Мой школьный мальчик

– Романов! – снова физрук. – Если сейчас же не выйдешь, я, нахрен, дверь выбью.

Да, вот такой у нас физрук. Мастер спорта по лыжам и стрельбе, двадцати восьми лет от роду, по совместительству мой тренер по карате.

Тина дергается. Ее глаза резко распахиваются и в растерянности смотрят на меня. Я закрываю рукой ее открывшийся рот и прикладываю палец к своим губам. Не хочу, чтобы кто-то знал, что она ночевала тут. Для ее же блага.

– Тихо, – шепчу я, поднимаясь с кровати, отрывая свою руку от ее губ. – Лежи смирно, накройся с головой.

Она делает то, о чем я прошу. Открываю дверь.

– Дмитрий Николаевич, – улыбаюсь во все тридцать два, – доброе утро.

– Тренировка началась полчаса назад, – физрук взбешен, – я, как идиот, жду. Не мог позвонить? Собрались бы позже.

– Я проспал.

– Пять минут тебе не сборы! Жду на улице!

Выдыхаю. Тут Дмитрий Николаевич пинает дверь, чтобы я точно понял, как он возмущен, дверь открывается и его взгляд останавливается на моей кровати. Тины не видно, но очевидно, что под одеялом кто-то есть.

– Ты че, телку притащил? – ну вот, сейчас начнется. – Опять? Слушай, малой, – он не дает мне вставить и слова, – я, конечно, все понимаю, подростковый возраст, гормоны и все дела. Но я не смогу вечно тебя отмазывать. В то, что это твой новый репетитор, никто уже не поверит.

– Я понял, – пытаюсь закрыть дверь, плевать мне, о чем он там орет. Но мужик встал, как скала.

– И, кстати, у нас скоро медосмотр, надеюсь, ты помнишь про безопасный секс?

– Встретимся на улице, – бурчу я и закрываю дверь резким движением.

– Он ушел? – хрипит Тина из-под одеяла.

– Да.

Она выныривает и мне стает жалко ее. Девочка возмущена и растеряна.

– Я тебя придушу, – ну, может и не растеряна, – если об этом кто-нибудь узнает.

Ее запугивательная тактика смешит меня. Это все равно, если домашняя кошка начнет бороться с тигром. Кстати, в этом уравнении тигр – я, естественно.

– Успокойся, никто ни о чем не узнает.

– А если станешь болтать…

– Тина, – перебиваю ее, стягивая с себя спортивники, наблюдаю, как она краснеет, – я не из болтливых. Ты спокойно спала в своей комнате.

Стягиваю майку, оставаясь с одних боксерах.

– Не могла бы ты отвернуться? – пытаюсь сдержать смех, – ты меня смущаешь.

– Да, извини, – она тупит глаза и отворачивается.

Я начинаю хохотать.

– Ты, правда, подумала, что я смущен? Милая, этому телу нравятся полные восхищения взгляды. Так что не отказывай себе в удовольствии, можешь смотреть, сколько угодно.

– Ну и придурок ты, – она так и сидит спиной ко мне и мотает головой.

Растрепанная култышка на ее голове смешно болтается из стороны в сторону, а голос звучит как-то обреченно. И это меня очень подбадривает.

– Серьезно, – продолжаю я, – тебе стоит только попросить, и я сниму боксеры и буду ходить перед тобой в чем мать родила, и ты сможешь наслаждаться этим потрясающим зрелищем.

– Замолчи! – что-то в ее голосе меняется.

– И, кстати, я не буду иметь ничего против, – надеваю спортивный костюм для тренировок, – если и ты решишь раздеться. Уверен, тебе есть, что показать. Мы могли бы сегодня устроить вечеринку в стиле Адама и Евы.

– Правда, – ее плечи трясутся, как и голос, моя куколка хихикает. – Ты должен замолчать.

Я только что подумал о ней как о «моей куколке»? Я в жизни так никого не называл, даже про себя. Девчонка, конечно, и правда, похожа на куклу, но это звучит, даже в мыслях, как-то пошло… А вот на счет «моя»… Это очень заманчиво. Да, я хочу ее себе.

– Можешь поворачиваться, я оделся.

На ее лице широкая, потрясающая улыбка, от которой дыхание перехватывает. Пялюсь на нее несколько секунд.

– Что-то не так? – спрашивает она.

– Все круто.

– Что тогда смотришь?

Кукольное лицо заливается краской, она прикусывает нижнюю губу, всасывая ее. Черт, я тоже хочу сделать это с ее губой. Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не дотронуться до нее.

– Ты мне нравишься, – пожимаю плечами, как ни в чем не бывало, – поэтому и смотрю.

– Дурак, – хихикает она.

– Я не шучу, – понимаю, что следует остановиться, но во мне уже играет адреналин. – Я понял это еще вчера, когда ты вертелась на лестнице, в этих своих зеленых шортах. А сегодня, когда твоя нога обвивала меня, я решил, что хочу тебя.

Она поднимается с кровати, подходит ко мне.

– Тогда походить передо мной в труселях маловато, – ее бровь выгибается, Тина складывает руки под грудью, и она кажется такой мягкой, что мне хочется сжать ее.

– О, но ведь я сказал, что могу снять их, как только ты захочешь, – протягиваю к ней руку, но она тут же бьет по ней.

– Я буду думать о том, как нравлюсь тебе, – ласково говорит она, это что, флирт? Начинает становиться интереснее, – пока капли воды будут стекать по этому телу, – обводит себя руками, я издаю стон, вызывающий у нее улыбку. – А ты, пока будешь тренироваться, думай о том, как потрясающе я выгляжу в душе, – она закрывает на секунду глаза, вытягивает губки, – совершенно голая, вся в пене, и с распущенными волосами.

Тут она разматывает свою култышку, и ее густые черные волосы мягкими блестящими волнами ложатся на грудь, спину, до самых бедер. Интересно, они настоящие? Судорожно сглатываю.

Она меня сделала!

Я хочу ее! Хочу впиться в эти красные губы, ощутить ее язык в своем рту, сжать ее грудь. Схватить ее за волосы.