Дубль 2

20 апреля.

У меня нет памяти на даты, но этот день…

    Дневник молодого человека

Ранним утром, на редкость апреля тёплым, Ваня шёл через парк в сторону студии, где должен был проходить кастинг. Наступал второй день отбора. Вчера комиссию из режиссёра и автора идеи посетило множество симпатичных девушек, хотя сам писатель признавал среди них достойными такого почётного звания всего пятерых. Из ста семи. Сам он искал хотя бы красивую, уже не рассчитывая на Красавицу, о которой писал в своей книге. Чопарев, не скрывая своё недовольство, дал добро на повторный день, снова разместив где только можно обновлённую информацию о кастинге.

Синицы щебетали о чём-то важном, спрятавшись в кустах. Вдоль тротуара по-солдатски маршировал бирюзовый голубь, раздувая горло и разворачивая хвост возле серой голубки, словно неудачно появившийся на свет павлин. Мимо то и дело пробегала рыжая собачонка, пытаясь на лету схватить постоянно разгоняющийся мяч.

Когда Балагуров подошёл к переулку, отделявшему зелёный островок от стальных сооружений, солнце выглянуло из-за кленовых ветвей и на миг лишило Ваню возможности видеть вокруг себя. Мимо прошла девушка с распущенными чёрными волосами, слегка развевая на тёплом ветру белое платье в цветочек. Ваня не увидел её лица сквозь яркие лучи, но странная сила потянула его к ней. Он улыбнулся, посмотрел вслед скрывшейся за углом незнакомке и поскакал дальше, сопровождая природно-городскую тишину весёлым свистом.

Марафон часовых стрелок возобновлялся уже по третьему забегу. Закинув ногу на ногу, Чопарев сидел рядом с камерой в просторном тёмном павильоне и прокручивал пальцем то свои густые усы, то чёрно-пепельные волосы. Чуть позади, в тени осветительных приборов и разбросанных стульев, на откинутой спинке стула лежал Балагуров, скрестив руки и подперев ими затылок. С первого взгляда могло показаться, что он спал. Вместе с очередным резюме наш писатель только что с раздумьем отложил на стол ручку и эскизы раскадровки для окончательной версии сценария.

– Не обязательно так подробно, – буркнул Чопарев, взглянув на рисунки.

– Ничего, всё равно ещё долго сидеть. Дай хоть порисовать.

Эрик насупился. Задавание бесконечных вопросов начинало раздражать ещё неопытного режиссёра, но он продолжал. Ваня намекал другу довольной усмешкой, что идея провальная.

– Бу-бу-бу! – торжественно провозглашал он почти после каждой конкурсантки, пуская в потолок самолётик из заполненной анкеты.

Чопарев ещё раз недовольно посмотрел на друга и позвал следующих. Вошла ещё одна девушка. Балагуров уже по-настоящему задремал. Но звонкий, слегка приглушённый волнением голос заставил его открыть глаза. Возникшая на миг улыбка испарилась в воздухе, и следующие десять секунд Ваня не отрываясь смотрел на участницу кастинга.

– Здравствуйте, – улыбнулась она режиссёру.

– Здравствуйте, садитесь. Представьтесь, пожалуйста. Как вас зовут? – спросил на автомате Эрик, уже начиная что-то писать в своём списке.

– Кристина. Казакова.

– Хорошо. Расскажите о себе.

– Вы читали «Последний шанс»? – неожиданно высунулся из темноты Балагуров. Режиссёр выпучил на него глаза.

– А… Да! Мне очень понравилось, – ответила Кристина, испугавшись внезапного появления нового собеседника.

– Почему?

– Вань, – перебил его режиссёр, – я, конечно, извиняюсь, но ничего, что я тут?

– Нет, всё нормально. Так вот, что вам запомнилось больше всего?

– Наверное, последняя сцена. Я даже всплакнула на ней. Да и предложение, кстати, описано очень мило, – мечтательно и смущённо улыбнулась она. – Простите, а вы?..

– Иван Балагуров. Собственной персоной, – с довольным лицом он встал и протянул ей руку.

– Ой, это вы? Вы написали эту книгу! Здравствуйте! – воскликнула девушка, почти подпрыгнув со стула.

