Образ.ЕЦ. Часть 1.0. Царь горы

– Спасибо, Павел Петрович. Сработаемся, поставленные задачи выполним. Известны уже сроки, когда поставят оборудование? Когда приступаем? – с пионерской готовностью спросил Новожилов.

– Заставить людей работать сообща и поладить друг с другом – не такая простая задача, как тебе кажется. Одного личного примера недостаточно, чтобы разжечь сердца людей. Лидер должен быть готов к ежедневной борьбе не только с окружающими, но и с самим собой. Тебе придётся найти правильные подходы и придумать подходящие инструменты для каждого из подчинённых. В первую очередь, надо задать границу между тобой и коллективом. Мой совет – забудь старые связи, отбрось чувства и стань безжалостным. Ты больше не деревенский житель, выглядеть и вести себя должен соответствующе.

– Хорошая мысль… – задумчиво глядя в окно, произнёс Новожилов. «Интересно, кто я теперь – патриций или брахман?».

– Это ещё не всё. По требованию швейцарцев в твоём отделе будет их представитель, он будет помогать и следить за правильностью организации. Сам понимаешь, оборудование дорогое и одной инструкцией тут не отделаешься. Мне сказали, что это будет человек из их швейцарской лаборатории. Он русский, так что с коммуникацией проблем не будет.

– Так это отлично, не придётся долго вникать. Если он с опытом работы, да ещё и по-русски говорит, то вообще супер!

– Тут всё не так просто. Помогать-то он будет, но, скажу откровенно, я не слишком этому рад. Мне не нужен здесь швейцарский нос, без кураторов как-нибудь обойдёмся. Глаз да глаз за ним! Следи внимательно, если заметишь что-то подозрительное, докладывай.

– Хорошо, будем за ним присматривать отдельно. Не беспокойтесь.

– И учти, на заводе у тебя появятся завистники, каждый захочет на твоё место. Будь готов ко всему, – словно наставляя на бой гладиатора, сказал Моисеев. – К работе приступите на следующей неделе. Помещение отдела будет на втором этаже в восточном крыле, комнаты 210 и 212. И не забывай – это твой звёздный шанс.

– Буду стараться, сделаю максимум возможного! – словно отличник у школьной у доски отчеканил Новожилов.

Сергея распирала радость и гордость. По дороге домой он прокручивал в голове, как в детстве долгими зимними вечерами сидел в маленькой тёмной комнатке и часами решал задачки, как потом поступал в институт. Всё было не зря, ему выпал счастливый билет. Должность руководителя, большой международный проект, умный и уважаемый покровитель, – всё это было в мечтах того наивного и упрямого мальчугана.

Дома он попытался выудить в сети какую-нибудь информацию про «Дженезис Лабс» и «Атлантис». В общем доступе были лишь единичные упоминания фирмы, связанные с какими-то судебными слушаниями в Европе, и ни одного слова о препарате. Ближе к ночи позвонил Моисеев. Звонок стал полной неожиданностью, обычно в это время не беспокоили даже службы безопасности банков.

– Пока не запустились, хочу поделиться с тобой некоторыми соображениями, Серёж. Можешь считать это старческой слабостью, но я иногда буду тебе позванивать. Хочу быть уверенным, что у тебя всё в порядке. Каждый ведь по-своему переносит нагрузку, у неподготовленного может и крышу сорвать. Да и по телефону можно рассказать некоторые вещи, которые не скажешь в офисе. У стен есть уши, сам понимаешь, – с осторожностью начал Моисеев. – Если ты против таких звонков, скажи смело, я не обижусь.

– Можете звонить в любое время, Павел Петрович.

– Вот и славно. Ты, наверное, заметил моё прохладное отношение к кандидатуре Лены Христенко. Поверь, у меня есть на то причины. Примерно в твоём возрасте я очень обжёгся на этой теме и хочу тебя предупредить. Точнее, поделиться опытом, так сказать, дать наставление.

– Я естественно не собираюсь использовать служебное положение в личных целях, если вы об этом. В современном мире толерантной ненависти к природе всего истинно мужского это смерти подобно. Да и Лена, конечно, симпатичная девушка, но не в моём вкусе.

– Ох, как ты прав и не прав одновременно. Ты, как и я когда-то, недооцениваешь силу скрытой природы человека, мир чувств и желаний. Расскажу тебе историю, которую мало кто от меня слышал. Дела давно минувших дней, я тогда ещё работал в Минфине. Мы познакомились на каком-то светском мероприятии общих знакомых. Я никогда не встречал никого похожего ни до, ни после. Она была истинный огонь. Чёрные вьющиеся волосы, грациозная как пантера и прекрасная, словно рассвет в горах. И удивительное имя, под стать цветку, который она иногда заплетала в волосы, – Лилия. Её красота и уверенность питали моё самолюбие, придавали сил и помогали продвигаться сквозь чащу окружавших меня интриг, легко побеждая всех и вся. Я тогда словно расцвёл, весь мир вокруг изменился. Но чем дольше я был с ней, тем меньше оставалось меня прежнего. И с каждым днём это становилось всё очевиднее. Она словно пожирала меня, заставляла отдавать всё больше и больше. Моя мужественность становилась её слабостью, моя радость отзывалась её печалью, а мои ошибки – её победами. Я словно играл шахматную партию с зеркалом. Она питалась чувствами и эмоциями, раскручивая их, возводя в абсолют и не замечая ничего вокруг. Забирала всё, что только могла, а потом брала ещё. Она была одновременно богом и дьяволом, прекрасным ангелом и падшим демоном. Кроткий котёнок вмиг превращался в разъярённую тигрицу. Она выжимала всё до последней капли, а потом, насытившись, нежилась в водопадах грёз. И не было ничего прекраснее в этот момент во всей Вселенной.

