Божественная комедия. Самая полная версия

94    Но уклонись назад, – я рек ему, —
И объясни: чем Бога оскорбляет
Дающий в рост? рассей мне эту тьму».

97    «Кто философию постиг, тот знает,
Что стройный чин, – сказал он, – естества
Течение свое воспринимает

100    Из разума, искусства Божества,
И если в физику вникал, то, много
Не рывшись в ней, найдешь сии слова:

103    Искусство ваше подражает строго
Природе так, как дядьке ученик:
И так искусство как бы внук есть Бога.
106    Из этих двух, коль мыслями ты вник
В начало книги Бытия, и должно
Жизнь почерпать и размножать язык.

109    Но ростовщик, идя стезею ложной,
Расторг в души корыстной, полной зла,
Союз искусств с природой непреложной.

112    Но следуй мне: идем! уж ночь прошла:
Трепещут Рыбы на эфире звездном
И Колесница уж на Кавр легла,

115    А спуск еще далек, где сходит к безднам.»

Песнь XII

Содержание.Путники приходят к каменной ограде седьмого круга, к первому его отделу (Ада ХІ, 37–39), в котором наказуется насилие против ближних. При виде поэтов, Минотавр, распростертый на границе этого круга, в бешенстве кусает самого себя; но Виргилий укрощает его ярость напоминовением о Тезее, его умертвившем, а пока чудовище крутится от бессильного бешенства, поэты сходят по громадным камням обрыва, обрушившегося в минуту крестной смерти Спасителя. На дне круга дугою изгибается глубокий ров, наполненный кипящею кровью; в нее погружены насилователи ближних. Кентавры, вооруженные стрелами, рыскают по берегам рва и стреляют в тех, которые выйдут из потока крови более, нежели им следует. Трое из них, Несс, Хирон и Фол, бросаются на пришельцев; но Виргилий укрощает и их ярость и, обратившись к Хирону, просит дать им проводника, который бы перенес Данта на хребте своем вброд через поток крови. Хирон избирает Несса, в сопровождении которого поэты идут далее и видят тиранов, погруженных в кровь по самые очи. Из числа их Несс указывает им на Александра, Дионисия, Аццолина и Обидзо Эсте, а в отдалении от них на одинокую тень Гвидо Монфорте. Кровавый поток к одному концу долины все более и более мелеет, так, что наконец едва покрывает ноги грешникам; напротив, к другому концу волны его становятся все глубже и глубже, и здесь-то на дне под волнами плачут вечными слезами: Аттила, Пирр и Секст, и разбойники Реньеры.

1    Скалист был край, где мы взбирались в горы,
И тем, что в недрах он притом вмещал,
Так страшен был, что всем смутил бы взоры.

4    С той стороны от Трента есть обвал,
Обрушенный в Адиж землетрясеньем,
Иль осыпью волной подмытых скал:

7    С горы, откуда свергнут он паденьем,
В долину так обрывист косогор,
Что сверху вниз нет схода по каменьям.

10    Так крут был спуск в ущелье этих гор,
И здесь, заняв обрушенные скаты,
Улегся Крита ужас и позор,

13    Подложною телицею зачатый.
Увидев нас, он грыз себя, как зверь,
В котором чувства бешенством объяты.

16    Но мой мудрец вскричал ему: «Поверь,
Не царь Афинский здесь перед тобою,
Который в ад тебе разверзнул дверь.

19    Прочь, лютый зверь! прочь! не твоей сестрою,
Был низведен мой спутник в омут сей,
Но вашу казнь узреть идет со мною».

Увидев нас, он грыз себя, как зверь…

22    Как дикий бык, сорвавшийся с цепей,
Когда смертельным поражен ударом,
Без сил, крутится в ярости своей:

25    Так Минотавр крутился в гневе яром.
Но вождь всезнающий вскричал: «Беги!
Теперь сойдем, минут не тратя даром».

28    По грудам скал я ускори?л шаги,
И не один там камень вниз скатился
Из-под моей трепещущей ноги.

31    Я думен шел, а вождь: «Ты изумился
Громаде скал, где страж их, адский гад,
С бесовской злобой предо мной смирился.

34    Так ведай же: когда в глубокий ад
Я нисходил, в то время скал громада
Не представляла мне в пути преград.

37    Но прежде чем, скорбящих душ отрада,
Явился Тот, который, в Лимб нисшел,
Отъял великую корысть у ада, —

40    Так потряслась пучина лютых бед,
Что мир – я думал – вновь поколебала
Любовь, чья мощь, как полагал поэт,

43    Не раз в хаос вселенную ввергала,
И в то мгновенье древний сей утес
Распался, здесь и ниже, в два обвала.

46    Но взор вперя в долину горьких слез:
Клокочет кровь рекой там быстротечной,
Где всяк кипит, кто ближним вред нанес!»