Клинком и сердцем. Том 3

– Уедешь, – кивнул Лучано. – Я даже не сомневаюсь. Но если бы грандсиньор канцлер хотел сесть на трон или усадить туда своего сына, он бы так и сделал. Беда в том, что ты, Альс, всегда будешь упрёком любому, кто на этот трон взойдёт. Опасным упрёком. И захоти кто угодно свергнуть короля – любого короля! – лучше предлога, чем твои права, не найти. Ты же последний и единственный по мужской линии претендент, остальным тебя никогда не догнать! И любой король всегда будет бояться, что ты передумаешь. Или что тебя попросту используют, как знамя, под которое соберутся все недовольные. Понимаешь? Ну и как тебя в живых-то оставить при этом?

– Что? – растерялся Аластор, так просто и обыденно Лучано это сказал. – Ты думаешь, меня убьют? Но я же откажусь от трона! Поклянусь Благими!

– Благие высоко и далеко, – пожал плечами итлиец. – А корона – вот она. Альс, я верю, что ты не нарушишь клятву по своей воле. Но у тебя ведь есть родные, верно? Родители, сёстры… А теперь скажи, сможешь ли ты сдержать клятву, если твои батюшка с матушкой однажды пропадут из вашего поместья? А потом ты получишь письмо, что они гостят у твоего верного подданного, который мечтает восстановить справедливость и увидеть тебя на троне. И что ты будешь делать, Альс? Опять откажешься, зная, что получишь их головы?

– Лу… – поражённо выдохнул Аластор. – Ты что говоришь? Так… просто не бывает! Зачем?! Зачем кому-то возводить меня на трон такой ценой?!

– Ну, например, чтобы на трон не сели Риккарди, – так же спокойно объяснил Лучано, рассеянно почёсывая енота за ухом. – Это у вас тут на всех итлийцев смотрят одинаково, чуть ли не как на родственников. А в Итлии у семьи Беатрис врагов больше, чем устриц на отмелях. И они наизнанку вывернутся, чтобы Риккарди не укрепились ещё сильнее, подмяв под себя целый Дорвенант! А ещё есть ваши грандсиньоры, Те, у кого есть подходящие сыновья, через несколько лет передерутся за право женить их на принцессах, а потом поделить трон. А те, у кого дочери, продадут Барготу душу, лишь бы выдать одну из них за тебя, а потом… сам понимаешь. И поверь, твоё мнение интересовать не будет никого. Можешь вообще отречься от трона в пользу своих детей, тебе только спасибо скажут. А вот если женишься по собственному выбору и откажешься от короны, тебе всю жизнь придётся беречь наследников – они ведь тоже будут нужной крови.

– Хватит! – не выдержал Аластор и принялся растирать пальцами виски, которые заломило. – Тебя послушать, так мне стоило самому прыгнуть в Разлом и ни в коем случае оттуда не выбираться!

– Так и есть, – усмехнулся Лу. – Вот если бы ты оказал всем любезность и героически погиб, очень удобно было бы тебя любить. Поставили бы тебе памятник на главной площади, назвали твоим именем два-три десятка новорождённых – и беллиссимо! А ты имел наглость остаться в живых и теперь мешаешь всем, будто камешек в башмаке.

– И что мне делать? – мрачно спросил Аластор, вдруг испытав недостойное подозрение, что Лучано говорит это всё по приказу королевы или канцлера. – Принять корону?

– Разве я могу за тебя решать? – пожал плечами итлиец и скормил еноту остаток булочки. – Это твоя жизнь, Альс. Но сейчас, пока тебя просят со всей учтивостью, можешь ставить условия. А вот потом, если возьмут за горло, придётся соглашаться на чужие. Тебе никто не позволит выйти из игры, слишком высокие в ней ставки. Так не лучше ли хотя бы самому выбрать правила?

– Я… подумаю, – отозвался Аластор, глубоко вздохнув, и Лучано понимающе кивнул.

«А ещё ведь есть Айлин, – непрошено кольнула предательская мысль. – Ты клялся себе, что защитишь её репутацию. Никто не посмеет открыто обвинить в непристойном поведении девушку, которая спасла короля. И что мне делать? Я не хочу ни власти, ни всего, что к ней прилагается. Но не обойдётся ли это слишком дорого тем, кого я люблю? И снова я должен сделать выбор сам».

* * *

– Эта мне тоже велика, – вздохнула Айлин, стягивая очередную мантию и кидая её в кучу уже примеренных и отвергнутых. – Да что ж такое!