Павел Петрович замолчал. Его неожиданно откровенный рассказ походил на исповедь. Похоже, воспоминания до сих пор причиняли боль.

– А что случилось потом? – прервал тишину Новожилов.

– Истинная любовь сжигает своих жертв дотла, – с грустью в голосе сказал Моисеев. – Я понял, что она слишком сильна и совершенно непокорна. Я был не в силах остановить её, если она что-то решила, я не мог заставить её, если ей не нравилось. Она с легкостью совершала самые страшные глупости, какие только можно представить, и это всегда сходило ей с рук. При всём уме и со всеми премудрыми ухищрениями я не мог угнаться за ней. Она всегда была на шаг впереди. Куда мне до неё – она была в Париже, как пел Высоцкий. И тогда я понял, что не смогу добиться успеха. Пока я с ней, она приведёт только к поражению. Она делала меня слабым и уязвимым, а для тех времён это было смерти подобно. Я бы никогда не добился того, что есть сейчас, просто не выжил бы. И тогда я принял решение исключить её из своей жизни. С огромным трудом изгнал её из каждого уголка сознания, чтобы приобрести волю, силу и мужество идти вперёд без оглядки.

Чем сильнее человек, тем больше у него шрамов… Столь неожиданный и откровенный рассказ директора тронул Сергея.

– Уверен, вы поступили верно. Создали замечательную семью, вырастили достойных сыновей, подняли наш завод из пепла и провели его сквозь горнило перестройки, – только и смог придумать Новожилов.

– Да, семья… – задумчиво произнёс Моисеев. – Кстати, Новожилов, ты знаешь смысл слова семья?

– Ну, да… Семь я – от прадедов до правнуков, семь поколений есть я.

– Молодец, смотришь на мир широко, хоть и плоско. Учись мыслить глубже. Когда-нибудь поведаю тебе о смыслах, а пока ещё рано. Не поймёшь.

– Вы сейчас меня озадачили, Павел Петрович. Есть какие-то ещё смыслы?

– У многих вещей в жизни есть смыслы, о которых мы порой даже не догадываемся. Ты, конечно, можешь и сам попытаться их осмыслить. Если повезёт и окажешься готов, они откроются тебе. Могу только посоветовать прочесть «Сокровища Валькирии» Сергея Алексеева, откопаешь некоторые корни.

– Я слышал об этой серии, но так и не добрался. Это что-то историческое, типа фэнтези про славян?

– Вашим языком можно сказать и так. Иногда, чтобы понять суть происходящего, нужно заглянуть в прошлое. И чем глубже удастся проникнуть, тем явственее станут смыслы. Многое из того, на чём сейчас строится общество, в том или ином виде уже существовало когда-то. Социальное расслоение, рабы и господа, множащиеся своды законов и изощрённая борьба за власть, ритуалы и жертвоприношения… История циклична до безобразия. Задолго до того, как в Священном писании рассказали о первосвященнике, в Древней Греции был свой аналог. Старший иерофант ежегодно проводил мистерии в священном городе Элевсин. Как и у иудеев, он происходил из одного из двух избранных родов. Как у иудеев, назначался пожизненно и имел исключительное право входить в священный храм к божественным реликвиям. А ведь древнегреческие верования и обряды происходят от ещё более древних египетских предшественников. Представляешь, сколько кругов повторялась история? И какие смыслы были тогда, на самых первых её витках?

Новожилов задумался. Задача осмысливать смыслы представлялась интересной, но браться за лопату истории и погружаться в пески времён не было ни времени, ни возможности. По учебникам до сути не докопаться, а доступ к первоисточникам явно закрыт и надёжно охраняется. Хорошо, когда рядом есть такой эрудированный и всезнающий руководитель, из чьих уст можно немножко поклевать зерна истины, пусть и в вольном авторском пересказе.

– А что потом стало с этой Лилией? Где она сейчас?

– Улетела в Израиль, в дипломатическую миссию. Некоторое время я ещё держал её на виду через общих знакомых, но потом потерял окончательно. Не знаю, жива ли она ещё.

– Всё, что ни делается, – к лучшему, – зарядил банальным оптимизмом Новожилов.

