Дочь полка 2

– И какую по счёту она за это утро выкуривает? – удивлённо спросил боец.

– Мне кажется, она уже Сорокина переплюнула, – наклонился вперёд Воротов, чтобы тоже увидеть женщину.

– Ты закончил с гитарой, Жень? – переменил тему Егор.

– Да, почти, – цеплял пальцем последнюю струну Василенко. Он прислонился к инструменту, чтобы понять насколько правильный звук.

– Первой поём «Землянку», – неожиданно вмешался в разговор, подошедший Летаев. Он уселся рядом с Евгением. – Ты же не против, Жень?

– Да всё я сыграю, только настроить нужно, – прислушивался к гитаре тот. Он выпрямился и вздохнул. – А настроить не получается. Да что же это такое?

* * *

Катя тем временем замедлила темп и стала плавно перекатываться с пятки на носок. Всех людей на этой планете, в независимости от национальности, объединяет одно – нелюбовь к ожиданию. Кажется, время в эти моменты ещё больше замедляет свой темп. На часы вообще лучше не смотреть. На циферблате секундная стрелка превращается в минутную, минутная в часовую, а часовая… Часовая, походу, стоит на месте. Ждать всегда тяжело, даже взрослому человеку, а тут ребёнок. Но ребёнок терпел, может и не совсем спокойно. Сейчас было самое редкое время – мирное время. Почти каждый день ведутся бои, да и не только в светлое время суток, но и ночью тоже. Вчера Катя вскочила и упала с кровати из-за резкого шума стрельбы и взрыва. Покоя не было от слова «совсем». Девочка очень боялась, что это драгоценное мирное время протечёт сейчас впустую. Но нет, не протечёт. Наконец, показался командир с перекинутой через плечо винтовкой. Катя отдала честь, за несколько секунд до этого думая какой рукой это нужно сделать. Иногда, у неё, почему-то поднималась к виску левая, а не правая рука, как бы странно это ни было. Но нет, на этот раз всё правильно.

– Ты что, меня всё это время здесь ждала? – спросил Александр, когда подошёл к девочке. – Я же сказал, что зайду сам.

– Мне самой так удобно, – пожала плечами та и, сделав паузу, просила. – Товарищ командир, мы же пойдём? Да?

– Винтовку видишь? – указал на оружие Резанцев.

– Вижу, – кивнула та.

– Обещание давал?

– Давали.

– Значит пойдём, – улыбнулся Александр и направился вперёд.

Внутри Кати пробежала приятная дрожь нетерпения и радости. Она поспешила за командиром, стараясь ни на шаг не отставать. Ходить стрелять они начали ещё с декабря. Что было удивительно для девочки, Резанцев сам предложил это занятие. Сначала ей было немного страшновато, но затем она стала втягиваться и, со временем, стрельба стала приносить удовольствие. Наверное, не только она, но и время провождения с Резанцевым. Оказывается, вне лагеря, он может и пошутить, и поговорить о каких-то других вещах, помимо войны. Правда, Катя всё равно продолжала стесняться и отмалчиваться в некоторых моментах. Это было её любимое время, хоть оно появлялось очень редко. Особенно была проблема с самим командиром. Он был вечно чем-то занят. Они вышли за пределы лагеря и отправились к небольшой поляне, на которой обычно останавливались. Катя всё время смотрела себе под ноги. Дорога была нелёгкой, а в некоторых местах её вообще не было. Весь, достаточно короткий путь, прошёл в полной тишине. Вот и показалась та самая полянка. Стреляли по пустым консервным банкам, которых в батальоне было предостаточно. Александр сидел на давно излюбленном пне и контролировал процесс. Девочка долго целилась, но попадала часто. Хотя бывали и промахи. С каждым выстрелом винтовка отдавала назад, заставляя дёргаться и саму Катю. Конечно, она была маленькая и худая для такого оружия. Но это было лучше, гораздо лучше, чем, когда она выстрелила первый раз: оружие сильно ударило по подбородку, а сама девочка упала на снег. Да… Долго потом ещё на лице красовался фиолетовый синяк. Горнеева сказала, что ей вообще повезло остаться с передними зубами. Ударь оружие повыше – и пришлось бы всю оставшуюся жизнь улыбаться с закрытым ртом. Но её это не остановило. Она поняла, как правильно держать винтовку и второй раз получился лучше, правда тоже с падением. Но вернёмся к событиям. Катя второй раз подряд промахнулась. Она перезарядила оружие и снова выстрелила, но опять мимо.

– Возьми нормально, – сказал Александр. – Ты не заметила, как она у тебя в сторону ушла.

Девочка остановилась, и исправившись, продолжила. Пуля попала точно в цель, заставив банку слетать со сломанной ели. «Наконец», – радостно подумала Катя.

