Грань

– Да что ты? – широко раскрытыми глазами в упор посмотрел на него начальник. – Это ты теперь у нас что-то вроде третейского судьи, получается? Не слишком рано-то повышение на голову свалилось?

А сам подумал: «Хотя чтой-то я на молодого… Ну, бывают даже у полковников внуки, что теперь? С другой-то стороны, парень, в принципе, ничего такого и не сделал. Действительно. Ну каким образом нам действительно сможет помочь этот Петр Семенович?».

– …Сергей Иванович, да я не подумал как-то, прошу прощения… Сейчас прямо после разговора пойду и…

– Ай, вольно, молодой! Нормально все. Сам позвоню, если что, отставить!

Артем облегченно вздохнул. Всем было это явственно слышно.

– Хорошо, дальше, – продолжал Швед. – Николай, что у тебя по банкам?

– Распечатку прислали, как и обещали, Иваныч. В более-менее значимые банки запрос отправил. Ни в одном банке, кроме того, куда им с конторы начисляют ЗП, такого клиента нет, налоговая пока до завтра должна пробить, какие вообще у него карточки имеются.

– Понятно, Коля. Что-нибудь интересное там есть?

– Там, Иваныч, – продолжал Николай, – уйма интересного, точней, один пункт всего, конечно. Зато какой!

Николай оглядел коллег и побарабанил по столу пальцами.

– В тот самый вечер за несколько часов до убийства в кафе «Любимая чашка» на улице Ленина убитый расплачивался этой самой своей картой.

Коля с победными искорками в глазах оглядел собравшихся и остановил взгляд на шефе.

– Вот так вот, Иваныч, – продолжал он, – это уже не зацепка – зацепища!

– Это очень даже кое-что… – протянул майор, в душе, конечно, весьма радуясь тому, что так скоро удалось отыскать не просто ниточку, а добротный такой толстенный канат. Судя по его опыту, обнаруженный Николаем факт должен будет вывести их на убийцу. – Ладно, хлопцы, все молодцы. Завтра тогда прямо с этого конца и начнем раскручивать. Витя, с Колей поедете туда. Можете прямо с утра и отправляться. Потом пулей сразу в часть. Всё, все свободны.

Ребята начали собираться. Виктор и Сергей торопливо в несколько глотков осушили свои кружки с уже остывшим чаем. Швед выключил компьютер и последний вышел из кабинета. Ровно в тот же миг, когда в двери щелкнул последний поворот ключа, Эрик проснулся.

Глава 8

Следующей ночью Эрик был ничуть не удивлен, когда увидел во сне привычный томский пейзаж. Он уже легко осознавал свои сновидения. Ведь когда раз за разом перед твоим восприятием после теплоты уютной постели внезапно предстают улицы города, становится понятно, что ты спишь.

Он видел знакомый интерьер кафе, в котором пил какао (или, возможно, горячий шоколад) с Эмилем в тот роковой вечер. В кафе сейчас он наблюдал двух небезызвестных ему людей – Николая и Виктора – членов следственной группы по его делу. Да, по его делу. Именно так. Немного поразмыслив над всем этим днем, Линдгаард отринул мысли о случайности показываемой ему цепочки сновидений. Офицеры тем временем вели допрос администратора кафе.

– Да, Катерина Валерьевна, – обращался сейчас Виктор к девушке-администратору, – разумеется, стоило бы опросить людей, которые работали в тот вечер, но прошло уже немало времени. Я считаю, это будет неэффективно. У вас же ведется видеонаблюдение?

– Разумеется, – отвечала девушка, – прямо здесь можете и просмотреть. Илья вас проводит, он у нас что-то вроде системного администратора по совместительству. Сегодня, кстати, как раз работает. Илья! Подойди, пожалуйста.

К ним подошел молодой парень-официант.

– Илья, – сказала администратор, – проводи офицеров, они хотели бы просмотреть записи от 17 ноября.

– Конечно, Катя, понял. Пойдемте за мной, – ответил парень и сделал знак следователям.