– Серёжа, рядом с этой женщиной меркли звёзды и время теряло свой ход. И не было никого важнее и ничего прекраснее. А для мужчины это недопустимо. Так что имей в виду. Христенко хороший работник, пусть таким для тебя и остаётся. Любая её женственность в твоих глазах должна подавляться самым волевым образом. Только так ты сможешь пройти по той тоненькой ниточке, которая приведёт на вершину успеха.

– Я понял, Павел Петрович. Буду держать чувства в железной узде. Может, отказаться от Лены, взять кого-нибудь другого?

– Уже поздно, нельзя. Путь начертан, договор подписан. Удачи!

– Спасибо!

Этой ночью в одном из городских окон допоздна горел свет. Пожилой мужчина сидел на кухне, курил, пил горький чай и смотрел в бесконечную звёздную ночь.

Сутки шестые. Ночь

Притягательные магнитные поля планет ласкали звезду, насыщая и гармонизируя своими энергиями. Их головокружительный спиральный танец разгонял термоядерные реакции, питал мощь и силу, заставлял сиять ярче и дальше вглубь бескрайнего космоса. В ответ на это планеты подвергались яростной бомбардировке всё усиливающимся звёздным излучением. Взаимодействие звезды с её спутниками уплотнялось, галактический танец прочно сковал их единство незримыми гравитационными цепями, они уже не могли существовать друг без друга.

Десятки миллионов лет энергия планет продолжала балансировать физические, электромагнитные, эфирные, астральные и всевозможные прочие оболочки звезды. Свет её взрослел и становился ровнее. Всё яснее освещал он путь в темноте вселенской пустоты, разогревая планеты и повышая общую притягательность всей системы.

Эволюция звезды неминуемо приводила к перестройке всех её законов, одновременно ослабляя защиту от внешних угроз. Одно случайное столкновение, один проскочивший защитные поля астероид или крупная комета в этот период могли вызвать крушение всей системы подобно карточному домику. Растущие силы притяжения заставляли огромные планеты волноваться, беспокойно покачиваясь на своих орбитах. Им приходилось выбирать из двух возможных вариантов – пытаться удержаться на своей орбите, затрачивая собственные ресурсы, или переходить на новые уровни, прижимаясь ближе к звезде и нагреваясь от этого сильнее. В конце концов, большинство из них перешло на более тёплые и энергетически насыщенные орбиты, сузив общий хоровод. Стабильность всей системы оказалась нарушена, гармония танца на время пропала.

Вместе с тем, объединившиеся и сплотившиеся вокруг звезды планеты дополнили её защиту своими электромагнитными полями, огородив от внешних энергетических и физических воздействий.

На космическом пути звёздной системы повстречалась невзрачная с виду туманность, которая обогрела её разряженными облаками горячего газа и привнесла в энергетическую структуру новые химические элементы. Она подарила спектру звезды неведомые до сих пор возмущения неизвестной, глубинной природы. Сама по себе туманность не являлась их истинным источником и была лишь катализатором, проводником, обеспечившим прохождение этих странных колебаний сквозь уязвимую оболочку системы. Возмущения исходили откуда-то издалека, из самого центра галактики. По своей энергетической природе они были очень слабыми и походили на дуновение лёгкого летнего ветерка, едва колышущего листву векового дуба. Однако под их неуловимым воздействием спектр излучения звезды стал незаметно смещаться.

Слабость воздействия этих новых колебаний не могла повлиять на траекторию движения системы. Но уже само наличие подобных вибраций создавало беспокойство, что где-то в космосе есть источники куда более мощные и опасные.

Сутки шестые. День

Выходные пролетели быстро и незаметно. В понедельник Новожилов нарядился в деловой костюм и пришёл на работу заранее, он вживался в роль лидера. Его распаляло стремление самоотверженным примером доказать всем и, прежде всего, самому себе, что для этой должности он – лучший. Да и вообще, лучший. Главное – держаться подальше от медных труб и не забыть прикрыть лавровым венком корону на голове, если она вдруг начнёт отрастать от выдающихся лидерских качеств, словно рога у оленя по весне.

Естественно, в столь раннее время (настенные часы показывали десять минут девятого) в офисе ещё никого не было, поэтому Сергей очень удивился, когда обнаружил на столе записку на блокнотном листке: «Зайди как придёшь. Моисеев». Получается, Павел Петрович пришёл на работу ещё раньше. Или был здесь в выходные? В конце концов, мог бы просто смс прислать, сохранил бы жизнь дереву. Помощницы директора ещё не было на месте, приёмная дышала волшебным духом летних выходных, которым дышат пыльные офисы в отсутствие суетливого планктона. Он постучался и вошёл.

– Привет, присядь, – словно увидев старого приятеля, сказал Павел Петрович.

Директор сидел в своём кресле и увлечённо листал небольшую книжечку в чёрном переплёте. Несмотря на ранний час, на нём был деловой костюм с галстуком. Занавешенные окна распространяли приятный расслабляющий полумрак.

– Тебе не темно? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, щёлкнул кнопку выключателя настольной лампы. – Как видишь, изучаю нашу революционную разработку.