Раб из Крайпруса

Двое гноллов были обожжены и исполосованы резаными ранами. В третьем я не сразу признал их соплеменника, шкура на нём отсутствовала полностью, а пасть гиены оплавилась и сильно деформировалась. Лишь по стайному поведению и специфическим сокращениям глотки удалось опознать живой труп. Четвёртым был тот, кто, по всей видимости, и сотворил с ними такое. Смуглый, бесшкурый, в доспехах из кусочков костей и тоже сильно израненный. Одной ноги не было, вместо неё окровавленная культя, чуть выше колена. Срез был достаточно ровным. Так же отсутствовал правый глаз. Серьёзных ран больше не было, но количество мелких ставило под сомнение выживание человека. Да, такие, как он, хоть и редко, но появлялись в Сельтресте.

Свет исходил от натыканных в стены осветительных копий с факелами на концах. Часто таким приспособлением баловались охотники, загоняя добычу в пещере. Но больше всего света было от стены огня. У одного из ходов в эту галерею был огненный ад. Огонь горел сплошной стеной, за которой еле угадывались силуэты ещё кого-то. Видимо, здесь была целая стая гноллов.

А добыча тем временем, несмотря на ранения, продолжала брыкаться. Смуглый человек орудовал тонким, как нож, мечом, быстро рассекая воздух и плоть зазевавшихся врагов под разными углами. Гноллы, вооружённые различным оружием, теснили инвалида к стене, но добить не решались. Отсутствие ноги и глаза не сказывались на хорошем мастере меча.

Обожжённый гнолл с копьём в выпаде попытался проткнуть добычу насквозь, пригвоздив к стене, но человек грациозным ударом по древку отклонил удар. Наконечник вошёл в стену, выбив из неё каменную крошку. Тут же добыча перешла в наступление, сделав росчерк перед самым носом у гнолла с булавой на цепи, мечник прыгнул в другую сторону, приземлился, присев на одной ноге и, нырнув под удар мечом, всадил свою рапиру в грудь гноллу-мечнику. Гиена отшатнулась, выдернула из тела рапиру, но следом за металлом, из раны хлынула кровь.

Раны от меча незнакомца были кровавыми, от чего пол был залит тонким слоем красной жидкости. Гноллы яростно разевали пасти, но я не слышал и не мог разобрать, что они говорили. Нужно было действовать. Подранку осталось недолго в настолько неравном бою.

Посмотрев на пол, заметил ещё два трупа. Один точно гнолл, с рассечённым горлом и лужей крови под брюхом. Второй, предположительно, его соплеменник, но заражённый до состояния готового к употреблению мяса.

Ещё четыре трупа я на мгновение принял за груды камней. Кровавые ползуны – смертоносные монстры, обитающие в подобных пещерах. Убить таких монстров крайне сложно, но если их сжечь, то всё, что от них останется, это слизь и роговые панцири.

Случившиеся здесь события медленно, по маленьким камушкам складывались в полноценную картину. Вода подтопила некоторые из ходов ползунов, отрезав их в определённых залах. А гноллы тем временем загнали свою боевую добычу в одну из таких концентрированных галерей. И вот вопрос: кто сжёг ползунов и ошпарил парочку гиен? Тот смуглый человек на самом деле маг, или же магом был тот кусок мяса, некогда живой гнолл. Не справиться с собственным умением, вложив слишком много или слишком мало магии – обычное дело для боевых магов-самоучек.

Помогать, если признаться себе честно, не хотелось никому. Что гноллы были мне не более чем соседи по месту обитанию, что люди далеки были от нас. Можно было бы не вмешиваться, но где тогда искать выход? И как дальше блуждать в темноте? Если эти гноллы бандиты, то вряд ли они захотят поделиться лишним факелом. А если этот человек-маг сам не из хороших, и не колеблясь соорудит факел из огня и твоего тела?

Как бы там ни было, гиены действовали. Предприняв несколько безуспешных попыток наброситься поодиночке, гноллы вспомнили о своей расовой особенности и начали гикать. Специфически стайный звук, побуждающий их к работе в команде. Тембр и ритм заставляют их действовать чуть ли не в одно мгновение. Звуков слышно не было, но то, как сокращались глотки и скалились пасти не оставляло других вариантов.

Потянувшись к стрелам на поясе, выругался. Обломок, обломок, а эта вообще выпала. Среди всех удержавшихся в петлях, осталась лишь одна целая. Придётся после всего купить стрел, иначе отец отчитает за расточительность.

Истощение снижает силу, скорость, ловкость, живучесть, гнев и телосложение на 75%, но на точности этот дебаф не сказывается. Семь единиц и владение луком на четверку достаточно, чтобы попасть раненному, предсказуемо двигающемуся гноллу в шею. Атака гиен захлебнулась, стоило мечнику упасть на колени. Стрела ушла по самое оперение, а человек-мечник, не растерявшись, бросился на гнолла с булавой. Грация и скорость, с которой он делал росчерки своим оружием, поражала. Отсутствие ноги, казалось, совсем не сказывается на его передвижении.