– Приветствую, – их руки соприкоснулись первый раз. – Да… И вот теперь, как видите, мучаюсь здесь с ним, – он показал на Чопарева, который тут же скривил притворную улыбку до ушей, взглянув на коллегу. – Что ж, садитесь! Почему вы решили сниматься в фильме?

– На самом деле, я всегда хотела стать журналисткой, сейчас на предпоследнем курсе. Но актёрский тоже закончила. Во-первых, мне безумно понравилась ваша книга, – улыбнулась она писателю и продолжила после ответного благодарственного кивка, обращаясь к режиссёру, – а во-вторых, мой папа сказал, что мне уже надо находить работу после двух факультетов, хотя бы для начала. До этого я уже устраивалась на работу, но с местом не повезло. Сейчас экзамены сдам пораньше, буквально на днях, и к съёмкам уже буду свободна.

– Разозлитесь на меня! – сказал Балагуров, не заметив, как режиссёр и хозяин этого кастинга, едва успев открыть рот для следующего вопроса, в отчаянии опустил голову на стол.

– Простите?

– Разозлитесь.

Кристина немного подумала и вдруг неожиданно закричала во всё горло, заставив Чопарева почти упасть со стула:

– Да что вы себе позволяете?! Перестаньте мне указывать!

Балагуров чуть дрогнул.

– Превосходно… – проговорил Иван будто про себя. – А теперь… попробуйте заплакать.

Девушка пришла в себя и смущённо улыбнулась. Затем она задумалась, опустила голову, поправила густые чёрные волосы, посмотрела в сторону, тяжело задышала и резко повернула огненно-зелёные глаза на Балагурова. Он не отрывал от неё взгляда и почти не моргал. Он чувствовал мурашки. Она начала говорить:

– Как долго это может продолжаться? Как?.. Я прихожу домой – тебя нет, просыпаюсь ночью – тебя нет… Ты не любишь меня… – яркие зрачки начинали расплываться из-за кристально-чистых слезинок. Казалось, они готовы были вот-вот потонуть сами в себе.

– Что ты хочешь этим сказать? – подхватил писатель дрожащим голосом, после чего режиссёр ещё шире выпучил глаза на друга, но потом, так же заворожённый, продолжил смотреть на кандидатку. У Кристины начинали дрожать губы, невинный румянец распустился на щеках.

– Я ухожу от тебя. Всё. Хватит. Когда ты поймёшь, почему я ушла… Хотя нет. Ты не поймёшь. А если и поймёшь, то даже тогда не приходи! – закончила она, повысив голос, после чего демонстративно встала, отвернулась и всхлипнула от наступивших слёз.

Балагуров покрылся мурашками, слушая этот монолог, который он сам уже миллион раз слышал. Он его и придумал: это был отрывок из его книги. Предпоследняя сцена. Он вышел из-за стола, аккуратно похлопал ладонью по плечу Кристины и дал ей платок. Засмеявшись, она вытерла слёзы. Писатель медленно зааплодировал, и режиссёр, выражая согласие, поддержал его.

– Прекрасно! – оценил Балагуров.

– Правда? – засмеялась Кристина с белоснежной улыбкой, отходя от слёз и спрашивая взглядом, можно ли ей сесть.

– Спасибо, мы вам позвоним, – прервал это безобразие Чопарев, останавливая пригласительный жест Балагурова вместе с записью на камере.

– Мы позвоним! – многозначно улыбаясь и наклоняя голову, подтвердил Балагуров.

Девушка поблагодарила жюри и вышла за дверь. Белое платье в цветочек исчезло в дверном проёме.

– Всё! – выдохнул Ваня, поспешно дорисовывая что-то к раскадровке.

– Что всё? Там ещё куча людей. Подождите там, не заходите пока!

– Не-ет. Это она! – будто после тяжёлого физического труда вздохнул автор книги.

– И, чтобы это понять, нужно было задавать двадцать лишних вопросов?

– Нужны были всего десять секунд…

– Знаешь, кто она? Её отец – друг моего папы. Он хочет её по блату пропихнуть.

– А не всё ли равно? Она подходит! Это Настя!