Дубль 2

– Может, ты и прав…

– Эрик! – вырвалось из груди Балагурова после того, как он дочитал резюме Кристины.

– Что случилось?! – всполошился режиссёр.

– Ты не поверишь!

– Да что с тобой, дурак ты эдакий?!

– Только выслушай!

– Да говори уже!

– Возьми меня на эту роль!

Режиссёр посмотрел в сторону двери, за которой начинался недовольный гул. Он повернулся обратно к Ване с миной недоумевающего раздумья. Вскоре он стал похожим на человека, заблудившегося в собственном доме.

– Роль Кости! – объяснил Балагуров.

– А… Чего? Ну здрасьте! Ты что, актёр?

– Нет, но я же Костя!

– Не понял.

– Что тут непонятного? Я писал о себе.

– Серьёзно? Ты читал одну книгу?.. Как же она называется… Ах да: «Последний шанс», – усмехнулся Чопарев.

– Хватит шутить. Я серьёзно.

– Тогда, пока есть время, записывайся на кастинг!

– Какой кастинг? Я пришлю тебе видео со мной, если хочешь. Не зря же на журфаке учился. Почти актёрский. Доказать редактору свою правоту – считай это высшим актёрским искусством!

– Хороши компаньоны: юморист и дурак! ? пробурчал Эрик. ? Извини. Хорошо. Присылай. Но оценивать буду, как и других. И ты в том кресле за камерой сидеть больше не будешь.

Чопарев вышел за дверь и пробыл там минуты две, объявляя девушкам, что им пора разойтись и что, если у них будет желание, они смогут прийти на кастинг эпизодических ролей. Когда он вернулся, Ваня мечтательно смотрел на дверь. Новоиспечённый режиссёр, покачавшись на месте, убедился, что Балагуров смотрит не на него, и прошёл к столу собирать бумаги.

– Слушай, а давай добавим в этот фильм песни, – продолжая смотреть в сторону двери и самозабвенно улыбаться, предложил Ваня.

– Типа, как в советских фильмах? – режиссёр лишь на секунду поднял глаза на зазнавшегося новичка.

– Ну почти, – тихо ответил автор книги «Последний шанс».

– Музыка будет точно, насчёт песен не знаю. Это странно.

– А жаль.

– Посмотрим.

III

«Последний шанс». Глава II

Константин Петров заказал себе сэндвич с чашечкой кофе и проводил взглядом официантку. Он отдыхал от бурной ночи. Мужчина провёл её в компании важных политиков из разных стран. Прямые эфиры на федеральных каналах утомительны, поэтому ваш покорный слуга и по совместительству автор этой безделушки решил не брать на себя ответственности, завоёвывая столь серьёзную карьеру. Но сейчас не об этом.

Пребывание в кафешке, в которой завтракал герой телевизионных камер, заменяло сеанс медитации. Стены красовались в виде объёмных лесных пейзажей, а в дупле декоративного дуба среди радужных кораллов плавали аквариумные рыбки. Тихая музыка – сегодня это были звуки саксофона и фортепьяно – исцеляла от негативных мыслей и настраивала на спокойный вкусный завтрак без приправ из межнациональных розней, монтажа и повторяющихся дублей.

Кофе приземлился на столик у окна, наполнив приятным ароматом взгляд, которым Петров снова проводил улыбнувшуюся ему официантку. Константин уже третий раз посещал это кафе, и, хоть он был не против релаксационной музыки и бодрящей чашки кофе с утра, он преследовал здесь другие цели. Официантка, только что обслужившая гостя столичной кафешки, была главным объектом его внимания.

Личная жизнь корреспондента Петрова красовалась в его душе музейным экспонатом в виде замёрзшей птицы любви. Юность прошла в полётах мечты, но он давно уже смирился с недосягаемостью облаков. Он не отказывался от любви, однако не мог воспользоваться столь дорогим даром судьбы. Но однажды настал день, образовавший трещину на льду, которая готовилась вот-вот вызвать окончательное разрушение прозрачной стены.

Молнию, ставшую причиной возникновения брака на ледяной птице, звали Настей. В день первого посещения этой милой забегаловки удар в сердце вызвал исчезновение мыслей в голове Петрова: он не мог ответить на элементарные вопросы о заказе, потому что просто-напросто их не расслышал. Во второй раз Костю обслуживал какой-то парень, как назло, слишком учтивый, чтобы под предлогом жалобы гость смог потребовать замену. Но журналисту открывался потрясающий вид на дверь, ведущую на кухню. Молодой человек со сладким ожиданием смотрел туда и блаженно улыбался, как только оттуда выходила Настя.

Сегодня он не ошибся столиком.

– Пожалуйста! Ваш заказ. Принести счёт? – произнесла официантка в клетчатой рубашке с короткими рукавами и в фартуке; с улыбающимися карими глазами и тёмно-коричневыми, почти чёрными волосами, убранными в хвостик. Она положила чашку с блюдцами на стол, поправляя пучок волос, заслонивший щёчку и край улыбки.

– Да… пожалуй. Настя, подождите! Что вы делаете завтра вечером?

– Я принесу вам счёт, – ответила Настя с интонацией, выражающей удивление, насмешку, вежливость и, как ни печально, отказ.

– Завтра вечером?

– Нет, через пять минут, – отшутилась она и исчезла.

– Хорошо. Да чтоб тебя! – брякнул после её ухода Петров, обращаясь, разумеется, к себе.

Пока он смеялся над собственной выходкой, почёсывая затылок, допивая и доедая свой заказ, Настя вернулась со счётом.

– Послушайте, можете мне помочь? – спросил он собравшуюся отойти официантку.

– Да, пожалуйста! Ещё что-то хотите заказать?

– Нет, дело не в этом. Знаете, что? – сделав паузу и постаравшись воплотить в жизнь неудавшийся жест, продолжил он воодушевлённым тоном. – Подскажите, что мне делать?

– Простите? – засмеялась Настя.

– Видите ли, я не знаю, как выбраться из этой ситуации. Что обычно делают, чтобы пригласить девушку на свидание?

– Спрашивают, согласна ли она пойти на свидание.

– И как же сделать, чтобы она согласилась?

– Ну, это я вам не скажу, – отрезала девушка, покачав головой с серьёзно-шутливым взглядом.

– Это не честно. Я по таким правилам не играю. Вот вам моя визитка, и, если у вас найдётся свободная минутка, я примчусь куда угодно хоть на ковре-самолёте.