Обожжённый гнолл воспользовался нападением на сородича и ловким выпадом подловил человека. Сделав выпад копьём, его оружие размылось в воздухе и вокруг появилось ещё два копья. Насадив тушку на острие, гнолл пригвоздил добычу к стене и медленно начал прокручивать, нарезая внутренности. Выпустив рапиру, человек зафиксировал оружие в своей груди. Гнолл зарычал, явно пытаясь выдернуть оружие из рук врага, а мечник, напротив, начал покрываться серым дымом.

Неизвестно, чем бы закончилась это сражение, если бы я ни вмешался. Удар костяного шипа впился в район лопатки. Гнолл повернул оплавленную морду и впился красными глазами в меня. Оплавленная рука дёрнулась, и я подлетел над землей, повиснув в жёсткой хватке. Кадык вдавило в глотку, и в глазах начало резко темнеть. Почувствовав руку на шее, всадил в неё костяной шип, и, выдернув обломок стрелы, добавил им с другой стороны. Пока жизнь ещё не начала уходить, выдернул их и снова всадил… и снова. Хватка разжалась. Рухнув на пол, обхватил одну из ног гнолла и ударил шипом на уровень бедра. В этот момент кость подломилась и осталась в теле, а меня отбросило пинком в голову.

Чудом не сдохнув от такого удара, потряс головой. Мир медленно проявлялся перед глазами. Втянув носом дыма и копоти, от которых в зале было не продохнуть, начал подниматься с помощью удачно подвернувшейся стены. В глазах плясали озорные огоньки, вперемешку с новыми страницами сообщений. Два убийства, новый уровень и новое достижение. А также куча очков стиля, которые стоило бы уже давно распределить.

Слабость, болезненность, истощение, увечье и оглушение – список ещё тянулся, но и этого хватало, чтобы лечь и сдохнуть на этих камнях, в никчёмной пещере, среди трупов кровавых ползунов. Ползуны. Они ведь здесь чем-то питаются. Охотятся на всякую дичь. Ловят зверей, зверолюдов, иногда таких невезучих существ, вроде того человека-мечника. И жрут их. Сами ползуны не съедобны, однако, их добыча. Она вполне неплоха, особенно если хорошо приготовить.

Собрав все свои силы, не только те, что значатся как параметр физических способностей организма. Но и те, что относятся к параметру духа и контроля. Сжав правую руку в кулак, оттопырил палец и провёл им в воздухе. Пять свободных очков характеристик, полученных за уровень, мигом перекочевали в живучесть. Жить от этого легче не стало, но это только пока. Стоит поесть.

Я пополз. Встать у меня не было ни сил, ни возможностей. Новый удар в голову обновил контузию с потерей координации. Пять шагов, которые я мог бы преодолеть за один прыжок, мне пришлось ползти вечность. Тело не слушалось, но и не болело. Его будто бы не было, но что-то упорно цеплялось за камни, двигаясь в полумраке огней и глухой тишине. Звуки в мир так и не собирались возвращаться, даже когда я дополз наконец-таки до трупа. Морда убитого гнолла оскалилась в гримасе боли. В свете огня и теней она походила на ужасную головешку из глины, оплавленную умелым шаманом в костре. Вцепившись когтями в руку, потянул себя к лысому и чутка прожаренному плечу. Хищно облизнулся и вцепился в кровоточащую, ещё тёплую плоть.

Сколько продолжался пир каннибализма сказать было сложно. Кость плеча к тому моменту начала хрустеть на зубах. Оторвавшись от остывшего тела, посмотрел на бледное тело мечника. Человек был ни жив ни мёртв. Было непонятно, что больше повлияло на него: зрелище, как один зверолюд пожирает другого зверолюда, или всё-таки торчащее из груди копьё. Рядом с мечником стояло три опустошённых флакона. Зажимая одной рукой рану с копьём, другой, человек держал свою рапиру.

Поднявшись на чуть подрагивающих конечностях, подошёл к трупу со стрелой в шее. Древко не характерно торчало из раны. Скорее всего, стрела переломилась о кость и, изогнувшись, вышла из раны в другом месте. Как бы там ни было, снаряд испорчен. Других снарядов у меня не осталось. Поглядев на до сих пор пылающую стену огня, я шагнул к копью, древко которого лежало на камнях. Мечник оценивающе посмотрел сначала на меня, затем на копьё и, вздохнув, отпустил рукоятку меча. Освободившейся рукой он махнул мне, чтобы я подошёл. Губы при этом у него раскрылись.

Голоса я не услышал, но с опаской всё же подошёл. По дороге я поднял меч убитого гнолла. Мечник тем временем снова заговорил. Поняв, что он пытается что-то мне объяснить, я показал одной рукой на ухо и сделал жест, будто пытаюсь сложить рукой раковину, чтобы лучше слышать. Мечник понял меня не сразу, но вскоре он достал из поясной сумки ещё один флакончик с серой жидкостью. И бросил в мою сторону, но раненое тело не справилось. Флакон покатился по камням.