– А я тебе говорила, что ты отощала, как кошка помоечная, – невозмутимо напомнила Иоланда, сидя на кровати и лениво расчёсывая волосы. – Бельё ведь тоже висит, верно?

– Ты про козу говорила, – расстроенно буркнула Айлин и попыталась одной рукой подхватить и прижать лиф, который действительно болтался на ней слишком свободно. – Коза, кошка… Ну и что теперь делать? Попросить прислугу, чтобы подогнали? А пока в чём ходить?

– Если ушить, потом расставлять придётся, – заметила Иоланда со своей обычной рассудительностью. – Ладно уж, Ревенгар, придумаем что-нибудь. Иди в купальню, а я попрошу девочек найти тебе вещи. Но послушайся доброго совета, возвращай обратно то, что у тебя было! – И она выразительно провела рукой по собственной пышной груди. – Кстати, это правда, что ты теперь будешь ночевать в одной палате с двумя мужчинами?

– Правда… – настороженно отозвалась Айлин и искоса взглянула на соседку по комнате.

Если Иоланда скажет, что это неприлично, значит, вообще вся Академия думает именно так!

– На! – Иллюзорница решительно придвинула к ней сундучок с богатейшим собранием пудр, кремов, помад и прочих достижений алхимии. – Хотя нет, всё тебе не нужно, сейчас выберем. Что ты на меня так смотришь? Ревенгар, ты же не будешь бегать сюда каждое утро, чтобы подкраситься? А ходить при мужчинах бледной молью я тебе не позволю. Нечего нашу комнату позорить! Так, вот это тебе не надо, это тоже, а вот это обязательно… Ничего, мы из тебя быстро красавицу сделаем. Вот этим намажешь волосы перед мытьём и подержишь, вот этим потом смоешь. Это для умывания. Это для ресниц и бровей, только намазывай на ночь. А вот этого – три капли на расчёску и сто раз по волосам, когда высохнут. Эй, ты меня слышишь?!

Гора отложенных для неё баночек и флакончиков стремительно росла, у Айлин предательски защипало в глазах и в носу. Конечно, они с Иоландой давно уже не ссорились по пустякам, как при первой встрече, но и такого трудно было ожидать. Вспомнилась ночь, когда она сбежала от лорда Бастельеро – тогда Иоланда тоже поддержала её.

– Я всё не запомню.

Она шмыгнула носом и посмотрела на подругу с виноватой благодарностью. Иоланда фыркнула и явно хотела высказаться насчёт её умственных способностей, но тут в дверь постучали, и раздался голос, при звуках которого Айлин кинулась натягивать первую попавшуюся мантию:

– Вы позволите?

Дункан? В женском крыле?! Средь бела дня?!

– Минутку! – откликнулась Иоланда и, обернувшись к Айлин, сделала огромные глаза, а потом прошипела:

– Ревенгар, ты совсем с ума сошла? Тебя же девицы на ленточки порвут! Мало тебе двух красавчиков в лазарете? Ты что, с преподавателем закрутила? Да ещё… с ним?!

Айлин, барахтаясь в мантии, яростно замотала головой и жалобно пискнула:

– Нет… Иоланда, ты всё не так поняла…

– Ну коне-е-е-ечно… – Иоланда быстро одёрнула на ней мантию и, схватив щётку, принялась приводить волосы Айлин в порядок. – Это я всё не так поняла? Да вся Академия видела, как он тебя на руках таскал! Два раза, между прочим. Сначала перед тем, как ты исчезла… Ну, когда демоны старого Архимага сожрали. А потом – когда вернулась. От самого портала в лазарет нёс, больше ведь некому оказалось. Да не вертись ты! Но чтобы прямо сюда прийти?

Она ловко уложила мгновенно заплетённую косу вокруг головы Айлин, заколола шпильками и открыла баночку с помадой.

Айлин снова замотала головой. Краситься? Сейчас?! Когда Дункан стоит под дверью и ждёт её?!

Она едва сообразила, что никто в Академии не знает об их тайной помолвке, значит, для всех это выглядит просто визитом преподавателя к адептке. Мало ли зачем она могла понадобиться? Может… это из-за Аластора?!

– Перестань, – прошипела она, отталкивая руку Иоланды с кисточкой. – Это просто… Ничего такого, слышишь? Это из-за Разлома! Милорд Роверстан пытается снять с моих спутников аркан, который я нечаянно наложила. Вот и всё!

