Девушка с короткой стрижкой. «Отражение»

– Пройдёмся? – предложил Слава.

– Давай, – согласилась она.

Не прошло и пяти минут, как они весьма хорошо разговорились, идя вдоль бокового зала.

– Не думала, что познакомлюсь с вами таким простым образом, – сказала Соня, смотря перед собой.

– Бывает, а ты если я правильно понял все же ознакомилась с моей повестью, весть о которой, как я думал не дойдёт до тебя никогда.

– Почти сразу, а точнее где-то через полгода после того как ты издал её. Скажи только, зачем ты это сделал?

– Понимаешь, я до этого писал о многом, и все мои герои более вымышлены, чем реальны, тем более я в большей степени писал о парнях, наверно потому что я мужчина, и психологию парня мне легче понять, чтобы описать её в своём произведении. И вот, мне очень хотелось написать что-нибудь с женкой стороны, хотя некоторые попытки уже были в моих нынешних произведениях. И тут мне подвернулась ты, такой открытый и всеобъемлюще рассказывающий о своей жизни человек. И, о эврика, тот самый материал, что мне так нужен. Сонь, не подумай обо мне плохо, я вовсе не алчный человек, но ты для меня лишь материал – источник неотъемлемой части моего творческого пути.

– То есть, как на девушку, ты никогда бы не взглянул на меня? – спросила она грустно, из-за чего они оба остановились, встав друг напротив друга.

– Извини Сонь, не взглянул бы, поздно об этом говорить, когда в сердце уже живёт одна единственная, – ответил он, на что Соня опустила глаза, резко развернувшись от Вячеслава.

– Ну что ты? – спросил Слава, протянув свою ладонь к её плечу.

– Не трогай! – воскликнула она, резко дёрнув плечом, не дав, даже прикоснутся к ней.

– Ах да, прости, ты же говорила, что ты не тактильный человек.

– И всё то ты знаешь, небось, все, что я говорила, всё, что писала в своих тик токах, всё изучил, всё запомнил? – сказала она с досадой, резко повернувшись обратно, – ну зачем, скажи зачем, чтобы мучить меня, издеваться надо мной приехал?

– Нет Сонь, я вижу, к чему всё идёт, сущая неизвестность дальнейшего, да и только, я и сам угнетаем реальностью. Я ведь приехал сказать, что я восхищаюсь тобой, твоя сила воли, целеустремлённость, ты пример для меня, во много, за исключением…

– За исключением чего?

– Неважно. Важно одно, не знаю, какой будет твоя дальнейшая жизнь, но только лишь ты знаешь, что будет, если ты не угаснешь, а и дальше будешь бороться с этим периодически возникающим унынием, я и сам через это прошёл, я знаю…

Соня не дослушав, с разбегу крепко обняла его, обхватив за шею, на что он лишь по дружески похлопал её по спине, сказав:

– Всё будет хорошо, и ты будешь счастлива, и я буду счастлив, главное не останавливаться и жить данной нам жизнью, а счастье придёт, обязательно.

***

«Академия маркетинга и социально информационных технологий», – красовалась неприглядная вывеска на входе довольно простого, но в то же время одновременно величественного здания учебного заведения, из которого после пяти очередных пар, по ступенькам вприпрыжку выходила София.

– Сонь, ты сегодня придёшь, али как? – спросила её, еле догнав, Лиана, светловолосая однокурсница, с треугольными, как кусочки пиццы очками.

– Не-а, мне сегодня позарез нужно выучит «общество», завтра последняя суббота, пересдача, – ответила Соня, обратив на неё внимание.

– Да сдалась тебе эта пересдача, с утра выучишь, – сказала Лина беззаботно, – твоя учеба никуда не убежит, а вот Миша может!

– А вот с этого момента поподробней, – сказала Софа, принявшись внимательно слушать, идя уже вместе с ней к остановке.

– Как? Ну ты даёшь подруга, ты притворяешься или и вправду не знаешь?

– Не знаю что? – широко улыбнувшись, светя своими белоснежными зубами, спросила Соня.

– Ну серьёзно, ты чё не в курсе, что Миша запал на тебе?

– А что тут удивительного, скажи мне пожалуйста, Линь, с того самого момента, когда учащиеся здесь узнали, что я буду их сокурсницей, половина из них тут же запала на меня, исключая по не понятным причинам другую половину, что почему-то просто пытаются меня избегать, хотя я никогда не строила из себя «ЧСВ», и вовсе никого не отгоняла от себя…

– Это всё понятно, – перебила её Лиана, – то что ты общительная, добрая и совсем не высокомерная девочка, это всё мы знаем. Но Миша, – заскулила она, как маленькая собачка, – это другое. Он особенный. Говорят он такой хорошенький в постели.

