– Как вы себя чувствуете, князь? – спросила я, чуть обернувшись назад. – Вы уверены, что доедете до дома нормально?
– Головокружение, – отозвался он, и я не видела его лица, даже в зеркалах. – Необязательно было для этого вызывать парамедиков и тащить меня в Кэр. Надеюсь, что вас не потревожит глупость работников этой паршивой конторки… Меган.
Я покосилась на Кристиана. Он вел машину, и уже знакомая мне реакция – руки, сжатые на руле. Но говорить сейчас мы не могли.
С этой стороны я видела, как над океаном летают чайки. Одиночки, а кажется, что в стае, совсем как я. Пикируют и хватают добычу с тоскливыми криками.
Где-то там, за скалами, близкими, бьются волны, и соленые брызги разлетаются над камнями. Мне нужна была передышка, пусть такая, сложная, сложнее, чем обычное дело, но хотя бы уехать куда-нибудь на несколько дней. Что-то вроде перезагрузки системы, чтобы старое и ненужное сгинуло в небытие.
Мы свернули к замку. Я видела его впереди – вырастающая из громады скал башня, как на старинных гравюрах. Меня удручала тишина, она гоняла мысли по кругу, и теперь эти мысли касались уже предстоящего мне суда.
– Вы надолго к нам? – внезапно спросил князь.
– Нет, всего-то на пару дней, – сказала я с видимым облегчением. В его вопросе был подвох? Или обычный интерес хозяина, как скоро гость ему надоест?
– Жаль, – усмехнулся князь. – Обещают шторм, потрясающее зрелище. Обычно я хожу на маяк.
Кристиан с такой силой стиснул пальцы, что побелели костяшки. Я была с ним согласна – не самое разумное решение забираться на высоту, когда поблизости висит раздраженный призрак. Даже если кто-то окажется рядом, спасет не всегда, но, возможно, не в этом случае.
– С удовольствием составлю вам компанию, сэр.
Есть люди, с которыми легко с первого взгляда. Есть те, с которым чем дальше, тем только сложнее. И я прекрасно отдавала себе отчет, к какой категории следует отнести князя Ланарта.
Глава четвертая
Мы поднимались по узкому серпантину. Джип гудел на низкой передаче, я старалась не смотреть на крутой обрыв. Ненадежная оградка не послужит защитой, если машина вдруг потеряет управление.
– Хорнстед, – князь будто попробовал мою фамилию на вкус. – Вы родились в Стеденде?
– Мой отец оттуда, – кивнула я и не соврала. Я родилась в закрытой клинике Эльзингера, той самой страны, где на восемь с половиной миллионов жителей четыре официальных языка, самые надежные банки и нет официальной столицы.
– Эту фамилию получил кто-то из ваших предков за особые заслуги?
– Возможно, – сказала я небрежно. – Ее носит добрая половина страны.
В то время как другие короли награждали отличившихся подданных титулами и землями, у нас прижился другой обычай. Что-то вроде особой чести – породниться с королем. Никаких привилегий, кроме фамилии, экономично и почетно. Если бы не эта традиция, я вряд ли решилась бы на свой отчаянный шаг.
Машина остановилась на широкой площадке перед старинным замком, но чем больше я смотрела на него, тем отчетливей понимала – нет, это не настолько древняя постройка, ей не больше двух веков. Старый замок мог сгореть дотла, если он был изначально деревянным, а мог быть разрушен во время очередного мятежа. От старины здесь остался только фундамент – темно-серый, забитый комками мха, и от фундамента вверх по стенам тянулся высохший плющ.
А внизу безнадежно бился о скалы смирный пока океан.
Я часто слышала выражение – воздух свободы, но лишь сейчас поняла, каков он. Запах стихии, пока спящей, ворвался в мои легкие так, что голова пошла кругом, и на мгновение мне показалось, что я готова разбежаться и броситься со скалы, раскинуть руки как крылья и полететь, и у меня это даже получится. Но в самом деле я хмыкнула: мятежи здесь – явление закономерное. Океан отравляет душу, травит сердце, туманит разум.
И князь, и Кристиан наблюдали за мной, вероятно, не первый раз они видели растерянность гостя. Мне пришлось взять себя в руки. Я облизала губы, и мелкая взвесь с океана за пару минут успела налипнуть солью мне на лицо.