Подойдя ближе, аккуратно присел, готовый в любой момент откинуться назад, чтобы уйти от удара рапирой. Перестраховки оказались излишни. Подняв флакон, шагнул назад и посмотрел на него. На поверхности серой жидкости плавала странная плёнка, а сама субстанция была тягучей и похожей на воду с песком. Навыка алхимика у меня не было, да и восприятие всего двадцать три. Понять, что в колбе, мне не удалось, поэтому я открыл крышку и понюхал. Запах был схожим с протухшей рыбой. Что-то морское здесь в зелье точно.

Ну и что делать?

Мечнику осталось явно недолго, несмотря на выпитые им зелья. Кстати, не найдётся ли у него таких же зелий. Подумав об этом, я чуть не разбил флакон в руках об свою тупую голову. Сумки гноллов. Быстро найдя нужное у одного из трупов, опрокинул себе в рот пузырек с красноватой жидкостью. Мгновенного результата не будет, вместо него только снижение крепости и силы, но зато дебафы после лечебной болезни сходят достаточно быстро. Тягучая жидкость расслабляюще разлилась по организму. Я присел напротив мечника, открыл его флакон и выпил серую жидкость залпом.

Сначала ничего не почувствовалось, но через несколько секунд в ушах появился звон. Гул нарастал, вплоть до дискомфорта, от чего пришлось даже пошлёпать ладонью по уху, в надежде выбить жужжащую блоху. Блохи не было, но гул сам собой резко затих, смешавшись с трепетом пламени, хрипами раненного и руганью тех, кто остался за стеной огня.

Удивившись, встал и поводил пальцем в ухе. Слух вернулся достаточно быстро. Это понял не только я.

– Кто, – прохрипел кровоточащими губами мечник, – ты?

– Я – охотник, из клана Тсара. Спасибо тебе за эликсир. И чего эти гноллы хотели от тебя?

– Тсара? Большой ли клан?

– Мы независимый клан.

– Ясн…кхн-кхн, – закашлял кровью воин. – Подойди.

Медленно с настороженностью я двинулся вперед. Подойдя, остановился возле ноги раненного. Пол был липким от крови, впрочем, это последнее, что должно меня смущать в этом проклятом дне. Человек вынул нож и срезал лямки своего рюкзака. Мешок, должен заметить, был не из дешёвых. Стянув ставшую бесполезной сумку, мечник достал чёрный свёрток с печатью и положил к себе на колено. Затем он поднял свой меч и подбросил его в воздухе, поймав за острие.

– Слушай меня… внимательно, – кашляя, прокаркал человек.

Появилось стойкое подозрение, что выпитые им два зелья здоровья были уже далеко не первыми, и, превысив лимит, зелье начало убивать того, кто его выпил. Лимит зависит от живучести, но, как правило, для тех, кто не вкладывает десятками параметры в живучесть, лимит наступает на трех-четырех, затем здоровье продолжает прибавляться, но слабость практически не даёт двигаться, а регенерация исчезает полностью, заменяясь болезнью с убыванием здоровья.

– Скажи, как тебя зовут?

– Кса, – удовлетворил я просьбу смертника и задал свой вопрос, – может, и ты представишься?

– Бонс…кхн-кхм… клан Пустоты. Слушай, Кса, мне осталось недолго, и лучше я помогу своей смертью выжить тебе, чем сдохну или не сдохну от рук местных ублюдков.

Человек внезапно перестал кашлять, собрав все силы. Он был серьёзен и собран. Смуглое лицо вновь набрало цвет, а желваки на щеках зло играли.

– Мне и моему клану нужна помощь от тебя. Слышишь. Наш клан просит помощи и в долгу не останется. Мне нужно, чтобы ты спрятал один предмет. Сделай с ним всё, что захочешь, только так, чтобы он не попал в чужие руки. Спрячь в клане, положи в хранилище в городе, только не отдавай и не продавай никому. Сохрани его. Наши люди придут за ним, ты станешь богатым. Но если ты продашь его или потеряешь, то ты труп. Весь твой клан убьют. Единственное, что я могу сейчас сделать для тебя, это помочь выжить, возьми это в качестве первого взноса.

С этими словами мечник поднял меч рукоятью в мою сторону. Металл дорогого оружия призывно поблескивал в лучах огня.

– Бери… – выдавил Бонс и зашёлся каркающим кашлем, едва сдерживаясь от судорог.

Схватив меч, я не смог выдернуть его из руки воина. Хватка у него была смертельная.

– Уходи, – выдохнул Бонс и дёрнул рукой.

Вы убили: человек Бонс 41 уровень

Получено опыта 10870 единиц

Получен новый уровень

+5 свободных очков характеристик

Получено очков жизни 4100

Внимание! Вы единолично расправились с разумным существом, превосходящим вас на 34 уровня!

Внимание! Получено Мифическое достижение: Палач