Они прошли в маленькую белую комнатку, где, кроме стола с монитором, компьютера на нем и старого черного офисного стула на колесиках, больше ничего и не было. Комнатка была настолько узка, что три человека с великим трудом размещались в ней. Официант Илья сел на стул и открыл программу, дающую доступ к камерам наблюдения.

– Так, какая, говорите, дата вам нужна, парни? – спросил он.

– 17 ноября открывай, – ответил Николай, – давай с обеда.

Илья выполнил указания, и они втроем погрузились в просмотр записи. Интерьер кафе с камеры был виден целиком. Камера та располагалась в углу за барной стойкой. В серых тонах записи безголосые фигуры людей входили в кафе, располагались за столиками в ожидании официанта или же просто подходили к стойке, заказывая напиток на вынос. Дожидались они его где-нибудь в сторонке или за свободным столиком и после выходили обратно на улицу. Некоторые приходили парами и принимались мило о чем-то беседовать с партнером, склонившись над столом, иные из них даже романтически держались за руки.

– Давай-ка увеличь скорость в два раза, – попросил Илью Виктор, – а то до вечера здесь проторчим.

Их ассистент выполнил пожелание, и серые фигурки на записи задвигались ощутимо быстрее. И вот, когда таймер в окне с воспроизведением был на отметке 18:45, в кафе вошел модно одетый молодой мужчина кавказской наружности.

– А вот, похоже, и наш клиент, – с интересом сказал Николай и наклонился ближе к монитору.

Виктор скрестил руки на груди и стал дожидаться развития событий.

«Ага, ну, теперь я, по крайней мере, узнал, который был тогда час, – подумал Эрик, также с интересом и немалым волнением следивший за происходящим. – Скоро ведь и я должен появиться, и тогда дело примет совсем уж скверный оборот».

Эрик не знал до конца почему, но интуиция подсказывала ему, что вот-вот, уже совсем скоро он должен будет вмешаться в происходящее, нарушив размеренное течение событий. До этого он всегда только наблюдал за этой странной чередой снов.

Эрик не на шутку разволновался. Ведь после того как Эмиль сядет за столик, после того как ему принесут его заказ, он, Эрик, может войти в кафе в любой момент.

Следователи с интересом наблюдали за записью. Эмиль был пока за столиком один и, подобно львиной доле посетителей, погрузил все свое внимание в телефон. Вот официантка принесла ему заказ. Эмиль поднял голову, что-то вроде бы буркнул в качестве благодарности, отложил телефон и сделал глоток из чашки. Затем поставил чашку на тарелочку, посмотрел за окно и снова вернулся к своему телефону. Нажав пару раз на экран и выполнив несколько свайпов, он еще раз пригубил напиток.

В этот момент большинство серых фигурок посетителей разом почему-то подняли головы и посмотрели в сторону входной двери.

«Вот оно! Мой выход! Точнее, вход, конечно! – подумал Эрик, внутренне натянутый словно гитарная струна. – И что сейчас делать??!» – лихорадочно начало соображать сознание нашего героя. Потому что одно дело – это понимать готовность менять мир во сне, а совсем другое – знать, что конкретно ты будешь делать сейчас, в этот самый момент.

Эрик сознанием потянулся к компьютеру, пытаясь обесточить машину. И… Не смог. Тут же паника обрушилась на него подобно водопаду. «Не может быть! Это же мой сон, почему он не подчиняется мне?! Это ведь совершенно точно сон! Настоящий Эмиль жив, я знаю!» Однако запись все так же размеренно продолжала свою историю. Вот уже мужской силуэт одной ногой появился в кафе, рукой придерживая входную дверь. «Ну уж нет, черта с два, – яростно подумал Эрик, – так просто у вас, товарищи копы, ничего не получится! Почему бы записи не быть с помехами, собственно? Да! Именно сейчас!»

И, к своему радостному изумлению, он увидел, как сначала одна полоса помех прорезала видео от края до края, аккурат на месте его лица, а сразу после нее изображение почти полностью покрылось мельтешащей белой рябью.

Линдгаард не видел, но живо представлял, как, должно быть, округлились глаза и вытянулись лица следователей после появления этих неожиданных помех. Николай резко отстранился от экрана, они с Виктором переглянулись. Первый сложил руки на груди, наклонил голову набок, а затем принялся озадаченно тереть рукой подбородок. Виктор просто стоял истуканом, силясь понять, видимо, как тот самый стальной трос, который должен был вывести следствие к убийце, сейчас на их глазах разматывался на ниточки.

