – Когда её поставили? Вечером же ничего не было. – Он осёкся, внимательно посмотрел на Лучано и вкрадчиво уточнил: – Ну и что теперь мне лучше не знать?
– Альс! – Итлиец обиженно вскинулся, выпустив енота из рук. – Я бы и так всё рассказал!
– Тогда рассказывай, – согласился Аластор и опять отпил пару глотков шамьета.
Снова поморщился, на этот раз не от боли, а вдруг оценив разницу между этим напитком и тем, что варил в походе Лу. Вроде бы и мёда в шамьете хватает, и не горчит, но… Всё равно, что сравнивать месьора д’Альбрэ с обычным фехтовальщиком. Однажды поняв разницу, уже ни за что не перепутаешь.
Лучано вздохнул, опять подхватил Перлюрена и каким-то подозрительно равнодушным тоном сообщил:
– У тебя ночью был кошмар. Очень сильный. Странно, что ты его не помнишь, но, может, это и к лучшему. Тебя били судороги, как в падучей, даже грандсиньор Бреннан ничего не мог сделать. И грандсиньор Дункан – тоже. А потом… – Он прерывисто вздохнул и тем же нарочито ровным тоном закончил: – Потом пришла синьорина Айлин, мы с ней оказались рядом, и всё прекратилось. Ты просто уснул и проспал до самого утра.
– Так… – Аластор снова посмотрел на ширму и обострившимся в последнее время чутьём на неприятности понял главное. – Я спал? А где были вы?
– Здесь, – бледно улыбнулся Лучано. – За этой перегородкой теперь стоит кровать синьорины. Господа маги считают, что это должно помочь, пока не получится убрать последствия второго ритуала.
– Второго… ритуала?
Аластор испытал почти непреодолимое желание встать, взять этого кошака итлийского за шиворот и хорошенько встряхнуть, чтобы из него вылетело сразу всё. Какой второй ритуал?! Какие последствия?! И почему Айлин теперь придётся жить в этой же комнате?! Это непристойно в высшей степени! Если в походе к Разлому им приходилось делить палатку по необходимости, то здесь, в Академии, подобное нарушение этикета оправдать нельзя. Но неужели маги Ордена это не понимают?!
– Лу… – сказал он тихо и вроде бы спокойно, но итлиец, у которого чутьё было даже лучше, чем у самого Аластора, заметно напрягся. – Если ты сейчас же не расскажешь мне всё по порядку с самого начала, я… тебе хвост оторву!
В последний момент он всё-таки проговорился, забыв, что имеет дело не с Паскудой, но Лучано не обиделся, только посмотрел укоризненно, и Аластору стало почти стыдно. На пару мгновений, не больше! А потом он допил шамьет – как можно было так испортить вкусный напиток? – и сел поудобнее, опираясь на высокие подушки, а Лучано, снова вздохнув, спустил енота с коленей и принялся рассказывать.
Всё по порядку, как Аластор и потребовал. О том, как на холме появился один из орденских магов, причём не Бастельеро, как смутно ожидал Аластор, а какой-то иной, совершенно ему не знакомый. Дункан Роверстан, магистр Белой гильдии. Как этот разумник подхватил выпавшую из Разлома Айлин и принялся спасать Аластора. Как Айлин, видя, что надежды нет, провела ритуал. Тот самый, второй, в который по уши влез уже и Лучано. Подарочек дона Раэна, чтоб его… Не мог объяснить заранее, что это за гадость, раз уж подарил?!
Услышав про магическую метку, Аластор молча закатал сначала один рукав, затем второй. Глянул – и его передёрнуло. Чёрная вязь оплетала руки и выглядела не нарисованной, а словно впаянной в кожу, едва заметно выступая над ней. Какие-то веточки, острые листики, шипы… Ничего особенного, даже было бы красиво, наверное, но от метки веяло чем-то невероятно чужим и странным. Аластора передёрнуло, и он опустил рукава.
– У тебя тоже? – спросил отрывисто, и Лу кивнул.
– На одной, – уточнил он спокойно. – Слева. А у синьорины Айлин – справа. Насколько я понял грандсиньоров магов, эти метки нас и связывают.
«Словно клеймо на породистом жеребце, – с неприязнью подумал Аластор. – Простой честный шрам был бы куда лучше. Впрочем, не мне жаловаться. Если эта метка спасла мне жизнь… Интересно, а откуда на холме взялся этот маг? Как его… Роверстан? Да, точно, Дункан Роверстан…»
Спрашивать об этом он не стал – откуда Лучано знать? А тот продолжал рассказывать в подробностях и, кажется, ничего не утаивая. Как вскоре после второго ритуала открылся портал, и на холм явились маги из Академии во главе с самим лордом-протектором. Ах, он теперь, оказывается, ещё и Архимаг?
«Осталось только на трон взойти, – ядовито подумал Аластор. – Все остальные возможности возвыситься лорд Бастельеро уже использовал. Впрочем, если у него получится и это, я уж точно в претензии не буду».
– Значит, убрать метку, – он кивнул на свою правую руку, – пока нельзя?
Лу молча помотал головой.
– А вам… придётся быть рядом со мной?
Лучано так же молча кивнул, словно у него кончились слова – явление для говорливого итлийца настолько необычное, что Аластор даже отвлёкся от собственных тяжёлых дум.
– Слушай, – начал он неловко, – я понимаю, что ты на такое не рассчитывал. И если я смогу как-то исправить… Я всё для этого сделаю!
«Они же действительно оказались ко мне привязаны, – осенило его. – И Лу, и Айлин! Но… как теперь быть? У них собственная жизнь. Айлин должна продолжить учёбу, а Лу снова уедет в Итлию… или куда-нибудь ещё, куда его позовёт ремесло наёмника. Я не могу требовать, чтобы они остались рядом со мной, просто не имею на это права! И ни за что не стану даже просить. Но маги, наверное, сделают с этой связью что-нибудь. И всё закончится!»
Он представил, что приходит новый день – а они, все трое, расстались. Больше нет необходимости делить одну палатку и добытую Пушком дичь. Айлин не станет сушить волосы у костра, а Лу – расчёсывать их, жмурясь от удовольствия и думая, что никто этого не видит. Не будет шамьета, сваренного в котелке, но куда вкуснее, чем у поваров Академии. Не будет пахнущей дымом одежды и мохнатого тела Синьора Собаки, как зовёт его Лу, греющего им всем ноги в палатке. И лютни на привалах, и фырканья Искры…
Вообще не будет ничего, связавшего их навсегда теснее, чем родных братьев и сестру! Ни опасностей, ни боли и смертей, ни той особой искренности, что возможна лишь с людьми, которым доверяешь свою жизнь. Они… просто снова пойдут каждый своей дорогой! А главное, с чего он, Аластор, взял, что кому-то из них нужна эта связь?
– Не бери в голову, Альс, – опять улыбнулся Лучано, и фальшь в этой улыбке мог бы заметить только тот, кто видел совсем другие улыбки итлийца. – Я останусь, пока буду тебе нужен. Думаю, её величество поймёт все обстоятельства. А синьорина…