– Вот, – указал на консервы Резанцев. – Молодец!

Та слабо улыбнулась, поджав губы. Она повернула голову в его сторону:

– А когда у меня будет собственная винтовка?

– Собственная винтовка? – поднял брови Александр.

– Ну да, я же тоже теперь боец. Разве не так?

– Боец, – обратился к ней мягко тот, – ты сначала стрельбу освой.

– А когда я буду хорошо стрелять, будет?

– Всё будет, – кивнул Резанцев. – Ножик тебе гарантирую точно.

– А он будет хороший?

– Отличный.

По окончании боя с консервными банками, они собрали все потерпевшие поражения цели и отправились назад в лагерь. Для Кати стрельба пролетела незаметно и быстро, она даже не успела полностью ей насладиться. И всё-таки, интересная штука «время». Иногда не двигается вообще и наводит скуку, а иногда, пролетает так незаметно, что не понимаешь было ли оно вообще.

Глава 6

«Традиция фронта»

Сегодня утром Кате выпала настоящая удача. Наконец-то пришла почта! А это событие, как известно, вызывает у бойцов больше радости, чем какой-либо праздник. Командир поручал всегда девочке самое интересное – раздачу заветных треугольных конвертов. Девочке очень нравилось это поручение. Солдат не получал весточку из дома просто так. Письмо нужно было заслужить. А как? Ему нужно было сплясать. Тут было без разницы какой танец – хоть балет кружи. Но поскольку в батальоне все пели народные песни, приходилось скакать. Когда Кате поручили раздачу конвертов первый раз – она очень сильно волновалась. Заставить взрослых людей плясать казалось ей невыполнимым. Но, как говориться, всё невозможное – возможно. Солдаты готовы были хоть на голове стоять, лишь бы получить заветный конверт. Танцевать должны были все. Исключение составлял Резанцев. Он и так был вечно чем-то занят, да и просить сплясать самого командира… Лучше не стоит. Поэтому письма девочка отдавала ему сразу. Другое дело – дядя Ваня. Он сам не отказывался от этого занятия. Любил танцевать. Но стоит признать – двигался под музыку Сорокин хорошо, даже очень. Со временем Кате понравилось раздавать письма. И теперь она ждала почты вместе с остальными, чтобы в батальоне снова наступил праздник. Катя вышла на улицу и огляделась. Всё было как обычно: кто-то читал, кто-то шутил, некоторые вообще брились возле помутневшего зеркала. Девочка, улыбнувшись, прошла немного вперёд и торжественно объявила:

– Бойцы, почта!

Все повседневные дела сразу же отошли на второй, а может даже на третий план. Солдаты подорвались со своих мест и гурьбой бросились к девочке, радостно восклицая:

– Катюха письма принесла!

– Готовьтесь, братцы, сейчас будем плясать!

Солдаты окружили маленького почтальона и нетерпеливо поглядывали на сумку, словно маленькие дети на мешок Деда Мороза на Новый год. Катя не стала их томить и вытащила несколько писем:

– Рубцов, Базаров, Комаров, – перебрала конверты она и спрятала их за спину.

Трое бойцов вышли в середину и улыбнулись девочке, покачав головой:

– А просто так нельзя? – упёр руки в бока Рубцов Алексей.

– Нет уж, пляши! – прищурила глаза та.

– Слыхал? – приятельски стукнул по спине друга Разан.

– Ну тогда, – снял с себя пилотку Комаров и кинул её Макаренко, – Будем плясать. Что изволите, Катерина?

– Барыню, – сказала девочка и кивнула остальным солдатам.

– Барыня – барыня. Сударыня, барыня! – захлопал в ладоши Олег Дымов.

Тут все остальные хором подхватили песню. Булынченко даже стал подсвистывать в ритм. Вызванная троица стала хлопать в ладоши, приседать и прыгать. Тут Базаров встал на руки и начал скакать на них.

– ОООО! – опёрся руками на колени Васазде. – Разан, давай-давай-давай!

Тут даже Катя открыла рот и похлопала одной рукой по конвертам. Она взглянула на них и ещё раз прочитала фамилии. Наконец бойцы отплясали своё. Пришло время вручать им награду – самая любимая часть. На глазах, и так радостные солдаты, становились ещё счастливее. На румяных лицах загоралась искренняя, почти детская радость. Троица уселась неподалёку прямо на земле и стала поспешно разворачивать бумагу. Все остальные с нетерпением и с лёгкой завистью проводили взглядом товарищей и повернулись к девочке.

– Ну, давай, Катюх! – кивнул на сумку Василий Лунов. – Доставай!

Девочка достала на этот раз четыре конверта и, взглянув на один из них, сказала: