Дочь полка 2

– Я что-то вижу! – крикнула она и указала в сторону болота.

Бойцы обернулись и подошли к ребёнку. Грузин вытянул голову и прищурился:

– Неужели сюда занесло? – с досадой проговорил он, а затем, добавил что-то на своём языке.

В болоте, зацепившись за корягу, потихоньку увязал деревянный ящик.

– Он? – воодушевлённо спросила девочка, по очереди поворачиваясь то к одному солдату, то к другому. – Это же он?

– Да он, он, – вздохнул Базаров. – Только вот… Ему, кажется, уже всё.

– Но там хоть что-то можно ещё спасти! – не отступала Катя. – Не полностью же утонул!

Девочке очень не хотелось возвращаться в лагерь с ничем. Не только потому, что весь путь будет проделан зря, но и потому, что это было её задание. Ну, как сказать задание…Скорее всего, просьба. Просто, Катя воспринимала её так. Поскольку девочка не воевала, у неё были только такие поручения, и к каждому она относилась с огромной ответственностью, даже если этим «заданием» было просто передать поручение от командира или сбегать помочь в окопы. Ей не хотелось чувствовать себя обузой, и она пыталась изо всех сил помочь батальону. Конечно, особую роль играло и содержимое посылки. Там могли быть вещи, посланные с тыла родными людьми с любовью. Девочка знала, какую ценность означало это для солдат Красной армии. Через тёплые вещи или различные вкусности чувствовалась поддержка и тепло из родного дома. Это не военная форма и не ежедневная похлёбка. Это что-то больше. В прошлый раз, например, Кате достались тёплые шерстяные носки. Правда, они были мужские и на два размера больше. Но они грели. И грели хорошо, особенно в холодное время года. Девочка до сих пор носила их, несмотря на то, что вещь уже изрядно потрепалась.

– В болото полезешь? – упёр руку в бок Васазде. – Не нужно.

– Не, ну надо попробовать, – вдруг неожиданно сказал Разан.

Теперь было двое против одного. На стороне Кати был перевес. Грузину ничего не оставалось, как смириться с этим решением и помочь. Получилось всё, конечно, далеко не с первого раза. Но потом бойцы всё-таки смогли зацепить припасы Катиной палкой и подтянуть ближе. Там они уже перехватили груз руками. Ящик не успел полностью утонуть благодаря коряге, но дно уже давно намокло. Всё-таки палка действительно пригодилась, не зря девочка её таскала. Солдаты поставили припасы на землю. Катя присела на корточки и с интересом рассмотрела ящик. На нём от руки было написано прописными жирными буквами: «Действующая армия». Теперь можно возвращаться спокойно в лагерь. Она взглянула на бойцов, которые с не очень радостным видом рассматривали предмет.

– Ну хоть что-то, – указал рукой на ящик Разан.

– Да, хоть что-то, – повторил за ним грузин.

Глава 3

«Командир Фыров»

– И так, – разложил карту Олег Дымов, – разведка из второго доложила, что это примерно здесь, – боец стал водить пальцем по определённому месту на бумаге. – Дальше подобраться было невозможно.

– И что они там держат не известно, – облокотился на стол Резанцев.

– Может, у них там склад или госпиталь? – предположил Шевченко.

– Да если бы госпиталь, а не что-нибудь похуже, – всматривался в карту Олег.

– Это смотря какой, – не отрывался от дела Александр. – Эти подонки из людей кровь литрами качают для своих. Ни капли не оставляют.

Шевченко сжал ладонь в кулак и прикусил щёку. Видимо, так он воздержался от ругательного слова в адрес врага. От времени предыдущих событий прошёл ровно один день. Сейчас Александр вместе со своими помощниками обсуждал текущие дела в своей палатке:

– Охрана стоит практически везде, – продолжал Олег, – и это, не считая окопы, которые нам тоже нужно хотя бы ослабить. А там тоже всё не так просто сделано. Хорошо устроились, гады.

– Сегодня я об этом ещё подробнее потолкую с Фыровым, – проговорил Александр.

– Сегодня прибудет командир Фыров? – резко отвлёкся от размышлений Дымов.

– Да, прибудет, – подтвердил Резанцев и отвёл взгляд в сторону. Сегодня ему предстоял трудный день.

