Клинком и сердцем. Том 3

– Если можно, давайте займёмся этим побыстрее, милорды. Стыдно признаться, но не люблю я всякие… лечебные процедуры.

Магистр Роверстан кивнул, покрутил мажеский перстень с крупным белым камнем, и Аластор почувствовал, что его неумолимо клонит в сон. Перед глазами замелькали кроваво-красные гранатовые деревья, беломраморные статуи с лукавой улыбкой Айлин, потом где-то в кустах замелькали Пушок с Перлюреном, за которыми гонялся кот Паскуда с котелком в одной лапе и арбалетом в другой. Что ж, главное, что там не было демонов, и Аластор спокойно отдался этому сну, всё время чувствуя присутствие друзей, будто связанных с ним невидимой, но очень прочной нитью.

Пробуждение оказалось не таким приятным. У него болела голова, и во рту пересохло, словно после карвейна. Аластор открыл глаза, обнаружил себя лежащим на постели и попытался проморгаться.

– Вот, выпейте, – сочувственно сказал магистр Роверстан и подал ему стакан, в котором оказалась вода с лимонным соком. – Вам не очень хорошо, но это вскоре пройдёт. Голова кружится?

– Да, – сознался Аластор. – И болит.

– Изумительная способность к ментальному сопротивлению, – то ли одобрил, то ли упрекнул его магистр. – Проще говоря, поразительное упрямство. Но всё-таки мы определённым образом продвинулись, нащупав нужные ключи к дверям сознания. Процедуру придётся повторить ещё не раз, однако… определённые подвижки имеются. Дорогой Бреннан, не могли бы вы снять юноше спазм сосудов?

– Да-да, конечно! – отозвался тот. Сел на край кровати Аластора и положил приятно тёплую руку ему на лоб. Через несколько мгновений стало гораздо легче, и Аластор выдохнул:

– Благодарю.

– О, не стоит, – хмыкнул пожилой целитель. – Прекрасные сосуды, одно удовольствие с ними работать. И общее состояние здоровья великолепное. Полагаю, вы не увлекаетесь всякими… излишествами? Карвейн, бессонные ночи за картами, женщины?

Его голубые глаза под устало набрякшими веками блеснули весело и пытливо.

– Я почти всю жизнь провёл в деревенской усадьбе, – сообщил ему Аластор. – Какие бессонные ночи, милорд? У нас принято вставать на рассвете, и пока все дела переделаешь, до кровати доползти бы. А карвейн не люблю.

О женщинах он умолчал, полагая, что те пять посещений борделя милорда магистра никоим образом не касаются. И несколько приятных встреч с хорошенькой дочкой мельника – тоже. Притом она уже давно вышла замуж, Аластор даже был почётным гостем на свадьбе, и молодые кланялись ему в ноги за щедрый подарок на хозяйство. В общем, вряд ли целитель, говоря о женщинах, имел в виду такие мелочи.

– Не могу не одобрить! – Магистр Бреннан пружинисто встал и обратился к Дункану: – Коллега, вы ещё немного побудете с нашим дорогим пациентом? Я сделал, что мог, остальное исключительно по вашей части.

– С огромным удовольствием, – кивнул разумник, и Бреннан упругим мячиком выкатился из палаты.

Роверстан же прошёлся по комнате, рассеянно тронул венчики цветов на столике Айлин, глянул на верх шкафа со злополучной корзинкой и с совершенным равнодушием заметил:

– Я, конечно, всем сердцем верю в исключительное послушание господ боевиков и в то, что они ревностно соблюдают правила больничного крыла. Но на всякий случай должен предупредить, что карвейн вам всем в ближайшие дни строго противопоказан. Самое большее, немного столового вина за обедом.

– Милорд магистр! – запротестовал Аластор, чувствуя себя исключительно глупо. – Мы не собирались!

– Вот и славно, – отозвался разумник. – Потому что в противном случае головная боль вам обеспечена, а магистр Бреннан принципиально не лечит подобные последствия.

– Полностью с ним согласен, – буркнул Аластор. – За собственную глупость нужно уметь отвечать. Скажите, милорд, а когда мне разрешат посещения? Хотелось бы увидеть родителей. Можно хотя бы известить их о моём возвращении?

