Моя школьная девочка

Юра смеется. Я не понимаю, чем вызван его смех, поднимаю брови в вопросительной мине, он лишь крепче сжимает мою руку.

– Не выпустят, а отслужу, и меня демобилизуют, – поясняет он, и я выдавливаю улыбку, потому что мне вдруг становится не до смеха.

В голове все ярче проступает мысль, что я все делаю неправильно. Юра хорошо выглядит, строит планы на будущее, в котором нет мне места, он не нуждается во мне сейчас. Что бы ни было в его голове: демобилизация, совместная учеба, мой переезд к нему «насовсем», все это будущее… Мне нет там места, у меня будет другая жизнь. Мне не до учебы… Чем я буду платить за учебу? Первый курс был оплачен папой. Кто будет платить дальше? Я вдруг понимаю, что дела с наследством могут затянуться на годы. В голове откуда-то берутся мысли, что дед может начать препятствовать. А значит, я должна пойти работать, чтобы платить за учебу. Почему я не думала об этом, когда ехала сюда? Я подавила в себе эти мысли, чтобы не чувствовать вины перед родителями за собственные желания и прихоти. Я не имею больше права на них.

И тут в голове немного проясняется. Я просто сейчас дам волю себе. Немного передохну после первой в жизни сессии. Затем буду искать подработку и откладывать деньги. Много ли мне нужно на жизнь? Обойдусь без новых шмоток. За год, который проведу тут, подкоплю денег, чтобы иметь возможность заплатить за следующий курс. А дальше что-нибудь придумаю. В конце концов, решаются же наследственные дела.

– Что-то случилось? – удивительно, как он чувствует меня.

– Нет, все хорошо. Честно говоря, я немного устала от поездки, и мне надо еще найти квартиру, где остановиться. Я пока оставила вещи у одного парня, – чувствую резкую боль в руке, Юра слишком сильно сжал ее, – ой…

– Где ты оставила вещи? – его голос напрягся, поднимаю на него глаза, мне нечего стыдиться.

– Я в поезде познакомилась со студентами. Их трое. Они из Москвы, ехали сюда в гости к одному из них. Его зову Тимур, вот у него я пока остановилась, – улыбаюсь. – Юр, это чтобы поскорее к тебе приехать. А то я пока бы искала квартиру, потом часть твою, это было бы долго. А тут я отоспалась и они меня к тебе довезли.

– Ты у них ночевала? – отпустил мои руки, откинулся на стуле, смотрит прямо в глаза, не моргая.

– Да. Юр, ну неужели ты думаешь, что я способна изменить тебе? Неужели думаешь, что если бы я сделала что-то подобное, то рассказала бы тебе об этом? Я думала, ты доверяешь мне, после всего, что было.

– Хорошо, – кивает он, достает мой мобильник из сумочки, лежащей на столе, забивает в него что-то, – тут адрес. Мы эту квартиру сняли с Олегом, чтобы тусить там в увалах, – видит непонимание в моих глазах, – это увольнение, – объясняет он, и я киваю. – Она снята на весь срок нашей службы. Телефон хозяйки тоже записал, ее зовут Таисия, я позвоню ей и сообщу, что ты будешь там жить постоянно. Там в шкафу, в комнате, найдешь наличку и карту, можешь брать, сколько тебе нужно. Я не хочу, чтобы ты устраивалась на работу, – хочу возразить, – я не хочу, чтобы ты работала, – повторяет он членораздельно, – не спорь, Тина, давай не будем сейчас спорить, хорошо? – я киваю.

– Скажи это, – просит он, всегда так делает, ему нравится, когда я отвечаю.

– Я поняла, я не буду спорить, и я не стану искать работу.

