Божественная комедия. Самая полная версия

67    Прочь, дерзкий! прочь! Но если ты живую
Имеешь душу, ведай: Витальян
Соседом мне тут сядет одесную.[20 - Одесную, нареч. (устар.) – справа.]

70    Я, Падуанец, здесь между гражда?н
Флоренции; тут часто диких орды
Кричат: Приди, наш славный атаман,

73    И принеси три клюва с – герб твой гордый!»
И, скорчив рот, он высунул язык,
Как бык, когда он лижет влагу с морды.

76    И я, страшась, что слишком вдаль проник,
(А вождь велел не медлить мне в долине)
Пошел от злых; они ж подняли крик.

79    Уж мудреца нашел я на вершине
Чудовища и со спины крутой
Он мне кричал: «Будь смел и си?лен ныне:

82    Здесь сходят вглубь по лестнице такой!
Сядь впереди, а чтоб хвостом он раны
Не мог нанесть, я сяду за тобой».
85    Как тот, к кому близка уж знобь[21 - Знобь, ж. – озноб, дрожь.] квартаны[22 - Квартана, ж. мед. (quartan син.) – четырехдневная малярия.],
Когда уже синеет цвет ногтей,
Трясется весь, лишь взглянет на туманы:

88    Так я дрожал от сказанных речей;
Но как герой войска для предприятья,
Так он бодрил меня на подвиг сей.

91    Воссев на плечищах, хотел сказать я:
«О вождь!.. – но голос, как я ожидал,
Не вышел. – …вождь, прими меня в объятья!»

94    Но он, который столько раз спасал
Меня в аду, едва я взлез, руками
Обвил меня и, крепко сжав, сказал:

97    «В путь, Герион, широкими кругами,
Но медленней спускайся: не забудь,
Что новый груз подъемлешь ты плечами!»

100    Как от земли корабль уходит в путь
Назад, назад: так вдаль он отступает;
И, на простор вступив, туда, где грудь

103    Его была, вдруг хвост он обращает
И бьет хвостом, как угрь, свирепый зверь,
И лапами он воздух загребает.

106    Нет! не сильней ты трепетал, поверь,
О Фаетон, когда бразды[23 - Бразды, мн. (книжн., устар.) – конские удила, узда.] оставил,
Зажегши твердь, как видно и теперь;

109    Иль ты, Икар, когда огонь расплавил
На крыльях воск, и вслед тебе отец
Кричал: «О сын, ты худо путь направил!» —
112    Как я дрожал, когда со мной певец
Взлетел, когда в воздушном океане
Все, кроме змия, скрылось наконец.

113    Он тихо, тихо плыл, кружась в тумане
И нисходя; но я лишь замечал,
Что ветр в лицо и снизу дул в буране.

118    Уже, от нас направо, я внимал,
Как водопад шумел, ревел под нами,
И я, нагнувшись, взор на дно вперял.

121    И больший страх я чуял над волнами.
И, в трепете, я мог сидеть едва,
Услышав вопль и огнь увидев в яме.

Он тихо, тихо плыл, кружась в тумане

124    Тут я узрел, чего не зрел сперва,
Как змий, кружась, спускался в омут душный
Меж ярых мук отчаянного рва.

127    И как соко?л, свершив полет воздушный,
Когда ни птиц, ни чучел не нашел,
При криках ловчего: «О, непослушный!»,

130    Вдруг кольцами спускается на дол
И от ловца вдали один садится,
Измученный полетом, дик и зол, —

133    Так Герион в глубокий ров стремится,
Чтоб сбросить нас к подножию скалы,
И, облегчен от груза, снова мчится,

136    Скрываясь в мраке с быстротой стрелы.

Песнь XVIII

Содержание. Со спины Гериона Данте обозревает все пространство преисподней ада, которую описывает вообще как глубокое жерло с окраиною, разделенною на десять концентрических рвов, через которые перекинуты в виде мостов огромные утесы. Эти рвы составляют восьмой круг ада, названный Злыми рвами (Malebolge): здесь наказуется обман без доверия. – Сброшенные в этот круг Герионом, поэты идут налево и приходят к первому рву: тут рогатые черти бичуют торговавших слабостью женского пола (ruffiani) и обольстителей; грешники бегут двумя – один другому противоположными – строями. Из первого строя, бегущего навстречу поэтам, Данте узнает Болонца и Гвельфа Каччианимако, с которым и разговаривает; из второго – мифическое лицо Язона, похитителя золотого руна и обольстителя Изифилы и Медеи. Поэты идут далее и достигают второго рва, столь глубокого и узкого, что дно его можно рассмотреть только с самой высшей точки моста. В нем погружены в зловонную жидкость льстецы; они кричат, бьют себя руками и задыхаются. Из них Данте узнает одного грешника, Алеесио Интерминеи из Лукки; а Виргилий указывает ему на тень прелестницы Таиды, лица из Теренциевой комедии «Эвнух».

1    В аду есть округ, Злые рвы прозваньем:
Весь каменный, железа он темней