Вскочив, она сунула ноги в башмачки и кинулась к дверям, чувствуя, как спину жжёт недоверчивый взгляд Иоланды. Стыдно-то как! Ведь Иоланда скоро узнает, что Айлин ей соврала. Все узнают, когда станет известно об их свадьбе! Но пока что надо молчать. Ей только и не хватало сплетен девиц, которые много лет охотились на Дункана!

Айлин едва не застонала, бросив мимолётный взгляд в большое зеркало, висящее рядом с дверью. Ужас! Хуже всякого умертвия! Лицо бледное, осунувшееся, волосы потускнели, и прядки торчат, несмотря на старания Иоланды. Мантия сидит отвратительно! А губы? Может, и правда стоило мазнуть по ним помадой? Самую капельку, легонечко! Зато не было бы видно, какие они обветренные. Иоланда права – кошка драная! Помоечная! И вот такой выйти к Дункану?! Он, конечно, видел её в лазарете, но тогда было понятно, что она ещё больна, а сейчас…

Она замерла на пороге, рассматривая носки своих башмаков и боясь посмотреть вверх.

– Доброго дня, адептка Ревенгар, – снова раздался его голос.

Решившись, Айлин подняла взгляд, и Дункан едва заметно улыбнулся ей, скорее блеснувшими глазами, чем губами. Какой же он всё-таки красивый! Странно, что из комнат по всему коридору ещё не торчат любопытные уши, но можно не сомневаться, что ждать этого недолго. Не каждый день магистр гильдии приходит к адептке, да ещё и чужого факультета!

– Доброго дня, м-милорд, – проговорила она, не сомневаясь, что Иоланда за спиной ловит каждое слово чутко, словно кошка, стерегущая мышь. – Вы хотели меня видеть?

Дура! Конечно, хотел, раз уж пришёл! Да что же у неё всё так невпопад?! Айлин едва не застонала, но Дункан чуть склонил голову и сообщил всё тем же спокойным и любезным тоном преподавателя, говорящего с ученицей:

– Лорд Эддерли просил сообщить, что ожидает вас в лазарете. Его очень интересует всё, что случилось во время вашей поездки.

– Милорд магистр Эддерли? – растерянно переспросила Айлин. – Д-да, конечно… А… лорд Бастельеро?

– Его светлость Великий Магистр отбыл по делам Ордена и вернётся не раньше, чем через несколько дней, – так же невозмутимо сказал Дункан. – В его отсутствие вашим делом будет заниматься лорд Эддерли как глава вашей гильдии. Ну и мы с магистром Бреннаном, если вы не возражаете.

Он снова спрятал улыбку в усы, но Айлин всё же успела её заметить, и сердце радостно стукнуло. Видит Претёмная, это лучшее, что могло пока случиться! Лорда Бастельеро нет в Академии, так что разговаривать с ним пока не придётся. Она вдруг осознала, что именно услышала. Великий Магистр?! Архимаг всего Ордена?!

Когда лорд Бастельеро пришёл к ней в лазарет, на нём не было семилучевой Звезды, но раз Дункан говорит, это должно быть правдой. Лорд Бастельеро – Архимаг… Ну что ж, он действительно этого достоин. Архимаг должен быть строгим и непреклонным, так что никто не справится с этой ношей лучше. Но… хорошо, что теперь лорд Бастельеро занят более важными делами. А магистры Эддерли и Бреннан – они замечательные! Тоже строгие, но добрые и справедливые… Им можно рассказать… почти всё! Нет, про аккару она будет молчать, разумеется, но вот остальное точно можно!

– Конечно, я иду! – ответила Айлин радостно. – Иоланда? – Она обернулась в комнату и попросила: – Ты же позаботишься? Ну, о том, что обещала…

И выразительно глянула на кучу мантий.

Иллюзорница молча кивнула, жадно разглядывая магистра за её плечом, но тому к любопытным взглядам девиц было не привыкать. Благосклонно кивнув Иоланде, он отступил, пропуская Айлин в коридор, и пояснил:

– Я сам провожу вас. Есть обстоятельства, по которым этой беседе лучше состояться в моём присутствии. Кроме магистра Эддерли, с вами побеседует мэтр Овайн из Службы Безопасности Ордена. Не пугайтесь, это обычная процедура для любых случаев, связанных с жертвоприношением.

Айлин чуть не спросила, кто кого приносил в жертву, но вовремя прикусила язык и снова обозвала себя дурой.