* * *

Павел Егорович, он же командир второго батальона, должен был прибыть примерно к двенадцати часам. По крайней мере, так говорили все в батальоне. До Кати новость тоже дошла быстро. Тогда она, наконец, закончила с работой и разместилась на одном из посылочных ящиков чтобы прочитать долгожданную главу про Василия Тёркина. Да… За это время девочка, и правда, заметно изменилась. Одним из таких изменений стала любовь к чтению. Она с удовольствием проглатывала новые статейки, а особенно – главы про Тёркина. Он стал за это время её кумиром и примером для подражания. Заученные наизусть строки, давали сил вставать и идти совершать дела на благо Родине. «Если бы меня сейчас увидела мама, то, наверное, не узнала бы», – думала Катя. И почему она раньше не понимала всю прелесть этого занятия? Это же так увлекательно и интересно! Но сейчас, на чтение совсем не было времени. Только иногда ей удавалось выкроить минутку и тихонечко пробежаться глазами по какой-нибудь статейке. Девочка вынула из кармана сложенную несколько раз газету и развернула, открыв её на нужной странице. Перед тем, как приступить к любимому занятию, Катя, на всякий случай, огляделась. Вдруг она кому-то сейчас нужна? Никто её не ищет? Вроде, всё было тихо. Бойцы занимались повседневными и обыкновенными вещами: кто курил, кто писал письмо домой, кто пел песни, кто-то работал… В общем и целом, всё, как всегда. Девочка вздохнула и зарылась в газету. Шум лагеря стал потихоньку отдаляться, внутренний голос, читающий главу, наоборот, усилился. Воображение разыгралось. И вот, перед глазами уже не буквы, а поле, на котором героически сражается Василий. Вот дело уже подходит к кульминации, начинается всё самое интересное и…

– Катюха! – послышался громкий и резкий голос сбоку.

Девочка вздрогнула и резко вздохнула. Поле с Тёркиным мгновенно исчезло. Внутренний голос затих. Вместо него вернулся привычный шум лагеря. Катя опустила газету и медленно повернула голову к тому, кто посмел отвлечь её от такого важного занятия. Это оказался Алексей Комаров – тоже один из новеньких. Прибыл в батальон больше месяца назад. Уже успел здесь прижиться и обзавестись друзьями и знакомыми. Парень был хороший, добрый, но, по мнению девочки и остальных, очень резкий. Даже Летаев с Макаренко не были такими. Комаров всегда появлялся так незаметно, что дыхание от страха перехватывало. Никому это не нравилось. Говорил боец быстро, даже не говорил, а больше тараторил. Но произносил слова он чётко. Тут главное было слушать и пытаться успеть за ним. Солдат в батальоне сначала это раздражало, даже командир просил Алексея порой снизить темп не только в речи, но и в движениях. Просто бывало невозможно за ним уследить и понять. Но, спустя время, все привыкли к нему и даже полюбили. «Ну, человек такой», – шутили бойцы, – «живёт не в нашем времени и темпе». Но вернёмся к Кате. Она вопросительно взглянула на Алексея:

– Что?

– Мне Летаев сказал, что к нам в батальон прибудет командир Фыров, – убрал со лба свои непослушные соломенные волосы тот.

– Фыров? – удивилась та и, мельком взглянув на газету, свернула её назад. Почитать ей точно не удастся.