– Круто, – он улыбается и снова берет меня за руки, одну подносит к своим губам и целует, все так же смотря в мои глаза, и я ощущаю тепло, пробегающее по спине снизу вверх, он еще никогда так не делал, я улыбаюсь, я счастлива, в голове снова все путается, я не могу выстроить план своих действий. – Завтра я приеду с самого утра. И лучше тебе сегодня лечь спать пораньше, – снова целует мою руку, прижимаясь к ней губами на несколько секунд, в течение которых водит языком по моей коже, – потому что я очень соскучился, – продолжает он, оторвав губы от руки, и я чувствую жар, покрывающий мое лицо, в то время как его глаза сверкают возбуждением. – Забери вещи от своих новых друзей и можешь пригласить их вечером к нам, я хочу знать, у кого ты ночевала. Но до вечера, – он проводит языком по нижней губе, и мой язык непроизвольно высовывается изо рта и проходит по губам, – ты будешь лежать на кровати выполняя все, о чем я попрошу тебя, Тина.

– Поверь, если бы не товарищ прапорщик, я уже залезла бы под стол, – вырывается у меня.

– Нет, не говори так, – проводит кончиками своих пальцев по каждому моему пальчику, мои руки напряжены, – мне не нравится, когда ты говоришь, как … м-м, – подбирает слово, заменяющее «шлюха», я знаю, что он этого не любит, но я так возбуждена, что действительно готова сделать это прямо сейчас, – когда ты ведешь себя развратно. Ты слишком милая для таких слов.

– Но завтра…

– Завтра, – перебивает он, – и во все последующие разы, в кровати, подо мной, ты можешь говорить все, что придет в твою возбужденную голову.

– Что тебе приготовить? – перевожу я тему, потому что на языке вертятся только слова, которые ему не понравятся.

– Ничего. Умоляю, – Юра тоже пытается прийти в себя, потому что ему-то еще в казарму возвращаться, а я уверена, что его член уже ждет меня в полной готовности, – только не готовь, – смеется он.

– Эй! – возмущаюсь я, но не могу сдержать улыбку, мы оба знаем, что как повар я совершенно бесполезна. – Я прекрасно готовлю! Я непризнанный гений кулинарии! Гениев никто никогда не понимает…

– Яичницу! – останавливает он меня, снова прижимаясь губами к моей руке, и я уже не могу жить без этого его движения. – Приготовь мне яичницу. Я обожаю ее. Никто не жарит ее лучше тебя, – он говорит уверенно, сарказм почти не чувствуется, и я почти верю, что действительно ни разу не сожгла яйцо на сковороде. – Я сделаю вид, что это самая моя любимая пища и буду уплетать за обе щеки. Немного масла, три яйца, соль, ветчина, четыре минуты на среднем огне, крышкой не закрывай, это очень просто. Я верю в тебя, – он говорит почти в мою руку и вибрация от его смеха накрывает ее.

– Смотри, ты обещал, – важно говорю я. – Ты будешь есть с аппетитом, и нахваливать.

– Тина, я так хочу тебя, что ты реально поверишь, что лучший повар во вселенной, – он поигрывает бровями и я не могу сдержать смеха.

– Романов!!! – громоглас возвращается к нашему столику, – ты решил весь срок службы тут просидеть?

– Виноват, товарищ прапорщик, – резво говорит Юра и встает. – Мы уже прощаемся.

– Смотри у меня, – подозрительно произносит, вероятно, будущий полковник и отступает от нас.

Я подхожу к Юре, он притягивает меня к себе, я тянусь к его губам, но он не целует мои губы а прижимается своими к месту за мочкой ушка: «Я рад, что ты тут», – шепчет он, гладя мою спину, – «Я скучал».

– Я тоже, – говорю я, – поцелуй меня.

– Все завтра, хорошая, – шепчет он, проводя языком по ушку, и я дергаюсь от мурашек, – приготовься, возможно, я не смогу быть нежным.

Его дыхание ровное, а мне не хватает воздуха, и я вдыхаю его ртом столько, сколько могут вместить мои легкие. Я хочу завтрашний день. В голове уже больше нет ничего, кроме того, что происходит сейчас. Я ни в чем не виновата. Мне девятнадцать, я имею право быть счастливой… Деньги, наследство, старики, все потом…

Он целует мою шею, я вздрагиваю, когда он втягивает нежную кожу. Завтра будет засос. Юра любит их, потому что так понятно, что я его, я сама попросила его однажды об этом. Он помечает меня. Я возбуждаюсь от этого, он знает.