– В этом нет нужды, – спокойно ответил Роверстан. – В особняк Вальдеронов уже послали письмо сегодня утром, и ваши почтенные родители приедут сюда после обеда. Вы как раз успеете принять очередные процедуры и отдохнуть.

Отец! Матушка! А может, и месьор д’Альбрэ! Наконец-то он увидит их и сможет успокоить! Сказать, что вернулся почти невредимым, и теперь всё будет по-прежнему!

«По-прежнему? – язвительно переспросил его внутренний голос. – Не обманывай сам себя. Тебе никто не позволит просто вернуться к обычной жизни. Невидимое клеймо королевского бастарда не сведёшь, в отличие от лошадиного. Ты всегда будешь окружён жадным вниманием сплетников и просто любопытных. Косые взгляды, шепотки… Никто больше не увидит в тебе наследника Вальдеронов, обычного юного дворянина со своими мечтами и желаниями. От тени Дорвеннов за спиной ты уже никогда не избавишься. И твоим родителям, между прочим, придётся ещё хуже, чем тебе. Позор-то ляжет на них!»

– Вы не рады? – проницательно поинтересовался Роверстан. – Этот визит всегда можно перенести, пока вы окончательно не поправитесь.

– Что? Нет, я очень рад! – заверил его Аластор. – Дело совершенно в другом.

Он вдруг задумался, а что магистр делал на том холме? Проезжал мимо и увидел бой? Но там поблизости не было ни одной дороги в прямой видимости. Так что могло понадобиться главе Белой гильдии в пограничной глуши? Спору нет, появился он исключительно вовремя, но как и откуда?

А ещё кольнуло понимание, что он признал себя должником за спасённую жизнь, но Роверстан, возможно, ожидает возвращения долга от принца, а не от обычного дворянина.

Аластор посмотрел на разумника, который стоял у окна и с совершенно непроницаемым лицом глядел в сад. Оттуда слышались возгласы и звонкий заливистый лай, временами переходящий в басовитое гавканье. Счастливый Пушок примерял и настраивал новый голос…

– Милорд Роверстан, – начал он. – Я действительно вам очень благодарен. И если могу чем-то вернуть долг жизни…

– Я же говорил, в этом нет ни малейшей нужды. – Разумник повернулся и ответил Аластору прямым откровенным взглядом. – Давайте расставим все руны в звезде, милорд Вальдерон. Вы мне ровным счётом ничем не обязаны. Право, не буду же я выставлять счёт за моток хирургической нити и полчаса своего драгоценного времени, которое потратил на операцию.

Его чёрные глаза весело блеснули, и разумник удивительно напомнил Аластору месьора д’Альбрэ. И даже серьги у них в одном и том же ухе… А Роверстан продолжил:

– К тому же на том холме я преследовал собственные интересы, которые вас никоим образом не касаются. Так что успокойтесь, вы мне ничего не должны. Но если позволите, я попросил бы ответа на один вопрос.

– Разумеется, милорд, – настороженно отозвался Аластор.

– Вы твёрдо решили отказаться от титула и положения наследного принца? Уверяю, я спрашиваю не из пустого любопытства. Я магистр гильдии и отвечаю за своих людей. Ваш отказ будет иметь огромное политическое значение, и мне необходимо знать, к чему готовиться, если королевская династия прервётся.

Он был совершенно серьёзен и спрашивал спокойно, без тени фальши или алчного интереса, поэтому Аластор ответил тоже с полной откровенностью:

– Да, милорд, я решил именно так. Не чувствую в себе ни сил, ни права взойти на трон, не говоря уже о желании.

– Полагаю, сложность именно в отсутствии желания? – подсказал ему разумник. – Ваше право несомненно, что касается сил, то никто не знает заранее, на что способен. Если бы вам несколько лет назад сказали, что ваша судьба – спасти Дорвенант, вы бы поверили? Но ведь закрытием Разлома вы сделали именно это.

– А вот теперь моя очередь сказать, что главная заслуга принадлежит не мне, – усмехнулся Аластор. – Без моих спутников я бы не проехал и середины пути. Да что там, даже из столицы не выбрался бы. И что сотворила Айлин, вы знаете не хуже меня. Право, милорд, отдать чашку своей крови – невеликий подвиг. Примерно, как потратить полчаса времени и моток ниток.