– Стоп! – резко велел Николай Илье. – Останови видео.

Видео было остановлено. На стоп-кадре серый интерьер кафе теперь скорее угадывался, чем был отчетливо виден. Изображение прорезали три горизонтальные белые полосы помех, плюс то тут, то там, подобно рою маленьких белых мушек, картину портила рябь шумов.

– Назад! – скомандовал Николай. – Воспроизведение поставь 0,5.

Илья исполнил сказанное. Цифровой файл медленно пополз в обратном направлении. Каких-то 15–20 секунд на экране танцевали и резвились помехи, затем те внезапно пропали, показав привычную картину кафе. Убитый, как и другие посетители, мирно сидели на местах и попивали свои напитки.

– Так, теперь еще раз вперед, замедли до половины обычной скорости, – продолжал командовать старший лейтенант.

Запись поползла вперед. Дверь была закрыта. Теперь внимание трех человек и четвертого незримого сознания было приковано ко входу.

Эрик приказал себе ничего не делать сейчас. Он хотел проверить одну теорию: навсегда ли ему удалось испортить запись и тем самым оставить свой вклад в развитие событий или же каждый раз ему теперь придется концентрироваться на таких вот мелочах? Дверь уже долгих полминуты оставалась закрытой, как вдруг до сознания Эрика дошел звон тех самых китайских колокольчиков. «Странно, – подумал он, – ведь при первом воспроизведении я ничего подобного не слышал». Дверь кафе открылась, колокольчики набирали силу в своей высочайшей тональности. Казалось, вместе с ними начинает звенеть и вибрировать твой мозг и вообще вся ткань реальности. И одновременно с тем, когда звук стал практически нестерпимым и Эрик готов был зажмуриться и перестать уже наблюдать это чертово непонятное место, на экран быстро, подобно разряду молнии, вернулись три белых полосы. Рой белых мушек также прилетел и уселся в пяти-шести местах, превращая изображение в черно-белый снимок, над которым взорвалась баночка белой краски. Эрик подметил одну странность в расположении помех. Они были даже в том месте, где на записи располагались дата и время. Это было странно. Ведь информация эта отдельно накладывается на видеофайл программным интерфейсом системы наблюдения. И даже если запись в каком-то месте и повреждена, то эти данные о дате и времени всегда остаются легко читаемы. Здесь помехи скрыли и белые цифры в нижнем углу.

Они прокрутили запись еще раз, используя другие плееры, – результат был всегда один и тот же. Каждый раз, когда дверь открывалась и в зал входил мужчина, экран непролазной паутиной покрывали белые помехи. Разобрать через их полчища хоть что-то было решительно невозможно. Что за мужчина вошел? Высокий, среднего ли роста? Во что он был одет? То ли какое-то пальто непонятного цвета, а может быть, плащ или вообще модная нынче парка? Цвет волос мужчины также не подлежал определению, не говоря уж о лице. Все, что было с трудом различимо, – это то, что он прошел к столику убитого и присел за него. То есть напрашивался явный вывод: вошедший незнакомец жертву знал. После, вглядываясь и щуря глаза в безвозвратно испорченную запись, следователи с неуверенностью отметили, что между мужчинами изредка происходил обмен репликами. И через 20 минут, добив свои заказы, они поднялись и вместе покинули кафе. И вот, как только дверь за ними закрылась, взору троих наблюдателей предстала четкая и ничем не искаженная запись с камеры наблюдения. Одним махом, как по щелчку пальцев, все помехи и шумы разом пропали. В нижнем правом углу все так же можно было наблюдать число и время.

Остолбенелые следователи и официант Илья стояли с вытянутыми лицами и челюстями, которые под влиянием увиденного как магнитом тянуло куда-то вниз.

– Чертовщина какая-то, мать ее! – в сердцах воскликнул Николай, развернулся на пятках, поднял голову к воображаемому небу и обхватил ее руками. – Витя, ты тоже это видел?!