Девочка опёрлась локтями на колени и взглянула на свои запачканные в земле сапоги. При упоминании о Фырове, у неё в голове сразу возникала картина высокого крупного мужчины с густыми каштановыми волосами и усами – щёточкой, прям, как у Сорокина. На вид ему было где-то далеко за тридцать, выражение лица всегда серьёзное, порой даже суровое. На одной щеке у Фырова был глубокий шрам от осколка, длящийся до самого уха. Людей война, конечно, меняла. Резанцев, по сравнению с ним, был гораздо меньше и тоще, хотя сам по себе он был нормального роста и телосложения. Кате Фырова видеть было далеко не впервой. Её знакомство с ним вышло совершенно нелепым. Даже сейчас, когда девочка вспоминала это, внутри всё неприятно щекотало от стыда и неловкости. А произошло это примерно в середине зимы. Катя тогда возвращалась из окопов в лагерь в компании Николая Лурина. Снег хлопьями падал с серого неба и оседал на одежде так, что на плечах и шапках уже образовались небольшие горы. Всё вокруг снова сильно замело, и поэтому ноги проваливались почти до колена в пушистый и шершавый снежок. Катя шла, опустив вниз голову и прищурив глаза. Сейчас Катя была очень похожа на Разана Базарова, и не только она. На морозе все резко становились узкоглазыми татарами. До лагеря было уже рукой подать. Девочка представляла, как будет отогреваться в землянке, поднеся к буржуйке свои трясущиеся синие руки. «А если ещё и кипяток взять», – мечтательно подумала она и закрыла глаза. Тут её мысли прервал чих Лурина, который тоже вжал голову в плечи. Катя пожелала ему здоровья и на этом их короткий диалог, если его можно так назвать, закончился. Всё. Никакого упоминания о том, что прибудет командир из другого батальона в помине не было. А девочка даже не знала о его существовании. И это сыграло особую роль. Вернувшись в лагерь, она разошлась с Николаем в разные стороны. Девочка покрепче обхватила себя рукам и направилась в сторону землянки, где жила она с медсёстрами. Не дошла. На пути показалась какая-то незнакомая тёмная фигура. Она была просто огромная, как показалось Кате. Снегопад не давал хорошо разглядеть незнакомца, поэтому Катя приняла его за одного из недавно прибывших бойцов.

– Здравствуйте, – поприветствовала она его и продолжила свой путь к землянке.

– Здравствуй, – послышался низкий и незнакомый голос. Вдруг боец остановился. – Погоди. Ты же Камышева?

Девочка обернулась назад и подняла, наконец, голову. Она смогла увидеть отчётливо лицо солдата. Первыми, на что упал её вздор, были карие прищуренные глаза. Затем, внимание привлёк шрам на левой щеке. Катя его не видела даже среди новеньких. Интересно. Откуда он знает её имя, если ни разу не видел? И сегодня он не был в лагере, это Катя отчётливо помнила.

– Камышева, – подтвердила она и посмела поинтересоваться. – Простите, а вы кто?

Солдат поднял свои густые брови:

– Я командир второго батальона – Павел Егорович Фыров.

Внутри девочки пробежал холодок, несмотря на то, что на дворе и так стояла зима. «Командир?!» – подумала с ужасом она. Не может быть! Да, точно командир. И одежда соответствующая. Почему она сразу не обратила внимания? Глупая погода, ничего не разглядишь толком! И что ей теперь делать? Как нужно себя вести? Ладно, главное не растеряться. «Так, если это командир, то нужно отдать честь. Да, отдать честь!» – решила Катя и прислонила к виску не правую руку, а левую. Заметив ошибку, она быстро исправила её и протараторила:

– Здравия желаю, товарищ командир Фыркин!

Брови Павла ещё больше поднялись наверх от удивления. «Фыркин», – подумала девочка и её лицо налилось румянцем. Можно было даже фамилию не произносить. Зачем так? «Молодец! Слов нет!» – прозвучал в голове голос покойного отца. Эту фразу он часто повторял, когда девочка в чём-то ошибалась. Но сейчас она накосячила по полной. Командира не узнала, хотя по одежде можно было это сделать. Да ладно не узнала! Отдать не той рукой честь и назвать «Фыркиным» вместо Фыровым! Это как так язык повернулся?! Интересно, что бы папа сказал на это? Наверное, нашлось бы словечко в его словарном запасе и покрепче. В этот момент показался Резанцев. Он подошёл к Павлу Егоровичу и протянул ему железную зажигалку:

– Вот, завалялась, – тут он перевёл взгляд на Катю и удивлённо спросил. – Ты уже вернулась?

Девочка, смотря на белый снег, быстро кивнула и сжала ладони в кулаки.

– Быстрая ты, – похвалил её Александр и обратился к Фырову. – Вы уже познакомились, я так понимаю?

– У тебя служат очень интересные бойцы, – подошёл к ребёнку Павел и опустил тяжёлую руку Кате на голову.

Та сжалась ещё сильней, сердце ускорило свой темп. Но командир не стал кричать или ругаться, как ожидала того девочка. Он широко улыбнулся и сказал, обратившись к Резанцеву:

– Так оригинально меня ещё никто не приветствовал.

Ничего не понимающий Александр смотрел на них и гадал, что за это время, пока он ходил за зажигалкой, произошло.

Воспоминания прервались, Катя ещё раз себя поругала за эту нелепую ситуацию, несмотря на то, что командир Фыров на неё зла не держал и отнёсся к этой ситуации с юмором.