Отпускает меня и молча уходит. Через несколько секунд скрывается за дверью, из которой появился. Я стою некоторое время у нашего столика для свиданий и глубоко дышу, потом замечаю, что солдат, сидящий за угловым столиком, прервал разговор со своей посетительницей и с интересом разглядывает меня. Улыбаюсь своей лучшей улыбкой и почти выбегаю из помещения.

***

С широченной улыбкой на лице иду пешком по тротуару, останавливая прохожих и спрашивая о нужном мне доме. Мне указывают сторону, где находится нужная улица. Не спешу, мне некуда спешить, вещи забрать я успею, купить продукты тоже. Я хочу просто идти и улыбаться, наслаждаясь ярким солнцем, легким ветерком, недоспелым виноградом, который срываю украдкой с живых изгородей, насаженных у дороги. Подпрыгиваю у абрикосового дерева, срываю не дозревший фрукт, обтираю его о ткань легкой майки и отправляю в рот. Я счастлива! Завтра Юра будет рядом, будет целовать меня, возможно, не нежно, как он пообещал, и это будоражит. Тело все еще дрожит, приятное тепло разливается внизу живота, я напряжена, возбуждена и хочу обнимать прохожих, с улыбкой проходящих мимо.

Квартира находится недалеко от части, где служит Юра, что не удивительно. Думаю, они с Олегом, специально выбрали такое расположение, чтобы не тратить время на перемещения. Мне это тоже по душе. Да мне сейчас все по душе. Рядом с домом, где находится мое новое жилище, стоит кафе, откуда доносится запах одного из моих любимых русских блюд – шашлычка, и я смело захожу туда. Съедаю огромный антрекот, запиваю стаканом томатного сока и откидываюсь на спинку стула, ощущая, наконец, желанную усталость. Почему желанную? Потому что я боялась, что не смогу уснуть от возбуждения и переполняющих меня чувств. А я должна хорошенько поспать, чтобы завтра отдать все свои силы Романову.

Втянув живот, захожу в магазин, где набираю два огромных пакета с продуктами и пивом. Превозмогая боль в руках, затаскиваю их на второй этаж, где пару минут вожусь с замком двери и, наконец, оказываюсь в квартире, где планирую провести ближайшие несколько месяцев. Раскладываю продукты на кухне. Обследую жилище.

Кухня довольно просторная, все вычищено до блеска, скорее всего, парни наняли домработницу, вряд ли они сами занялись бы уборкой. В шкафчиках полно утвари, но продуктов почти нет, значит, еду они заказывают. Ну конечно, кафе же в двух шагах от дома. Они гении! Обожаю их! В ванной и туалете идеальная чистота, две мочалки, четыре полотенца, несколько баночек со средствами гигиены. Следов пребывания женщин не обнаружено, что довольно странно, ведь если у Юры есть я, то у Олега никого нет, скорее всего, он сюда кого-то приводит. Это не важно, Олег имеет на это право. Коридор, как коридор, две пары обуви внизу небольшого шкафчика и больше ничего. Прямо по коридору большой холл, нет, это называется зал. Кинотеатр на пол стены, предполагаю, парни сами его купили, чтобы комфортнее проводить время. Огромный угловой диван, посерение столик, стены обклеены белыми обоями, мебели больше нет. Из залы ведут две двери. Захожу в правую. Большая кровать, старый ковер с мелким ворсом и шкаф, дверь на балкон. В шкафу небольшая стопка одежды, пачка презервативов, сигареты, конверт. В конверте пачка денег и пластиковая карта. Балкон не застеклен, тут стоят два плетеных кресла и стеклянный столик, на нем пепельница. С балкона видно кафе, где я только что наела килограмм. Во второй комнате точно такой же набор мебели, что и в первой, только ковер, занавески и покрывало на кровати другого цвета. В шкафу лежат такие же вещи. На пустой полке мое фото. Улыбаюсь, мое фото! Это комната Юры. Тело снова напряглось так, что я непроизвольно хлопаю в ладоши, выпуская из груди стон, и даже подпрыгиваю. Надо как-то заканчивать с этими непроизвольными движениями, а то если это случится на людях, мне будет очень дискомфортно. Буду следить за собой.