Или, сказала я себе, это не влияние океана. Если удастся, мне должно удастся, иначе все зря, я рассмотрю этот призрак и смогу его классифицировать. Может быть, это просто несчастное существо, заблудившееся, случайно вышвырнутое из незаметного разлома, но может быть, это явившаяся неспроста опасная тварь.
Кристиан достал из багажника мой чемодан – нас никто не встретил, никто не закрыл за нами ворота, они так и остались распахнутыми, – и мы втроем направились к двери. Крыльцо из трех потертых ступеней, облупившийся мрамор – странный выбор для замка, тяжелая дверь, обитая металлом. Абсолютное смешение стилей, эпох, словно на скале великан собирал паззл из того, что попалось под руку.
– Этот замок однажды горел?
Я поморщилась – я не хотела об этом спрашивать, я всегда могла узнать об этом из сети, но князь ответил легко.
– Не однажды. Восстановлено только это крыло, не советую заходить на развалины. Но если вам так захочется, я к вашим услугам.
Ему было тяжело идти, я это не могла не заметить, но он держался – может быть, потому, что присутствовала я, а может, причина была в сыне. Здесь их двое и, возможно, живет кто-то еще, и мне стало не по себе. Мне предстоит провести здесь целых три дня – безумно мало для полноценного следствия, бесконечно долго для всего остального.
Замок пах… камнем. И чем-то ветхим. Я не была в таких необжитых местах.
– Какой у вас оператор? – спросил князь.
– «Файрфон».
– В таком случае вам повезло. Это единственная сеть, которая здесь кое-как ловит, кажется, на втором этаже? – он обернулся к сыну, и я видела, как напряжено его лицо. Такие лица бывают, когда человек терпит боль и вынужден скрывать ее. – Пусть Кристиан покажет вам несколько комнат, вам, думаю, будет не очень комфортно быть отрезанной от связи… опять же, вечерами здесь нечего делать, хоть посмотрите сериал.
В полутьме я рассматривала огромный холл. Мне померещилось, что здесь до сих пор пахнет палью, горелым деревом – запах просачивался через запах времени. Каменные стены, деревянные стены, панели, картины. Вряд ли уцелевшие с тех времен, но не современные. Здесь тайны лезли из всех щелей и трогали холодными пальцами.
Я хотела попросить Кристиана показать мне то место, где он видел призрак, но для этого было нужно, чтобы князь ушел. Но он не уходил, смотрел в сторону – на стену? – и на губах его играла легкая и непонятная улыбка.
– С вашего позволения, – коротко бросил он и быстро, хотя это явно причиняло ему боль, направился к огромной каменной лестнице.
Мне стало легче дышать. Когда князь скрылся, я даже расстегнула пуговицу на пиджаке.
– Странный запах, – сказала я. – Как в пещере.
– Я привык, – пожал плечами Кристиан и улыбнулся. – Но так и есть, под замком старый разлом. Закрытый, – поспешил добавить он. – Давно закрытый, за этим сейчас следит отец Питер, а он очень сильный экзорцист.
Я сделала несколько шагов по холлу. Как это замок примет меня? Каждый мой шаг отдавался эхом, а шаги князя – нет. И это мне не понравилось, по замку надо было пройти с индикатором в руках. Здания так себя не ведут, это невозможно, но сущности могут.
– Это тоже своего рода традиция – священник-экзорцист? – уточнила я. Я дошла до колонны, серой, каменной, там, где камень начал сыпаться, его аккуратно заделали бетоном, но пятна были отлично видны. – Чем-то обусловлено?
– Разломом, – кивнул Кристиан. – Этой традиции много лет, мне кажется, это перестраховка. Поговорите с ним?
– Вы ведь его не вызывали?
– У отца с ним сложные отношения.
Вероятно, это связано с тем, что у отца Питера и князя разные религии. Разные религиозные правила, поправилась я, и если отец Питер – классик, а князь – приверженец бриссарской линии, то напряжение между ними понятно. Из того, что я прочитала о князе в сети, он бриссарец.
– Они практикуют разные правила, так?
– Отец атеист.
Тогда непонятно, вздохнула я, но мог быть миллион причин, и пытаться найти сейчас верный ответ – потратить время. Я рассматривала картину: «Поклонение пастухов», мрачные краски, единственное яркое пятно – ясли и одежды Семейства.
– Это подлинники, – услышала я за свой спиной голос Кристиана. – Думаю, вы зададите вопрос, почему отец не продаст их.
Я усмехнулась, потому что он угадал, но не только это меня беспокоило.