– Что значит говорят?

– Ну, то и значит, он очень успешен среди девушек.

– Выходит и ты была с ним?

– Ну, – задумчиво протянула Лиана, – не совсем. Нам немного помешали в тот раз, но это уже и неважно в принципе, так как если ты теперь с ним будешь, мне лучше тебе его уступить.

– В смысле буду? – страшно удивлённо спросила Соня, – в смысле уступить, ты чё больная, вы, что там с дуба рухнули что ли? Он значит ходит на лево и на право, меняет девчат своих, как одноразовые перчатки, спит с каждой, какая только ему встретиться и понравится. И лишь потому что он такой красивый и знойный, я теперь должна быть его очередной сучкой?

– Ну почему же, почему сразу сучкой, может он на тебе и остановится, может это любовь?

– Любовь говоришь, – закипая от столь переполняющего её недовольства, произнесла Соня, – да вы там все наверно, дуры набитые, и непонятно чем даже. Подумать только: «Может это любовь?». Сука, как же это глупо, даже тупо. Зачем мне этот Казанова, которому от меня сто пудов нужна не я, а моё тело. Нет, подруга, держите карман шире, чего-чего, а уж такого унижения в своей жизни мне не надо.

– Ну не знаю, не знаю, подумай до вечера, пока ещё время есть, вдруг надумаешь, – сказал Лиана Соне, подмигнув и легонько схватив её за руку, когда та уже заходила в автобус.

– Ага, вот я вас и подловила, вся эта вечеринка для того и организуется, чтобы меня опозорить, причинить боль и использовать! Так что оставь его себе, – ответила Соня за секунду до того, как дверь автобуса захлопнулась.

– Ну и дура ты, в самом деле, больно бывает лишь в первый раз, – сказала Лина в след, уже отъезжающему от остановки, автобусу.

Автобус нёсся по декабрьскому городу довольно быстро, пробуксовывая на остановках и поворотах по лишнему метру, чуть ли не создавая аварийную ситуацию.

– Тоже мне, нашли суку, – думала Соня, уже подъезжая к дому, – мало того что не по любви, так ещё и с кем, с ловеласом этим что ли, перед которым любая ноги раздвинет? Да потому что сучки, не цены, ни совести, ни стыда у них, ни чести!

– А может Соня и права, – думала в это время Лиана, уже сидя, всё на той же остановке, ожидая свой автобус, – что это мы все, с ума, что ли посходили? Ни чести, ни собственного достоинства, так все и лезем к этому Мишке. А он что, так и рад удружить. А по сути что он, кто он? Вообще никто и ни что! Денег у него куры не клюют, да и только. А Соня не такая, совсем не такая, как мы. Она думает, прежде чем, что-либо делать. Она себе цену знает, и не позволит пойти на поводу столь заманчивого и приятного, после чего «сожалей до смерти» называется.

До необходимой остановки оставалось буквально полминуты, и Соня, встав со своего места, подошла к выходу, легонько обхватив поручень своей худощавой рукой. Автобус полностью остановился, туго затормозив, зарыв тем самым свои массивные колёса в свежую слякоть. Соня уже отпустила поручень, собираясь выходить, как автобус вновь забуксовал, совершив резкий толчок вперёд, из-за чего она тут же полетела назад, шибанувшись затылком об ступеньку, упав на грязный пол.

Кондукторша тут же подбежала к ней, пытаясь помочь встать. Но Соня не поддавалась чужой помощи, оказавшись почти не в сознаний. Пришла она в себя более-менее, только уже сидя на остановке, ошарашенным и непонимающим взглядом осматривая всё вокруг.

– Что всё это значит? – подумала она, кое-как вспоминая, что происходило с ней совсем недавно.

Напомнилось, как кондуктор аккуратно подняла её с пола, и выведя на улицу, посадила на остановку, приложив к затылку комочек снега, после чего нырнула обратно в свой автобус, и безвозвратно уехала.

– Как со мой могли так поступить? – сказала она заплетающимся языком, оттирая снегом грязь с куртки и сумки.

Кое-как доковыляв до дома через, как некстати, разразившуюся снежную бурю, она упала на коврик в прихожей своей квартиры, и сев на пол рядом с обувной тумбочкой, задремала, облокотившись головой об столик.

Примерно через час домой из школы вернулся Глеб.

– Сонь, ты чего? – спросил он её, трясся за плечо.