Рассматриваю фото. Оно с выпускного. Я сижу на сваленном дереве, на поляне, куда мы высадились с катера, на заднем плане накрытые столы, ноги вытянуты, короткая пышная юбка зеленого шелкового платья не прикрывает их, ногти накрашены ярким розовым лаком, туфли валяются недалеко, тогда я их сняла. Прядь волос, развеваемых ветром, опустилась на обнаженное плечо, другую прядь я намотала на палец и немного вытянула вперед рукой, так что на запястье виден жемчужный браслет, подаренный Юрой. Другой рукой опираюсь на дерево, на котором сижу. Смотрю прямо в кадр, широко, открыто улыбаясь ярко розовыми губами. Я выгляжу тут как кукла. Я так хотела. Специально подбирала ткань для платья в цвет глаз, а лак и помаду в тон друг другу. На обороте фотки написано моим немного кривым почерком: «Я всегда буду только твоей».

Здорово, что он взял с собой именной эту фотку, она нравится мне.

Позвонила Розе, сообщила, что устроилась, что с Юрой все в порядке, чтобы старушка не переживала, а то она и сама порывалась ехать со мной. Но зачем она нам тут?

Позвонила Тимуру, назвала свой адрес. Вечером парни привезли мой чемодан, а в придачу целый пакет вкусностей со стола бабушки Тимура. Пригласила ребят посидеть на балконе, выпить пива, но у них оказались другие планы. На предложение приехать завтра для знакомства с Юрой ответили положительно, предположив, что ему, действительно будет спокойнее, если он узнает, где и с кем ночевала его девушка.

Попробовав вкуснятину из чудесного пакета, привезенного Тимуром и его друзьями, я сбегала до кафе, оформила заказ на завтрашнее утро и, наконец, улеглась в ванной.

Уснула, как и хотела, едва коснувшись подушки.

***

Запихнул в себя половину армейского завтрака, половину отдал Олегу. После построения рванул в увал. Жаль, что брателла не может пойти со мной. По дороге прикупил цветов – Тине будет приятно, она любит белые розы. Я всегда считал их банальными и даже безвкусными, но моя девочка никогда не отличалась хорошим вкусом, если судить по ее боевому раскрасу и супер мини хищных цветов. Ничего, со временем я смогу ненавязчиво изменить это в ней. Сейчас это не важно. Я едва смог уснуть из-за стояка, представляя ее. Не мог избавиться от ее запаха на своем воротничке и ощущения ее кожи на языке. Круто, что она приехала. Жаль, конечно, что не послушала меня и не осталась в Москве, но это не беда. Сессию же она сдала. Имеет право на каникулы. И это просто шикарно, что она решила провести их со мной. Думаю, мне удастся уговорить ее вернуться на учебу в сентябре.

Черт, какая же она красивая! Как дрожало ее тело, когда я притянул к себе ее бедра. Как крепко она обвила меня ногами и как жадно целовала. Как мило покраснела, когда я сказал, что не слезу с нее. Это правда, я не собираюсь отпускать ее из-под себя ни на минуту.

Открываю дверь ключом Олега, свой отдал ей. В квартире тишина. Слава Богу яичницей не пахнет, а то пришлось бы есть ее варево, а это никогда не доставляло мне удовольствия, с плитой Тина не дружит. Тихо прохожу в свою комнату. Она спит. Такая маленькая. Из-за жары скинула с себя одеяло. На ней только стринги (ненавижу их!) и больше ничего. Она валяется на животе, раздвинув ноги, раскинув руки. Блестящие черные волосы волнистым беспорядком раскинулись по подушке и спине, достают до бедер, а одна прядь спала с кровати и змейкой свернулась на полу. Никогда не понимал, как она с ними управляется. Но они, определенно мой второй фетиш после ее глаз. Щекой уперлась в подушку, я вижу только половину ее лица, рот слегка приоткрыт и это заставляет мой член затвердеть. Короткие пряди волос у лица завились в смешные тнкие локоны и непослушно торчат в разные стороны, это придает ее лицу какое-то хулиганское, и в то же время кукольное выражение.

Аккуратно кладу букет в свободный угол кровати и прикрываю дверь. Мне нужен душ.

Слышу, как открывается дверь, одергивается занавеска.