Проблема 28

– Это правда, – прикрыл глаза его собеседник.

– Я испугался, что у нее проблемы с алкоголем, представляешь!? – признался Завьялов и протянул Альберту папку, которую держал в руке.

– Не переживай, Константин Федорович! – агент взял папку, открыл и начал просматривать документы в свете уличного фонаря, – бывает, иногда, она увлекается. Когда тоска особенно навязчива. Бутылка или даже полторы за вечер. Потом, на следующий день у нее болит голова и пробежка, даже сокращенная почти вполовину, дается ей с трудом. Но так бывает редко. Очень, очень редко…

– Ладно… – мотнул головой Завьялов, – ты меня успокоил. Правда. Значит все не так плохо, как я себе нафантазировал.

– Не так плохо, – поддержал его легкой улыбкой Альберт, – она умница.

– Да, – Завьялов тоже не смог удержаться от улыбки, – она умница, это верно. Она большая умница. Она думает, что люди стали счастливее. Говорит, что это, возможно, из-за того, что все стали намного обеспеченнее.

– Не знаю, полковник, – Альберт постучал ладонью по шершавой поверхности ограды, – Россия разбогатела, это верно. Но мне иногда кажется, что преступная гордыня этого народа просто сбежала из его кошельков. И это, наверное, неплохо. Только вот эта гордыня, она не исчезла. Она нашла какое-то новое пристанище. Или ищет. Это что-то новое. В масштабах целой нации. И я пока не могу понять, толи это духовный расцвет, толи формирование нового уродства.

– А мне это столичное благополучие, – поморщился полковник, вспоминая свои переживания в торговом центре, – оно кажется мне таким непрочным, неукорененным, что ли… Если ты понимаешь, о чем я.

– Я понимаю, о чем ты, – подтвердил Альберт, поднимая руку, чтобы смахнуть воображаемую крошку с кончика носа, – Я думаю, это все потому, что мы по-прежнему боимся. Боимся бросить вызов самим себе. Боимся открыться миру и измениться по-настоящему. Уверен, что в глубине души мы все не верим, что заслужили этого. Не верим, по привычке, что это продлится долго. Слишком много горького опыта слишком крутых перемен мы видели за последние несколько поколений.

– Может и так, – гримаса сомнения скомкала губы полковника, – Но ведь мы на самом деле это сделали. И заслужили награду. Какую-то… А чтобы поверить, поверить по-настоящему, нужно время. Мы не могли стать нацией будд за десяток лет. Так не бывает. А может быть и вовсе…

– Что? – переспросил Альберт, уловив, что полковник погружается в молчаливое раздумье.

– Может быть, это и вовсе не место для духовного бунта, – Завьялов наклонился к перилам, и в этот раз плечи мужчин на мгновение соприкоснулись, – Не та страна, не та нация, не то поколение…

– Может быть, – Альберт оторвал взгляд от поверхности воды и посмотрел на своего старого знакомого. В этом взгляде было что-то… – Но кое-кто так не считает. Кое-кто думает, что как раз сейчас самое время. И другой такой возможности может вообще не представиться…

– Ты о чем? – недоуменно спросил Завьялов.

Но Альберт не ответил на этот вопрос. Он только с горестью покачал головой. А потом заговорил совсем о другом. И в его голосе больше не было следов тоски. Голос звучал спокойно и собрано.

– У меня есть адрес и достаточно оснований полагать, что «профессора» держат именно там.

– И ты получил свою компенсацию, – мгновенно перестроившись с философских рассуждений на разговор о деле, отозвался Завьялов, – и я думаю, нам следует отправиться туда и освободить Евгения Сергеевича.

– Это хорошая мысль, мой друг, – прищурился агент, – Очень даже здравая. Только вот, не кажется ли тебе, что это может быть попыткой помочиться против ветра?

– Ты о чем? – насторожился полковник.

– Что ж такое, – театрально расстроился Альберт, – Если уж лучший контрразведчик страны не видит очевидного…

– Да о чем ты?!

– Хочешь найти преступника, выясни, кто выиграл от преступления! – озвучил то самое очевидное агент.

– Хочешь сказать, что если похищение не имеет смысла для американцев или китайцев… – начиная понимать, проговорил Завьялов.

– То оно вряд ли имеет смысл для кого-то другого, – обрадовался сообразительности собеседника Альберт, – По крайней мере, вовне! А вот внутри…

– Ты хочешь сказать…, – начал было Завьялов. Его голос зазвучал хлестко, как кнут, но Альберт перебил его не дав развить мысль.

