Божественная комедия. Самая полная версия

79 От ужаса – я видел – мчались души,
Смущенные явлением того,
Что проходил по Стиксу как по суше.

82 Он шуйцей[11 - Шу?йца, сущ. неод. ж. р. (устар.) – левая рука.] гнал от лика своего
Густой туман, мглу черную как смо?лу,
И мрак, казалось, утомлял его.

85 Я понял вмиг, что он смирит крамолу,
И на вождя взглянул: он дал мне знак,
Чтоб я молчал, и взор потупил долу.

88 О, как разгневан был горящий зрак!
Достигнув врат, он жезл поднял железный,
И вмиг пред ним разверз их лютый враг.

Достигнув врат, он жезл поднял железный,

И вмиг пред ним разверз их лютый враг

91 «О подлый род, изгна?нный с тверди звездной! —
На страшном праге[12 - Праг, сущ. м. р. (церк.-книжн. и поэт. устар.) – порог.] рек он им в ответ, —
Кто в вас возжег дух злобы бесполезной?

94 Что попирать ту волю, тот завет,
Что пред собой все сокрушает грани?
Колико[13 - Коли?ко, числ. Сколько, какое количество, как много? нареч. В какой мере, насколько? определ. Обозначает высшую степень чего-л. (обычно в восклиц. предложениях).] крат то было вам во вред?

97 Зачем рога уставили для брани?
Не ваш ли пес – о вспомни, дерзкий род! —
Несет на вые[14 - Выя, сущ. неод. ж. р. (устар.) – шея.] след могучей длани?»

100 Он вспять отшел путем нечистых вод,
Не обменясь в тот миг ни словом с нами,
Как человек, под бременем забот,

103 Не зрит того, что пред его очами. —
И в крепость мы направили стопы,
Подкреплены святыми словесами.

106 Тут нам никто не возбранял тропы,
И я, вступив в пределы стен высоких,
Чтоб видеть казнь томящейся толпы,

109 Окинул взором край пучин глубоких
И зрел со всех сторон простор полян,
Исполненных скорбей и мук жестоких.

112 Как близко Арля, где не быстр Родан,
Иль как у Полы, где залив Кварнары
Грань омывает италийских стран, —

115 Могилами изрыты крутояры:
Такую здесь увидел я страну,
Но вид ее был полон горшей кары.

118 Огонь, змеясь между могил по дну,
Их раскалял с такой ужасной силой,
Как никогда не плавят сталь в горну?.

121 Покров висел над каждою могилой
И вопль глухой к нам несся из могил,
И этот вопль был плач толпы унылой.

124 «Учитель мой, кто это, – я спросил, —
Казнится здесь под сводами так строго?
И почему их голос так уныл?»

127 И он: «Здесь казнь еретикам от Бога!
Здесь секты всех родов подъемлют стон!
Ты не поверишь мне, как здесь их много!

130 C подобным здесь подобный заключен
И разный жар вмещают их гробницы».
И, повернув направо, вышел он

133 Меж полем мук и крепких стен бойницы.

С подобным здесь подобный заключен

И разный жар вмещают их гробницы

Песнь X

Содержание. Поэты идут между стенами города и могилами. Последние открыты, но в день Страшного суда закроются; в них погребены Эпикур и его последователи, полагавшие, что душа умрет вместе с телом. Из глубины одной из них раздается голос, взывающий к Данту, и вслед за тем поднимается до пояса тень Фаринаты, предводителя Гибеллинов. Он спрашивает Данта о его предках, и узнав, что они были заклятые враги его Гвельфы, говорит с негодованием, что он два раза изгнал их из Флоренции. На это Данте отвечает, что его предки каждый раз возвращались из изгнания, чего не удавалось партии Фаринаты. Пока говорят они, из могилы, недалеко от Фаринатовой, поднимается другая тень: это Гвельф Кавальканте Кавальканти. Он спрашивает, почему Гвидо, сын его и друг Данта, не пришел вместе с ним, и, заключив ошибочно, что сын его умер, опрокидывается в могилу. Между тем Фарината, не обращая внимания на упавшего, продолжает прерванный разговор, предсказывает Данту изгнание и, узнав о причине преследований, направленных флорентинцами против Гибеллинов, с гордостью вспоминает, что он один спас родной город от разрушения; наконец, разрешив Данту некоторое сомнение насчет способности грешников видеть будущее и указав из числа теней, вместе с ним наказуемых, на императора Фридерика II и кардинала Убальдини, исчезает в могиле. Данте с горестью возвращается к Виргилию, который, утешая его, напоминает ему Беатриче, от которой Данте должен узнать истинный путь к божественной жизни. Поэты идут налево к центру города, чтобы спуститься в глубокую долину, со дна которой поднимаются зловонные испарения.

1 Вот узкою тропинкой, меж стенами
Сей крепости и зрелищем скорбей,
Пошел мой вождь, а я за раменами.[15 - Рамена?, мн. ч. (устар., трад.-поэт.) – плечи.]

4 «О высший ум, с кем в адской бездне сей
Вращаюсь я, твоей покорный воле, —
Наставь меня премудростью своей.

7 Могу ль узреть, – спросил я, – в этом поле
Томящихся в могилах? крыши с них
Приподняты и стражи нет уж боле?»

10 А он в ответ: «Запрутся все в тот миг,
Когда придут с полей Иосафата