– Туше!

Роверстан склонил голову, признавая пропущенный удар, словно в тренировочном поединке, и его глаза снова весело блеснули.

– Что ж, тем сильнее мне жаль, что вы отказываетесь, – сказал он всё с той же подкупающей искренностью. – Дорвенант заслуживает короля, который не только знает правила чести, но и живёт по ним.

– И даже уговаривать не станете? Как лорд-канцлер, например…

Разумник пожал могучими плечами.

– Я уверен, что человека нельзя насильно сделать счастливым, – уронил он. – Или заставить выполнять долг. Вы считаете, что достаточно сделали для Дорвенанта, кто я такой, чтобы спорить об этом. Да, вам будет нелегко отказаться от титула, но если проявите должную уверенность, рано или поздно от вас отступятся. Возможно, вам даже позволят жить, как вы хотите… – добавил он с явной неуверенностью, напомнившей Аластору рассуждения Лучано. – В любом случае, у вас будет гораздо больше свободы, это верно. Что касается Дорвенанта… Он уже пережил множество не самых лучших королей и, надеюсь, переживёт ещё одного, кто бы это ни был.

– У Дорвенанта есть королева, – бросил Аластор. – Принцессы-наследницы. Лорд-канцлер и лорд-протектор. Королевский Совет Трёх Дюжин, в конце концов!

– Королева может лишь хранить трон для своих дочерей, – мягко возразил магистр, – а принцессы слишком малы. Вы же не думаете всерьёз, что девочки их лет способны управлять государством? Они сами нуждаются в помощи и защите. Лорд Аранвен, при всём моём глубоком уважении, уже немолод и вскоре уйдёт на покой, а его сын ещё слишком неопытен. Со временем он станет прекрасным канцлером, но будет ли это время у Дорвенанта? Что касается лорда Бастельеро… Он великолепно умеет выигрывать войны и справляться с разрушениями, но… вряд ли что-то способен построить. Я уверен, как ни кощунственно это звучит, счастливее всего лорд Бастельеро был во время войны, а затем во время нападения демонов. Не потому, что он негодяй, желающий зла своей стране! Вовсе наоборот! Просто мирное время не для него. Лорд Бастельеро понятия не имеет, как жить без свистящих над головой снарядов и демонических атак. Вот с ними он прекрасно знает, что делать, но король на то и король, что должен думать об урожае, дорогах, падеже скота в провинции, сборе налогов и тысяче других скучнейших вещей. Вставать на рассвете, как вы верно изволили заметить, и заниматься делами до позднего вечера… Право, мой юный лорд, я прекрасно понимаю, почему вы не хотите взваливать на себя эту страшную ношу!

– Но Дорвенант же не останется без короля, если я откажусь. Я мог погибнуть по пути к Разлому! Или вообще умереть в младенчестве!

– Но не умерли и не погибли, – парировал магистр. – Нет-нет, я действительно вас не уговариваю! Владения Вальдеронов обширны и прекрасно управляются. В своё время вы их унаследуете и проживёте долгую спокойную жизнь, наслаждаясь покоем. А на трон… да сядет кто-нибудь, не сомневайтесь. Например, лорд Девериан, считающий, что можно до бесконечности поднимать налоги и обдирать голодающих крестьян, у которых мороз побил посевы. Помнится, он предлагал именно таким способом пополнить казну. Ведь вместо умерших от голода селян уцелевшие нарожают новых. Или вот лорд Логрейн. На предложение строить мануфактуры и фабрики он ответил, что это козни алчных магов, которые хотят нажиться на государстве.

– Что за бред? – вырвалось у Аластора. – Да у нас в поместье небольшое кожевенное заведение приносит изрядную часть дохода! А была бы полноценная мануфактура…

Он осёкся, разумник же неумолимо продолжал:

– Чуть больше месяца назад Королевский Совет проголосовал против предложения канцлера изменить налоговую систему и отдать право сбора провозных пошлин короне. С точки зрения Совета нам не нужны фабрики и мануфактуры, которые кормят Фрагану, Итлию и даже Арлезу. Нет денег? Просто потрясти купцов, как предлагает лорд Логрейн, и в казне снова зазвенит золото.