– Нет, не торопись, полковник! Подожди минуту! – сказал он, покачав раскрытой ладонью, – Я совсем не хочу скрывать от тебя известный мне адрес. Мне тоже чертовски хочется вломиться туда с отрядом спецназа, положить всех мордами в пол, и вытащить оттуда нашего пленника. И, возможно… Возможно! Не имеет значения, кто именно организовал это покушение. Может быть, даже если это кто-то внутри страны, нам стоит поступить именно так. Но есть одно «но», полковник.

– Что именно? – нетерпеливо буркнул Завьялов, судорожно пытавшийся успеть переварить все, что говорил агент 28.

– Какой смысл может быть у похищения, у которого нет смысла? – в который раз ответил вопросом на вопрос Альберт, но комментариев полковника дожидаться не стал и продолжил, – Я полагаю, что это может быть провокацией. Я допускаю, что похитителям нужен не Селиверстов, а новость о похищении Селиверстова. Может такое быть, что скажешь?

– Может, – неохотно согласился Завьялов, наконец, вполне осознавший мысль Альберта и теперь пытавшийся сообразить, почему такая мысль не пришла к нему самому. Человеку, которому по его служебному положению было положено первому заподозрить измену. Похоже, масштаб личности похищенного дурно влиял на оперативные способности тех, кто пытался его вернуть.

– Может, – эхом повторил Альберт, – а значит, все похищение может быть липовым, понимаешь?

– Ты про то, что «профессора» не собираются ни убивать, ни пытать, ни вывозить из страны? – несколько раз коротко кивнув собственным словам, спросил Завьялов, понимая, что все, что они узнали от Мясника, говорит в пользу этой версии, – просто продержать его несколько дней в Грязном городе, провернуть то, что им позволит провернуть «похищение» главы «Нанотэк»… А потом совершенно случайно обнаружить пропавшего и спасти из рук негодяев?

– Вот именно! – ткнул в него пальцем Альбертом, – Вот именно! Похищение может быть липовым. А мы собираемся вломиться туда с настоящим оружием и устроить там самую настоящую перестрелку.

– И как ни крути, – поддержал агента полковник, – мы подвергнем «профессора» риску. Тем более, что охрана может оказаться вполне реальной.

– Оружие у них точно реальное, – согласно кивнул Альберт, имея в виду информацию, полученную от Мясника.

– Но что же делать? – едва успев освоиться с теорией заговора, интеллект полковника зашел в тупик.

– Ну… Если все это организовал кто-то внутри… И если этот кто-то не хотел ставить под удар «профессора», – раздумчиво произнес Альберт, – самое время ему дать задний ход. Тихонько отозвать своих людей и вернуть Селиверстова на место.

– Но чтобы это произошло, – отреагировал Завьялов, – мы должны найти этого кого-то, и шепнуть ему, что мы все раскрыли и знаем, где он держит «профессора».

– Как-то так, – ухмыльнулся Альберт.

– И у тебя есть мысли по этому поводу? – прищурился полковник.

– Операция по похищению Селиверстова выполнена дерзко и при этом на очень хорошем уровне, – такой резкий переход сначала застал полковника врасплох, но уже через секунду он был образцом понимающего слушателя, а агент продолжил, – Все продумано очень качественно. Не идеально, но качественно. То, что нам удалось выйти на Мясника и узнать предполагаемое место содержания нашего объекта – чистая удача…

– Или следствие высочайшего уровня подготовки некоторых работников АТБ, – перебил Завьялов, не готовый вот так с ходу согласиться на подобное принижение роли группы Каспера, его собственной, и даже самого Альберта в том, насколько далеко продвинулись их поиски.

– Но одна деталь никак не укладывается в общую картину, – словно не услышав замечания собеседника, продолжил свои размышления двадцать восьмой, – Они просто не могли так ошибиться. Не могли этого упустить из виду…

– Да о чем ты? – развел руками полковник. Он не понимал Альберта и устал от ребусов.

Альберт прервался на несколько мгновений, провожая взглядом прошелестевшего мимо них любителя вечерних пробежек. Потом пристально посмотрел на полковника, поймал его настроение и поспешил с продолжением.

– «Термиты», – хлопнув ладонью по перилам, произнес он, словно это слово объясняло абсолютно все и сразу.

– Что «Термиты»? – как мог спокойнее уточнил полковник, не до конца еще понимая, то ли он тормозит, то ли Альберт продолжает говорить загадками.

– Те умопомрачительно эксклюзивные заряды, которыми был подорван кортеж.

– Я понял, что ты не о муравьях, – дернул плечами Завьялов.

– Их нужно было взорвать, – растягивая слова, с видом, что объясняет что-то совершенно очевидное, проговорил Альберт, – не было ни одной причины не взорвать все до одного, чтобы не оставить нам следов.

– Там и без них следов достаточно, – усомнился Константин Федорович, – разве нет?